Он молчит, но один из парней помоложе ухмыляется мне.
Я поднимаю руку к шее, готовая снять напряжение у основания черепа. Скрываю защитный жест, проверяя, надежно ли уложена моя прическа, прежде чем нажать кнопку четвертого этажа. — Какой этаж? — спрашиваю я своим лучшим голосом, каким могла бы надрать задницу в суде.
— Тот же, что и у тебя, — протягивает Тор.
Это что, заигрывание? Или угроза? Они следят за мной? Нет, это глупо. Они могли бы просто схватить меня на парковке, если бы захотели. Я слышала, как подъезжают их мотоциклы, но и представить себе не могла, что гонщики приехали сюда.
Тор смотрит на меня, хотя отказываюсь встречаться с ним взглядом. Я держу свой портфель перед собой, как щит, пока лифт не останавливается и двери не открываются на мой этаж.
Пожалуйста, не позволяй им преследовать меня. Паранойя — мой старый друг. Я пуглива, и причина, по которой переехала в многоквартирный дом вместо того, чтобы покупать частный, в том, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Ты никогда не будешь в безопасности.
Сотовый телефон наготове, я жду, пока банда мотоциклистов выйдет первой. Посмотрим, правда ли им есть, куда пойти. Мужчины неторопливо идут, направляясь мимо двери моей квартиры, и, вот черт, они останавливаются у следующей.
Нет. Не может быть. — Вы мои соседи? — Я живу здесь уже несколько недель, но пока ни с кем не познакомилась. Новая высотка находится прямо в центре города, и арендная плата довольно высока даже для моей зарплаты. Не хочу показаться грубой, но эти парни в своих рваных футболках и джинсах не выглядят так, будто могут позволить себе здесь жить. Если только они не торговцы наркотиками. Что было бы просто моей удачей.
— Есть какие-то проблемы? — спрашивает Тор.
— Ах… нет. Конечно, нет. — Нет, пока ты не устроишь отвратительно громкую вечеринку с байкерскими красотками и слишком большим количеством выпивки. Честно говоря, я не могу поверить, что они этого еще не сделали.
Я вставляю ключ в замок, оглядываясь, чтобы убедиться, что они входят в свою квартиру. Головорез номер два — тот, который ухмылялся, — бросается на меня, рыча, как свирепый пес.
Я вскрикиваю и роняю портфель.
Бандит номер три смеется.
— Прекрати. — Тор хватает лающего человека за шиворот и дергает его назад. — Иди внутрь. Тебе не нужно ее пугать. — Его взгляд снова останавливается на мне. — Она и сама достаточно хорошо справляется с этим.
Двое молодых людей заходят внутрь, все еще посмеиваясь. Я хватаю свой портфель. Пряди волос выбиваются из-под заколки, и я провожу по ним, чтобы скрыть покрасневшие щеки. Чертовы панки. Моя рука дрожит, и я ненавижу это больше всего. Я больше не та девушка, которая прячется в дверных проемах.
У меня немного кружится голова, предвещая приближающееся видение. У меня их давно не было, так что это должно стать впечатляющим.
Здорово.
Сердце колотится о ребра, я вхожу в свою квартиру и начинаю закрывать дверь. Ботинок со стальным носком застревает в дверном проеме, задерживая меня. Мой взгляд взлетает к лицу Тора, останавливаясь на поразительных голубых глазах. Уголки его губ изгибаются, и он одаривает меня хищной полуулыбкой.
Я дрожу.
— Меня зовут Гаррет. — Он протягивает большую руку через щель в двери.
Я смотрю на него целых две секунды, прежде чем хорошие манеры берут верх над страхом. Я перекладываю телефон в левую руку, чтобы взять его ладонь. Тепло от его руки обволакивает мою, шок связи пробегает по руке. Странное чувство узнавания пронизывает меня, как будто мы с этим парнем старые друзья, а я просто забыла.
Я отгоняю дежавю. Нужно держать сумасшедшую Эмбер на расстоянии.
— Прости, что Трей напугал тебя. Я позабочусь, чтобы это больше не повторилось. — Его голос глубокий и бархатно-гладкий, соответствующий его суровой внешности. От этого у меня в животе разливается тепло. На вид он ненамного старше моих двадцати шести лет. Слишком взрослый, чтобы одеваться и вести себя, как панк. Хотя выглядит он хорошо. Выцветшая футболка, натянутая на гигантские грудные мышцы, татуировки выглядывают из рукавов и воротника. Взъерошенные, как только что с постели, волосы и полуденный загривок. Мммм.
Занесите в протокол: татуированные плохие парни заставляют мои яичники работать в полную силу.
Я запихиваю свою пробуждающуюся похоть обратно. Сейчас не время заводиться. Парень, вероятно, грабит маленьких старушек по пути на собрания мотоциклетных банд.
— Вы… — Я прочищаю горло, стараясь, чтобы это звучало непринужденно, а не испуганно. — Вы все трое останетесь там?
— Да. Так что с нами ты будешь в безопасности. — Он расплывается в широкой улыбке, от которой у меня перехватывает дыхание. У него глубокие ямочки на щеках и удивительно полные губы для такого мужественного мужчины. Крис Хемсворт и рядом не стоял.
Безопасность. Да, точно. — Фантастика. Я уже чувствую себя лучше. Не мог бы ты убрать ногу от моей двери? — Я предпочитаю хладнокровие, спокойствие и собранность, но это звучит немного дерзко.
Он одаривает меня ленивой ухмылкой, которая, к сожалению, вызывает прилив жара между моих бедер. — Ты так и не сказала, как тебя зовут.
— Знаю. — Я многозначительно смотрю на его ногу.
Он цокает языком, складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку. — Послушай, принцесса…
— Не называй меня принцессой.
Он приподнимает бровь. — Тогда как мне тебя называть?
— Мисс Дрейк. Эмбер Дрейк.
— Ты учитель что ли?
— Адвокат. И вы близки к обвинению в домогательствах. — На самом деле это не так. Они не сделали ничего плохого. Обычно я не разбрасываюсь своим адвокатским авторитетом, но хочу попасть в свою квартиру, прежде чем у меня появится видение. Мне не нужно, чтобы новый горячий сосед знал, что я сумасшедшая.
— Мы не хотели тебя пугать.
— Вы меня не пугали, — быстро говорю я.
— Так почему ты сжимаешь свой жемчуг? Как только увидела нас, твои трусики скрутились в узел.
О боже. Он говорит о моих трусиках. — Я не ношу жемчуг. — Я использую свой самый адвокатский тон.
— А как насчет трусиков?
Боже, помоги мне. Чувствительные части, покрытые тем самым предметом одежды, взмокли при упоминании. — Без комментариев. — Я дергаю дверь, но та не поддается.
Он поднимает руки в знак капитуляции. — Оборот речи. Ты бы сжала их, если бы они у тебя были. Жемчужины.
Образ того, как я вместо этого сжимаю свои трусики, а он срывает их с меня крепкими белыми зубами, заставляет мое дыхание сбиться. Чтобы скрыть свое растущее вожделение, я снова хмурюсь, отказываясь дергать дверь.
— Послушай, — говорит он. — Мои ребята крутые. И могут выглядеть грубыми, но они чертовы бойскауты.
Я вздрагиваю от неуместно произнесенного ругательства. — Что ж, мистер…. Гаррет, может быть, тебе стоит вернуться к тому, чтобы помогать старушкам переходить улицу. — Или грабить их. Я прогоняю его, но он не двигается с места.
— Я бы предпочел помочь тебе по-соседски. — Он наклоняется ближе, и меня обдает жаром. Прошло много времени с тех пор, как ко мне приставал кто-то настолько горячий. Может быть, этого не происходило никогда. Отсутствие утонченности заставляет меня закатить глаза, но я должна признать, что в его дерзкой прямоте есть что-то особенное.
Нет, я ни в малейшей степени не испытываю искушения.
Занесите в протокол: мне нужно найти хорошего, нормального, нестрашного парня и пофлиртовать с ним. Никогда, никогда не допускай мысли о том, чтобы пойти к моему страшно горячему соседу в одних крошечных трусиках и жемчуге. И, может быть, в туфлях на каблуках.
О Боже.
— Серьезно, — голос Гаррета понижается на октаву, низкий рокот волнует меня. — Заходи, выпей пива. Познакомься с нами поближе.
Может ли адвокат Эмбер превратиться в цыпочку-байкершу Эмбер? На долю секунды вижу себя без своего шикарного делового костюма в обтягивающих джинсах и топе. Волосы распущены по плечам, щеки загорелые и подставленны ветру. Я цепляюсь за Гаррета, наклоняясь к изгибу дороги, пока мы едем.
