— Лейтенант Сысоин. Как вас зовут, сержант? — привычным движением надеваю ремень.
— Вильямс, — и жизнерадостно улыбнулся.
— Где здесь арсенал? У меня нет оружия.
— В подвале, сэр. Я сбегаю.
— Принеси что-нибудь посерьезнее.
Я с ужасом смотрю на свой самодеятельный отряд, а он настороженно изучает своего командира. Ладно, авось, бог не выдаст — свинья не съест…
Пока мне везет. Водитель уверенно и быстро довез нас до пугающе целого и пустого моста.
— Останови.
В бинокль рассматриваю Остров. Сразу за мостом высятся коробки складов и там все спокойно. Юг Манхэттена в огне…
— Вперед! — сжимаю добела губы и тихо ругаюсь по-русски, когда шофер до отказа выжимает газ.
На бешеной скорости два беззащитных фургона мчатся по мосту…
* * *
Вечером, в сумерках Ибсон и Моруа встретились на 40 этаже Центра.
— Мы это сделали, солдат! — Моруа протягивает Ибсону грязную руку, — Андрэ, француз.
— Фред, англосакс.
Они облегченно смеются друг другу в лицо.
— Кто будет докладывать Стоуну?
— Докладывай ты, Фред. Я пойду расставлю посты.
— Диспетчер квинсовской группировки.
— Рядовой Ибсон. Международный Центр в наших руках по самую крышу. Гоните сюда отряды и к утру мы будем контролировать весь южный Манхэттен!
— Хорошо. Я уполномочен присвоить вам звание лейтенанта. Теперь отряд ваш.
— Слушаюсь, сэр.
Ибсон набирает номер Моруа.
— Андрэ, у тебя остались машины?
— Одна на крыше стоит — пилота убили. Справишься?
— Конечно, ведь метро уже не работает.
Фред спускается на этаж. Здесь временный госпиталь. Находит своего легкораненого лейтенанта.
— Как у нас дела?
— Тридцать бойцов потеряли.
— Как тебя зовут, лейтенант?
— Фрэнк Хаузер.
— Я — Ибсон. Ты кадровый военный?
— Военный журналист. Я вообще-то фильм снимаю о Перевороте.
— Как-нибудь покажешь. Послушай, Фрэнк, я отлучусь до утра. Держи телефон. Расставь наблюдателей, поддерживай связь с Моруа. Может подойти подкрепление из Квинса. Если что-то случится звони мне 351-911-32.
— О`кей, командир.
— Спокойной ночи.
Ибсон поднимает вертолет в ночное задымленное небо. Он летит домой…
Дверь открывает побледневшая Джейн, всхлипывает и обнимает отца.
— Ну что ты, девочка. Все в порядке. На мне ни царапины. Даже костюм не порвал.
— Я думала: сейчас бомбить будут, а это ты летишь, — Джейн быстро приходит в себя, улыбается, — А ну снимай с себя эту грязь. Умывайся. Сейчас обедать будем.
— И кофе побольше.
Чистый, розовый Ибсон за столом вспоминает, что ужасно голоден. Быстро и много ест. Джейн пьет только кофе.
— Как воюется?
— Заканчиваем. Организованного сопротивления нет. Да! Я теперь командир отряда. Сейчас отдохну немного и полечу в штаб нашивки лейтенанта получать.
— Пап, возьми меня с собой.
— Нельзя.
— Ну, папа. Мне надоело здесь сидеть и бояться. Я же не заключенная! Отпусти хоть на курсы медсестер.
— У нас есть коньяк?
— Папа! — большие серые глаза дочери настойчиво и строго смотрят на Ибсона.
С полным бокалом Фред подходит к окну. Небо беззвездно и черно. На западе — слабое зарево. Тишина… Здесь, на окраине Нью-Йорка уже наступила настоящая весна. Может действительно опасно оставлять Джейн дома одну?
2
Какой черт занес меня на этот митинг! Еще вчера Нью-Йорк был безлюден. Сейчас целая площадь заполнена до предела людьми. Вдалеке, на скоро сколоченном помосте кричат в микрофон какие-то политические деятели. Я не слушаю — локтями и плечами отталкиваюсь. Прямо на меня протискивается маленькая девчушка с длинными темными волосами, широко распахнутыми глазами. Я протягиваю ей руку и улыбаюсь.
— Ой, спасибо! — она опирается на руку, ее толкают на меня, — Чуть не задавили!
— Я помогу выбраться.
— Вот хорошо! — девчонка улыбается и непринужденно чмокает меня в щеку.
От неожиданности трясу головой:
— Пойдем!
Плечом рассекаю толпу, девчонку тащу за собой. Выбираемся из давки.
— Как тебя зовут?
— Джейн, а вас?
— Эндрю.
— Вы офицер.
— Лейтенант, командую отрядом.
— И мой отец лейтенант. Ибсон. Может слышали?
— Нет.
— С сегодняшнего дня командует группировкой Квинса.
— Тогда он мой непосредственный начальник.
— Вот так! — Джейн гордо задирает голову.
Мы неторопливо идем по улице. Джейн чуть выше моего плеча — независимо вышагивает рядом.
— Мне надо домой.
— Здесь рядом мой отряд и есть машина.
— О`кей.
За поворотом, в сотне метров — казарма. С нее еще не успели снять вывеску: «БУКВЕМ».
— Мы идем в книжный магазин? — спрашивает Джейн.
— Это и есть мой отряд.
— Вот как — живете среди книг.
— И не говори, вся группировка смеется. Теперь отряд даже официально называют — Буквем.
— Посмотрите, какой потешный воробей!
Посреди большой лужи, в весенних солнечных лучах долго и настырно плескается воробей. Я смотрю на раздавленного, плавающего в собственной крови голубя рядом…
Джейн ждет на улице. Я на минутку забегаю к Вильямсу:
— Мне нужна машина ненадолго, без шофера. Все в порядке?
— Олл райт.
— Я поведу сама, — заявляет Джейн и решительно садится за руль.
Машина лихо разворачивается, подняв целый фонтан. Меня вдавливает в кресло.
— Ты — отчаянная!
Въезжаем на маленькую улочку и останавливаемся у заросшего плюшем двухэтажного коттеджа.
— Зайдешь выпить кофе?
— Зайду.
Входная дверь открывается в просторную комнату с окнами во всю стену. В центре в кресле сидит моложавый мужчина в форме, с нашивками капитана. Я вытягиваюсь.
— Лейтенант Сысоин.
— Здравствуйте, лейтенант, садитесь.
— Папа! Он меня спас. Меня чуть не раздавила толпа! А зовут его — Эндрю.
— Вредная девчонка, опять нашкодила! Спасибо, Эндрю, — капитан улыбается, оборачивается ко мне, — Вы командуете отрядом?
— Да. Квинсовская группировка.
— Значит у меня. Как ваши дела?
— Нормально. Обустраиваемся. Вчера вынесли все книги из казармы.
— Так вы из Буквема, — смеется Ибсон.
Звонит телефон.
— Да…сейчас буду, — Ибсон встает, — извините, Эндрю, я уезжаю.
Через минуту входит Джейн.
— Он опять не пообедал. Давайте, я тогда вас обедом накормлю.
— Спасибо, нас очень сытно кормят, но скучно.
— Тогда угощу деликатесами, — Джейн улыбается и исчезает.
Я чувствую себя раскованно и свободно в вместительной, залитой солнцем комнате. Тянусь к пульту и включаю телевизор, нахожу MTV. Джейн вносит большой поднос. На нем: хитрый салат, устрицы, черная икра и еще что-то. Выставляет все на столик, садится и наблюдает.
— Отец меня никуда не пускает. Приходится удирать. Вы меня здорово выручили. Вы — русский, — утвердительно кивает головой.
— Почему?
— Только русские так смотрят на икру, — смеется Джейн.
— Тогда я из чувства патриотизма отказываюсь ее есть!
— Ладно, — Джейн намазывает икру на тоненький ломтик хлеба, — попробуй.
— Ты так все время и сидишь дома?
— Друзья не оставляют в беде, — Джейн наклоняется ко мне, понижает голос, пряча улыбку в уголках губ (это я с опаской пробую салат), — Мы организовали творческую группу: будем делать мюзиклы. Я неплохо пою.
— А где будете выступать?
— В Таймс-сквер, Центре Рокфеллера, ну в общем, на Бродвее. А называться будем: Уличный театр «Ап-тэ-дейт Нью-Йорк». Мы такое готовим! Приходи — защищать меня от толпы.
— О`кей, звони, — на блокнотном листе пишу телефон, протягиваю Джейн.
— Ты — тоже, — она пишет на этом же листе и рвет его пополам.
— Мне пора ехать, — встаю, оправляюсь.
Джейн провожает меня до двери:
— До встречи!
— Бай!
* * *
Стоун, маленький седой майор, нервно бегает по кабинету, резко оборачивается на стук в дверь:
— Входи, Фред, ты мне очень нужен. Сегодня я пересмотрел всю документацию кадрового отдела и обнаружил странную вещь, — Стоун подбегает к персоналке, — смотри!
— Не суетись, Ирвинг, сейчас посмотрю.
На дисплее — фамилии, должности.
— Что здесь странного, — непонимающе хмурится Ибсон.
— Они не работают в штабе.
— Кто они?
— Техперсонал.
— Ты кому нибудь говорил?
— Нет еще, сразу позвонил тебе. Что ты думаешь по этому поводу.
— Пока ничего. Как погиб Старк?
— Случайно: разбился на машине… — Стоун останавливается и смотрит на Ибсона.
— Будь осторожен, Ирвинг, — Ибсон садится, — это какая-то ерунда: может они погибли в уличных боях или уехали.
