В городе незаметно обосновалась многочисленная кавказская диаспора, скупившая на корню две трети магазинов и ларьков. И так же тихо благоденствовал в Кривове рэкет, обложивший данью все торговые точки и рынки. Крутые, коротко стриженые братки меняли машины, на все более навороченные, возводили особняки один шикарней другого, ничего уже не боясь. Казалось, что этот "порядок" и относительное спокойствие установились надолго.
Но жители Кривова и не подозревали, что в этот понедельник находятся на пороге больших событий.
Понедельник - день тяжелый, в этом окончательно убедился лейтенант милиции Юрий Астафьев, вошедший утром в девятый кабинет городского отдела внутренних дел. Высокий, симпатичный, сейчас он выглядел лет на пять старше своих двадцати пяти, зафиксированных в паспорте. Особенностью внешности Астафьева были его глаза, вернее, их цвет. Один - голубой, другой - зеленый. Друзья его подкалывали: один мамин, другой папин. Надо сказать, что эта особенность придавала его лицу выражение некоторой незащищенности и вместе с тем особой привлекательности.
Сегодня оба глаза Астафьева были неопределенного цвета, мутноватые, с красными прожилками, да и розовый румянец на щеках, типичный для него, сменился серым цветом. Просто накануне Юрий допоздна обмывал с приятелями новую тачку школьного друга Вадика Долгушина. Обилие и разнообразие выпивки означало непременное смешение водки, шампанского и пива. Воспоминания о вчерашнем веселье и нынешнее, отвратительное состояние наводили лейтенанта на философские размышления о неизбежности расплаты за все хорошее в этой жизни.
Осторожно опустившись на стул, Астафьев с отвращением посмотрел на заваленный бумагами письменный стол и потянулся к графину с водой. Вода, с пятницы стоявшая на столе мало напоминала эликсир здоровья, но мысль о том, что наливать свежую надо идти в противоположный конец коридора, вызывала у Юрия ужас.
За этими невеселыми размышлениями и застал его вошедший в кабинет дежурный по городу капитан Мелентьев.
- О, хоть одна живая душа есть! - обрадовался он. - А я с восьми утра звоню сюда, звоню - никто трубку не берет.
- Нашел тоже живую душу, я в этом сильно сомневаюсь, - слабо отозвался лейтенант, снова наливая в стакан теплую, противную воду.
Мелентьев засмеялся и незамедлительно высказал старую истину:
- В пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду...
- Да если бы холодную, а то моча мочой. И вообще, молчи, несчастный, кого в прошлую субботу я на себе транспортировал до личных апартаментов?
- Ну, знаешь, как говорится: "...сегодня ты, а завтра я...". Но, я не за тем пришел. Хочешь, не хочешь, можешь, не можешь, а придется тебе, Юрочка, сейчас ехать в горбольницу, на девушку одну посмотреть.
- А почему это я?
- Ну, как же, ты ведь у нас розыскник, ты пропавшими без вести занимаешься? Твоя это работа. Мазуров в больнице, а клиент, похоже, по твоему профилю.
- Труп?
- Пока нет. Молодая девушка с ножевым ранением в области сердца и подозрением на черепно-мозговую травму.
- Документы есть?
- Даже одежды нет.
- Вот как? - слабо удивился лейтенант. - Что, совсем?
- Представь себе. Сколько у тебя таких в розыске?
- Да штук пять. Симонова, Арефьева... всех и не упомнишь.
- Вот и езжай, милай! Отрабатывай свой хлеб.
- Машина-то хоть будет?
- Это вряд ли. Бензина нет. Попробую, конечно, но не обещаю.
Астафьев представил, как он потащится через весь город в автобусе, и ему стало совсем худо. А жизнерадостный Мелентьев продолжал:
- Так что ноги в руки - и вперед!
- Хорошо, сейчас поеду.
Собрав в папку документы с данными на всех пропавших за последнее время девушек, лейтенант направился к выходу, но перед этим все-таки завернул в туалет и вдоволь напился холодной воды. Временно полегчало, а еще обрадовал высунувшийся из своей загородки Мелентьев.
- Юрка, скажи спасибо, есть попутный "уазик", подбросит тебя. Иди к воротам, они уже выезжают.
Астафьев еле успел перехватить старенький "уазик" с ГНР - группой немедленного реагирования. С шуточками он угнездился у ребят на коленях, а через двадцать минут уже входил в приемный покой горбольницы.
Врачи, дежурившие ночью, ушли, и в отделении к этому времени оставалась одна медсестра, немолодая женщина, по всей видимости, долгие годы проработавшая в больнице. С милицией она имела дело не раз, и на вопросы Астафьева она отвечала четко и толково.
- В котором часу она к вам поступила? - спросил лейтенант, заполняя протокол.
- В пять часов, десять минут.
- Кто ее привез?
- Мощный такой парень, широкоплечий. Лицо, квадратное, как будка. Только... - медсестра замялась, подбирая слова. - Неухоженный он какой-то, в кирзовых сапогах грязных, волосы нестриженые. Воняло от него жутко, козлятиной.
- Нестриженые - длинные, что ли? - не понял Астафьев.
- Да нет, это когда стригут не в парикмахерской, а сами концы подрезают и все. Они растут так, шапкой, неровно, торчат в разные стороны.
- Ну что ж, посмотрим на вашу клиентку. Говорите, она в реанимации?
- Да.
Астафьев уже уходил, когда медсестра крикнула ему вслед:
- Да, а сапоги у этого парня все в глине были!
Юрий, не оборачиваясь, кивнул головой, поправил на плече белый халат и пошел на третий этаж.
Заглянув в ординаторскую, он поздоровался с врачом, которого немного знал:
- Добрый день, Аркадий Михайлович. Вы сегодня дежурите?
- Да. Вы к нашей новой пациентке?
- К ней, к кому же еще.
- Девчонке повезло. Ножом целили в сердце, но лезвие ударилось об ребро и ушло ниже. Рана неглубокая, но крови прилично потеряла... Еще немного, и мы бы ее не спасли. Сейчас меня больше волнует рана на затылке - ударили чем-то тяжелым. Она сейчас без сознания, но делаем все необходимое. Будете смотреть?
- Конечно.
Астафьев заранее готовил себя к тому, что сейчас увидит. Реанимация была, мягко говоря, не самым приятным местом в больнице: ряды коек с обнаженными пациентами обоих полов, аппараты со множеством проводов, системы, и неприятный запах, как определил его Юрий - запах беды. От этого запаха его замутило, но, с трудом подавив тошноту, он двинулся дальше, стараясь смотреть только на спину идущего впереди врача. Наконец тот остановился и кивнул: - Вот она.
Невольно, по истинно мужской привычке, Астафьев сначала взглянул на тело девушки.
"Ого! - подумал он. - Вот это да!" Сказать, что он был поражен красотой этого тела, значит, ровным счетом ничего. У Юрия даже дыхание перехватило. Но, посмотрев на лицо пациентки, Астафьев в голос ахнул и судорожно начал раскрывать свою папку. После разговора с медсестрой он ожидал увидеть какую-нибудь бомжиху, подругу так точно выписанного ею парня. Но этот безупречный девичий облик Юрий за вчерашний день видел не раз. Вчера, в воскресенье, его выдернули с квартиры, и заставили работать именно по этой девушке. Конечно, это белое, без кровинки лицо мало напоминало образ цветущей красавицы с фотографии, но, без сомнения, это был один и тот же человек.
- Вот это да, - пробормотал он опять. - Где у вас телефон?
- У меня в ординаторской, - ответил доктор.
- Мне надо срочно позвонить.
Торопливо набрав номер дежурной части, Юрий сообщил:
- Мелентьев, слушай сюда! Нашлась Ольга Орлова. Да-да, именно она, ножевое ранение и черепно-мозговая травма. Давай сюда опергруппу!
Глава 3
Весть о том, что нашлась Ольга Орлова, мгновенно разнеслась по всему ГОВД. Ольга была не только молодой, красивой девушкой - она была победительницей первого городского конкурса красоты. Удивительно было ее исчезновение ночью, с банкета, сразу после награждения. Когда утром на следующий день лично к полковнику Фомину, начальнику ГОВД, пришли родители девушки, тот поначалу не смог сдержать ухмылки.
- Ну что вы так волнуетесь, найдется ваша дочка, никуда не денется. Банкет затянулся, потом поехали за город, на дачу к кому-нибудь из спонсоров, например.
- Как вы можете?! - вспыхнула от негодования мать Ольги, Анна Владимировна. - Моя дочь - приличная девушка. Она хочет закончить университет, а потом уже думать о замужестве. Если она когда задерживалась, то нам непременно звонила.
"Милая, какое замужество, - ехидно подумал Фомин. - Сразу видно оторвавшуюся от жизни интеллигенцию. Твоя дочь сейчас, поди, отрабатывает свою победу в постели кого-нибудь из членов жюри".
Тогда родители Ольги ушли ни с чем. Но Фомину через сутки все-таки пришлось отдать приказ о розыске девушки, но она словно в воду канула. Оперативники работали во всю, но безуспешно. Вопреки ожиданиям начальника ГОВД, у всех так называемых "спонсоров", в основном кавказского происхождения, Ольги не было. Обсуждая исчезновение первой красавицы на совещании с замами, Фомин удрученно заключил:
