– Смотрите! – фонарик Николая высветил свежие, еще не успевшие запылиться следы вертолетных колес на специально расчищенном пятачке пляжа.
– Улетел минут пятнадцать назад! – произнес Олег Петрович, снимая с плеча автомат.
– Что будем делать? – подал голос Кемаль, повторяя движение полковника.
Полковник молча подошел к хижине, распахнул дверь. Осветил фонариком, не торопясь заходить внутрь. В углу из-под брезента торчала пара человеческих ног… Полковник обернулся:
– Прочесать кусты, занять оборону! Осторожно, может быть засада. Или мины… Ник, ты останься, охраняй груз…
Груз – это господин президент. Он и вел себя, как груз, – сидел на песке не шевелясь, спина прямая, глаза прикрыты, губы сжаты, но не напряжены. Странно, подумал полковник, ни на одном из множества парадных видеоклипов, которые пришлось просмотреть при подготовке операции, лицо президента не излучало такого спокойствия и достоинства.
Около хижины никого не оказалось. Полковник переступил порог, аккуратно приподнял брезент. Из груди убитого торчала рукоятка армейского штык-ножа. Лицо перекошено, но Олег Петрович узнал своего агента, с которым неделю назад они прогуливались вот здесь, по этому пляжу, выбирая место для посадки вертолета.
– Тут в кустах второй, – сообщил подошедший Телегин. – Живой, еле хрипит…
– Что случилось, друг? – полковник наклонился над парнем, – это был второй агент, Фарид, совсем молодой, грудь и шея залиты кровью, на губах – кровавая пена. Телегин опустился на колени прямо в черную липкую лужу, через рукав вколол раненому обезболивающее, затем – сильнейший стимулятор, попытался было бинтовать простреленную грудь, но полковник мягко придержал его руку, тихо сказал в самое ухо: – Не надо его шевелить, просто заклей пластырем входное и выходное отверстия, у него пневмоторакс, остались минуты… – И наклонился к умирающему: – Кто стрелял?
– Двое… Старик… И молодой… Белые волосы… Он называл старика Отто… – Фарид проталкивал слова сквозь кровавую пену на губах, ее становилось все больше…
– Отто? – повторил полковник. – Значит, Отто. А с ним молодой… Белые волосы… Борода и шрам клином над правой бровью?
Фарид слабо кивнул.
– А вертолет?..
Фарид дернул подбородком вверх. Улетел, стало быть, вертолет. Полковник лишь выругался сквозь стиснутые зубы. Недаром ему было не по себе последние полтора часа – слишком хорошо все шло, слишком гладко… А эта парочка еще где-то здесь наверняка. Еще постарается нагадить…
– Вы их знаете? – перепачканный в крови Телегин, стоя на коленях рядом с Фаридом, перевел взгляд на полковника.
– Погоди, – полковник отошел в сторону, достал рацию, набрал вызов, переговорил, стараясь удержать рвущиеся наружу ругательства. На немой вопрос подошедшего Телегина ответил неохотно: – Через полчаса нас отсюда снимут, если, конечно, местная гвардия во главе с Отто не снимет раньше.
– А кто этот…
– Отто? Ну, это тот еще фрукт. Отто Штеренфрид, бывший штандартенфюрер[5] СС, профессиональный разведчик, вот он кто. Сдался американцам, когда те высадились в Италии, и с тех пор верно им служит – по своей основной специальности. Сейчас ему хорошо за шестьдесят, но весьма активен, официально – советник здешнего американского посольства. А молодой, беловолосый, – это Кроуфорд, тоже советник их посольства. На самом деле – сотрудник ЦРУ. Их должна была сегодня на рассвете отловить и нейтрализовать одна из вспомогательных групп. Ну а они, как видишь… Пойдем осмотрим площадку и подходы с моря.
Президент по-прежнему сидел на холодном ночном песке в позе лотоса. Он ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знал и знать не хотел, его президентская жизнь кончилась. Осталось умереть, как подобает президенту, с приличествующим достоинством. Даже если придется принять смерть от руки этого головореза, что скалит зубы в двух шагах, наставив на него автомат…
По еле заметной тропке Олег Петрович двинулся к кромке прибоя, белеющей за грядой низких кустиков, Слава – следом за ним, поводя стволом автомата то в одну, то в другую сторону.
…Очередь ударила неожиданно – полковник покачнулся, выронил автомат и упал головой в песок. Телегин не успел сообразить, что произошло, – ноги сами бросили тело в сторону, руки дали очередь – прямо в кустик впереди, только что взорвавшийся вспышками. И – тишина. Ни выстрела, ни стона… От срезанного огнем кустика ничего не осталось, за ним – лишь серый песок…
– Там нет никого, – услышал он над ухом голос Никитина. – На, гляди! – Николай подал Славе бинокль ночного видения…
Из куста торчал вкопанный прикладом и рожком в землю американский десантный автомат, для крепости привязанный к торчащему из земли корню. От спусковой скобы по тропе тянулась бечевка, присыпанная песком… Наступил – и получай подарочек. Первобытная ловушка на слона.
Никитин и Слава бросились к полковнику.
Олег Петрович был мертв. Он принял в грудь всю очередь, невольно заслонив собой Телегина.
Когда прошли секунды оцепенения, Слава и Никитин оглянулись – к ним перебежками подтягивались бойцы. Кроме полковника, все были в сборе. Все? Не совсем. На кочке, где сидел президент, осталась только вмятина от его ягодиц. Первым опомнился Никитин.
– Он где-то здесь! Кемаль, бери своих, пошарьте вон в тех пальмочках. Ребята, вы – со мной, в мангры. Телегин, ты с остальными обыщи хижину и… Все, больше ему деваться некуда. Только всем смотреть под ноги, под любым бугорком может быть какая-нибудь хреновина – педаль для самострела, вроде вот этого…
К хижине пошли все оставшиеся – лейтенант и трое бойцов, заглянули по очереди – там все было по-прежнему. Телегин подошел к Фариду – тот лежал спокойно, лицо разгладилось, кровавая пена на губах подсохла – он умер, видимо, сразу, как перестал говорить. Телегин вернулся к телу полковника, достал из нагрудного кармана рацию, прикрыл тело своей курткой. В голове звенела какая-то странная пустота, словно он и сам был неживой. Операция провалилась на сто процентов – командир убит, президент сбежал: группы, прочесавшие мангровую рощицу и трижды обошедшие каждую пальму, возвращались обратно с пустыми руками, без «груза». Все. Как будто этот шут гороховый со своей кочки прямо на небо вознесся… Телегин бросился к хижине, сорвал брезент. Президент лежал, зажмурившись и прижавшись к трупу, как крольчонок к убитой крольчихе.
Фарида и второго агента наскоро похоронили в неглубоких ямах, вырытых в песке, а спустя двадцать минут вместо ожидаемого вертолета подошел скоростной вельбот с советского «торгового» сухогруза, вторую неделю стоявшего на рейде столичного порта и, конечно же, всем своим видом показывавшего, что абсолютно никакого отношения к спецразведке ВМФ он не имеет. Помимо низложенного президента, на борт был загружен черный, наглухо застегнутый мешок с телом Олега Петровича…
Господин президент через какое-то время предстал перед судом народа, который вынес вполне заслуженный приговор, приведенный в исполнение без всякой волокиты.
Полковник госбезопасности Олег Петрович Шугалий был посмертно награжден орденом Ленина и Звездой Героя Советского Союза. Без права разглашения и публикаций в печати. Телегин, Никитин и остальные участники операции получили по Красной Звезде и внеочередному отпуску. Американской военной базы и ракетных шахт на острове не будет еще много лет.
Часть первая
Начало XXI века. Москва, микрорайон Ясенево, объект «Санаторий»…[6]
– Телегин Вячеслав Денисович? Проходите.
Секретарь-адъютант вытянулся по-военному, несмотря на гражданский костюм. Телегин аккуратно закрыл за собой тяжелую, отделанную красным деревом дверь и оказался один на один с директором Службы внешней разведки. Генерал сдержанно ответил на приветствие и некоторое время молча изучал взглядом прибывшего офицера.
Благодаря худощавой, гибкой фигуре выглядел подполковник молодо, лет на тридцать с небольшим. Даже седина в темно-русых густых волосах не старила его, а перебитый в боксерских поединках нос и живой блеск голубых глаз и вовсе выдавали в Телегине что-то мальчишеское, отчаянное. Генерал, напротив, выглядел старше своих лет – почти совсем лысый, с крупным, морщинистым лбом и седеющими бровями. Единственное, что роднило их обоих, – это перебитые, боксерские носы.
– Ну что ж, подполковник, о здоровье и о твоих ребятах из учебного центра спрашивать не буду. Здесь об этом сказано достаточно, – генерал хлопнул ладонью по лежащей перед ним папке с личным делом. – Разговор серьезный, Вячеслав.
Генерал выдержал паузу. Молчал и Телегин. Последний (и он же первый!) раз в этом кабинете Слава был в 82-м, после успешного завершения ближневосточной операции. Погоны старшего лейтенанта и орден Красной Звезды вручал Телегину лично начальник разведки Крючков.
