– Не, мы сегодня утром решили быть честными, – невинно отозвался Шурик. Кирюха кивнул.
– Тридцатка за кило, – перешел к делу Полторак.
– Грабеж, – мгновенно среагировал Шурик.
– Пятьдесят, – обозначил свою цену Кирюха. Но хозяин дал понять, что торг не уместен, ткнув скрюченным пальцем в сторону кумандинцев.
– Видите, сколько у вас на поле конкурентов? Не согласны, валите на Шульгинку. Есть кому заменить.
Братья переглянулись.
– Ладно, согласны на тридцатку.
– Честно? И обманывать не собираетесь?
– Не-е, – уверенно сообщил Шурик. – Я же сказал. Мы сегодня утром решили жить честно.
Полторак недоверчиво хмыкнул и покатил далее.
– Ну что, пошли работать честно, пацаны, – сказал тогда Кирюха, – утро еще не прошло.
2.
Тоновым Полторак определил ряды за деревенской бригадой. Мгновенно разложив горку для переборки, натянув плотную спецовку и косынки (Шурик, правда, вместо нее танковый шлем напялил), группа устремилась на сбор. На животах у них висели легкие, но вместительные лотки, в руках были зажаты длинные, с локоть, пружинистые скребки из сталистой проволоки. Пока Шурик показывал Ваньке, как всем этим управляться, Кирюха уже вгрызся в кустарник, в его лоток посыпались щедрым потоком крупные плоды садовой облепихи.
Когда Ванька выбрался из листвы с первым наполненным лотком, у джипа уже высилась здоровенная гора ягоды.
– Ух ты…
– Она сорная, не ухай, – пояснил Кирюха. – Сбор ягоды отнимает половину рабочего времени. Остальное время приходится на ее очистку от листьев, «травы», или «тещи», как говорят облепишники. Мы с Шуркой сначала соберем побольше, потом сядем перебирать. А ты сразу перебирай, пока горка свободна.
К вечеру Ванька наскреб и выбрал аж три мешка облепихи: почему-то облепишники собирали ягоду именно в полиэтиленовые мешки, для крепости вложенные в полипропиленовые. Братья Тоновы сказали Ваньке, что сегодня свою ягоду сдавать не будут, мол, давай твои сдадим. Нас трое, мешка три. Удобно тащить. Так и сделали.
После работы помылись в ручейке и сели у костра. Зазвали на огонек соседей: деревенские сразу откликнулись, азеры сказали, что «Спокойной ночи, малыши» уже закончилось, завтра много работы, потому они изволят спать. Кумандинцы пришли, но от предложенной выпивки по случаю начала сбора урожая вежливо отказались. Кирюха налил им чаю.
– Полторак еще тот урод, конечно, постоянно обмануть трудовой народ норовит, – сказал бригадир деревенских Васёк, угощаясь тоновским самогоном. – Давно б его поле втихушку обобрали. Но охрана у него с пистолетами…
– Охранник спит и видит, чтобы его купили, – тоном знатока сообщил Шурик. – В Мирном мы обычно охранника покупаем с потрохами. Так он еще и помогает ягоду в тачку грузить.
– А на Огаркино по воде мешки спускали на плотах. Но там уже тему просекли, придется менять уловки.
– Ты мне скажи, как вы на Видово охрану обвели? – усмехнулся дед Степан. – Все бригады только об этом и трындят. Мол, братьям Тоновым надо в цирк идти, фокусниками. Такой талант бы да в мирных целях.
Все профессиональные сборщики на полях различных фирм страдали от большого искуса. Непосредственно на поле у них принимали ягоду за одну цену, а в городе за собранное можно было выручить едва ли не в два раза больше. Это для любителя с ведрышком, что руками собирает, не критично, сдать за тридцать или за сорок рублей килограмм свои жалкие крохи. Когда у тебя счет идет на центнеры и тонны, упущенная выгода считается уже десятками тысяч рублей.
– У Видово схема сложнее была. В три приема. Там приходилось привлекать… – начал было Шурик, его прервал брат, что-то заприметивший в ночи. Потому Шурик степенно завершил рассказ уже другим тоном. – …Но это все в прошлых годах, а в новом сезоне мы уверовали в Пресвятую Деву Марию и внезапно решили стать честными.
К костру из темноты вынырнул охранник. Шурик с готовностью протянул ему свободный пластиковый стаканчик, плеснул туда самогон.
– И не страшно по ночи ходить? – спросил его вкрадчиво Кирюха.
– А чего бояться, я при оружии, – отозвался охранник.
– Дык полевик словит и загрызет вместе с пистолетом.
– Кто?
– Полевик, – повторил Кирюха. – Тварь такая невидимая. По ночам ходит, ищет, где на поле кто старую одежду бросил. Как найдет, залезает в нее и топает по полю, чтоб кого-нибудь сожрать. Она благодаря этой одежке того… материализуется.
– Старая байка, – отмахнулся Шурик. – Кто в нее сейчас верит!
– А вот не скажи! – завелся Кирюха. – Вон, Ложкин из чемровской бригады видел полевика в том году! Бросил робу на землю вечером, лень было складывать в пакет. А поздно ночью вышел поссать, глянь, по ряду его роба гуляет!
– Заодно и покакал? – уточнил Шурик. – Ванек, а ты чего задумался сразу?
– Представил это, просто бр-р-р, – отозвался Ванек. – Так что получается, если презерватив в поле бросишь, эта тварь его наденет, а там на какую-нибудь девку нападет?
– Нет, тут-то как раз ничего страшного, в презервативе же безопасно, – отозвался Шурик.
Народ посмеялся, но как-то тихо, с оглядкой на облепиховое поле, что сейчас показалось зловещим и страшным местом.
3.
На следующий день соседская бригада колхозников продрыхла почти до обеда, оглашая ряды своим богатырским храпом и гася комаров на лету смердящим перегаром. Ночь у них была ярка и полна приключений. После самогона Тоновых им захотелось догнаться, и они рванули в родную деревню за пять километров. Привели баб и гармонь. Бухали, плясали и пели всю ночь, а утром свалились от усталости.
В обед к Тоновым вышел их бригадир Васёк.
– Мужики, есть еще что?
– Неа, вчера все выдули, – ответил Шурик, не отрываясь от работы.
– А бабки на опохмел займете?
– Так вы что, ягоду не будете собирать? – как бы удивился Шурик.
– К черту эту ягоду, – отозвался Васёк. – Бухать охота.
– Ладно, – как бы нехотя отозвался, подходя к ним, Кирюха. – Давай так – вы нам ряды свои передаете, а я тебе косарь отстегну, и возвращать не надо.
– По рукам! – засиял синим светом алкогольной радости Васёк. К нему подошел Шурик, они о чем-то пошептались, обменялись номерами телефонов, затем Тонов вручил Ваське вожделенную купюру.
Едва деревенские удалились переводить деньги на горючку для кишков, Кирюха метнулся в их ряды и с головой ушел в очищение кустов облепихи от ягоды. Ванька высунулся из своего ряда.
– Братаны мои вангообразные, откуда вы узнали, что они бросят сбор?
– Мы не знали, мы железно надеялись, – отозвался Кирюха. – Для того и бутыль сэма им вчера пожертвовали. Запой – вещь такая. Засасывает, как голодная минетчица на Чуйском.
Вечером картина со сдачей ягоды повторилась: братишки помогли сдать Ваньке его собранный урожай, сами же свое опять придержали. Явно что-то мутят, но Ванька слишком устал за день, чтобы пускаться в расспросы. В любом случае, лениво подумал, своих пацаны никогда не обманывают… Наверное.
В палатке только упал на постель, как сразу погрузился в сон. Напоследок лишь услышал задумчивый голос Кирюхи.
– Итак, круг участников концессии стремительно сужается. Азеров завтра отметелят. Будем считать, их ряды – уже наши ряды. А с куманами как быть?
– Куманы не пьют. Работают, как бешеные комбайны. Честные… – зажал три пальца Шурик. Поняв, что нет у него методов супротив Кости Сапрыкина, простонал. – Драные чингизиды. Чертовы лошадкоеды…
– Должна быть у них кнопка, Урий! – твердо сказал Кирюха. Ложиться он и не собирался.
– Лады, завтра будем думать, где кнопка у этих кумандиборгов, – зевнул Шурик, лег и захрапел.
4.
Утро следующего дня началось с приезда Полторака. Очень хмурого и в сопровождении трех крепких мужиков. Тоже хмурых.
Они направились к азерам. Первого же Полторак схватил за лоток на пузе и этот же лоток с силой надел тому на голову. Других его подручные начали молча и ожесточенно лупить по почкам, продолжая пребывать лицами в нуар-стайле. После экзекуции Полторак велел побитым гражданам оставлять ягоду и сваливать с поля. А если еще раз увидит, то эти побои покажутся легким эротическим массажем.
Из своего ряда выглянул дед Степан.
– Витя, чего там у вас? – окрикнул он Полторака. – Чего не поделили?
– Эти… в свою ягоду камни для веса накидали! – взвизгнул Полторак, словно ждал вопроса. – Сука, только купили новый аппарат по отжимке! Хана агрегату!
– Вы не знали, вы железно надеялись, – буркнул Ванька в сторону Тоновых. Братья торжествующе заржали.
– Просто этот заслуженный коллектив народных азербайджанцев давно нам известен своей жадностью и отсутствием креатива обвести приемщиков, – пояснил Шурик. – Они стабильно прикатывают, стабильно кидают в ягоду камни и так же стабильно за это получают по мордам. Правда, на разных полях. Феноменальные создания.
– Да это не азеры, это цыгане под азеров косят, – поправил Кирюха.
