Они знали, что скоро налогоплательщики начнут задаваться вопросом, за что они вообще этим ребятам платят, и их миссия на следующее столетие, казалось, была захватом бизнеса медицинской помощи. Частные компании скорой помощи, у которых не было политического влияния или репутации героев, уже попали к ним в городах и пригородах по всей территории Соединенных Штатов. Это была общенациональная тенденция. Пожарная Охрана Споканы уже дважды пыталась, но городской совет голосовал против, а затем, утверждая, что тот же орган одобрил их, они были остановлены суровым распоряжением вышестоящего судебного судьи.
Когда они наконец добьются успеха, я буду для них слишком стар, а я не умею больше ничего делать. У меня была бывшая жена и бывший ребенок, которым я плачу каждый месяц. В общем, я был в тупике и не видел выхода. Поэтому я ответил мистеру Ли:
"Я бы хотел снова быть пятнадцатилетним", - сказал я правду. - "Зная всё, что знаю сейчас. А как насчёт Вас, мистер Ли?"
Он улыбнулся, не отвечая на мой вопрос. Он просто сказал: "Неплохо", и закрыл глаза.
На мгновение его дыхание участилось, а затем полностью прекратилось. Я с тревогой посмотрел на него, зная, что могу что-то сделать, но мои руки связаны по приказу врача. Раньше я сталкивался с такими ситуациями, но это было нелегко. Я наблюдал за монитором после того, как его дыхание прекратилось. Его пульс ускорился до более чем 160 в течение нескольких секунд, а затем начал замедляться. Он замедлился до менее чем двадцати, и полностью прекратился, оставив на моей машине ЭКГ чередующуюся линию. Скольжение вскоре превратилось в плоскую линию. Мистер Ли был мертв.
Я закончил свою смену, не слишком много думая о мистере Ли с тех пор, как довёз его в больницу. Я сделал несколько звонков, съел жирный обед из фаст-фуда и отправился домой, в свою дешевую квартиру в Южном Спокане. Дома я выпил несколько бутылок пива, пока смотрел фильм на HBO. Затем я лёг спать, ожидая очередную двенадцатичасовую смену на следующий день.
Глава 1. Часть 3.
Меня разбудила музыка, грохот из радиочасов. Это была песня "Heat of the Moment" группы Asia. Я сразу понял, что это было странно. Моё радио всегда было настроено на современную музыкальную станцию, которая играла Matchbox 20, Alanis, Goo Goo Dolls и других современных музыкантов. С детства не слышал "Heat of the Moment". Не помню, чтобы настраивал радио на классическую рок-станцию, и, поскольку я жил один, никто другой не мог этого сделать. Я открыл глаза и застыл.
Это была не моя спальня, по крайней мере, не знакомая спальня моей квартиры. Это была спальня в доме моих родителей в Западном Спокане, но всё же она выглядела иначе. Я навещал их на прошлой неделе, и знал, что моя старая спальня давно превратилась в гостевую, с новым ковром, новой кроватью и новыми обоями.
Эта комната была такой же, как когда я жил там: с деревянными панелями (мои родители сделали их еще в 70-х) и плакатами рок-музыкантов на стенах. Мой старый стереофонический 8-трековый плеер стоял на полке рядом с чёрно-белым телевизором. Грязные выщи были разбросаны повсюду, вместе с обложками альбомов (Van Halen, Journey, Led Zepplin) и другим мусором. Я смотрел на это всё с широко раскрытыми глазами.
Это сон? Должно быть, подумал я. Но это точно не казалось сном. Я внезапно сел и понял, что чувствую себя очень сильным и энергичным. Не было боли в нижней части спины, как обычно. Не было перегруженности в горле от большого количества сигарет. Не было никакой слабой головной боли от пива, что я выпил прошлой ночью.
Как я понял, у меня даже был утренний стояк - что-то, что я редко испытывал. Я опустил глаза вниз и охнул. Моя голая грудь была безволосой, будто недавно выбритой. Живот был плоским, без следа пивного животика, который уже начинал у меня появляться. Что, чёрт возьми, здесь происходит?
Я встал с кровати, чувствуя себя одурманенным энергией, о которой я давно забыл. За моей кроватью было зеркало с эмблемой Aerosmith, выгравированной на нем. Я вспомнил, что выиграл её на ярмарке, когда мне было тринадцать (часть моего разума закричала: это было девятнадцать лет назад!). Я посмотрел в зеркало. Вместо лица с неряшливой бородой и бледными красными глазами я увидел гладкое лицо без морщин, с запутанными длинными волосами на макушке. Я едва узнал человека передо мной. Это был я, когда был подростком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Застыв, я смотрел на себя (и всё же не совсем на себя). Что, чёрт побери, здесь происходит? Это не сон, я даже не мог убедить себя в этом. Реальность вокруг меня была слишком явной, слишком подробной. Сначала я вспомнил старого китайца с прошлой ночи. Он спросил: "Какое твоё самое большое желание?", и я сказал ему, что хотел снова быть пятнадцатилетним, зная всё, что знаю сейчас. Хорошо, я смотрел на лицо пятнадцатилетнего в зеркале прямо сейчас. Но это безумие, это невозможно. Жлелания не исполняются. Путешествиея во времени было невозможны. Не так ли?
Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть к потолку.
"Билл?", - донёсся мамин голос. - "Ты уже встал? Давай уже, собирайся в школу."
Школа? "О мой Бог", - пробормотал я, глядя на дверь.
"Билл?", - дверь скрипнула и я увидел свою мать, но не такой, какой я видел её на прошлой неделе. Скорее такой, какой я её в последний раз видел около семнадцати лет назад. У её светлых волос не было и следа серого, лицо было без морщин. У неё было около 10 килограмм лишнего веса, период, который она пережила, когда был подростком. Позже она потеряла все лишние килограммы. Её глаза закрылись, и я понял, что стоял посреди комнаты в нижнем белье.
"Билл, что ты делаешь?", - спросила она, подозрительно глядя на меня. Конечно же она сразу подумала о наркотиках.
"Э-э...", - оглянулся, мои мысли путались. - "Эм... ничего, мама, просто пытаюсь, ну, проснуться".
Кажется, это немного её утешило. "Оу", - сказала она. - "Ну, поторопись, а то опоздаешь в школу. Трейси сейчас выйдет из душа".
"Трейси?", - удивлённо спросил я. - "То есть, Трейси, моя сестра?"
Взгляд, которым она на меня посмотрела, при других обстоятельствах показался бы очень смешным. "Да", - осторожно сказала она. Её глаза говорили, что она опять забеспокоилась насчёт наркотиков. - "Как много Трейси ещё живет в доме, Билл?"
"Извини", - ответил я машинально, полный восторга. - "Всё ещё не проснулся."
Она с сомнением кивнула и, кинув последний беспокойный взгляд, закрыла дверь.
Трейси!, - подумал я с сомнением. Трейси, моя старшая сестра. Она умерла в ночь своего выпускного, когда машина, на которой она ехала, пилотируемая пьяным учеником, погрузилась в реку Спокан. Трейси, вместе с другой девушкой-подростком, утонула, прежде чем она смогла вытащить себя из затонувшей машины. Трейси была жива!
Глава 1. Часть 4.
Я сел на кровать, и мой разум перешёл в состояние перегрузки. Часть меня отказывалась верить тому, что говорили мне глаза: что я был подростком в начале 80-х годов, а не 32-летним фельдшером в конце 90-х, что моей матери сейчас чуть больше 30-ти, и что моя мертвая сестра только что освободила мне душ, а не лежит в запечатанном гробу на кладбище.
Но холодная, логическая часть меня была вынуждена принять обстоятельства. Я снова подросток. Должен ли я теперь жить следующие семнадцать лет? Могу ли я изменить ситуацию? Неужели я застряну здесь? Мне нужно было учесть множество последствий. А что насчет Бекки, моей четырехлетней дочери? Что с ней? Она ещё не существовала. Если бы я могу изменить ситуацию, и я сделаю это, Бекки, возможно, никогда не будет жить. Это было глубокое, очень глубокое дерьмо.
