— И это тоже… им в тарелку плюнут, а они сделают вид, что с потолка капнуло…
Вастаки, удостоверившись, что честь и почёт оказаны уже сейчас (молчание они воспринимали как общий страх), уселись за один стол и начали заказывать ужин, причём требовали вина, а не пива, а платить явно не собирались. На троих кардоланцев — в дальнем углу, без доспехов — они и внимания не обратили. А местные потихоньку потянулись из трактира, и вскоре зал почти что опустел — остались лишь вастаки, хозяин с женой, толокшиеся за стойкой, кардоланцы да сидевший в другом дальнем углу невысокого роста посетитель в плаще с накинутым капюшоном, пивший уже третью кружку пива.
— Надо уйти наверх, — сказал Фередир сердито и тихо. — Не можем драться, так нечего и смотреть на них…
Гарав издал неопределенный насмешливый звук и, злым залпом допив пиво, громко поставил кружку на стол. А Эйнор — совершенно неожиданно для самого себя, сказать по чести! — устроился удобней, кашлянул, стукнул по доскам кулаком — и голос юноши, казалось, приподнял низкую крышу:
— Впечатан в землю четкий шаг,Содрогнется земля,Идут воители меча,Гвардейцы Короля!Ведет нас солнца ясный жар,И землю опалитКлинков серебряный пожар,Что средь небес горит!
Услышь же нас, великий град:«Zagir annardi anGimlad!»Услышь, подзвездная земля:«Zagir 'nArun 'nAbarzayan!»
Вастаки, громко разговаривавшие на своём языке, замолчали и разом изумлённо оглянулись. Честно сказать, и оба оруженосца уставились на своего рыцаря с удивлением. А Эйнор распевал, пристукивая кулаком:
— Когда Король дает приказ,Превыше воли нет!Его слова прочертит стальВ тени звенящих лет!Гимлад свободу обрететОт смерти злых оков,Прославится героев род,Избранников веков!
Услышь же нас, великий град:«Zagir annardi anGimlad!»Услышь, подзвездная земля:«Zagir 'nArun 'nAbarzayan!»
И в наших душах жар огня,Нам светит Азрубэл,Своих воителей храняОт язв, мечей и стрел!Гори, огонь! Исчезни, враг!Пред нами жалок тот,Кто побороть не смеет страх,В чьем сердце — талый лед!
Услышь же нас, великий град:«Zagir annardi anGimlad!»Услышь, подзвездная земля:«Zagir 'nArun 'nAbarzayan!»
Вообще-то это была песня врагов предков Эйнора. Людей Короля. Но было в ней что-то… в общем, что-то такое. Такое. Да и Эйнору явно было сейчас важно бросить вызов вастакам — а ничего более вызывающего, чем перекатывающиеся слова «Zagir annardi anGimlad!», для них не было.
— Стоит Гимлад средь вечных вод,И Остров охранит Златая Гвардия его,Надежный, крепкий щит!Так говорит нам нардубар,И в этом службы соль:«Превыше жизни Зэннабар,А выше — лишь Король!»
Услышь же нас, великий град:«Zagir annardi anGimlad!»Услышь, подзвездная земля:«Zagir 'nArun 'nAbarzayan!»[1]
Последний припев все трое уже проорали вместе — Фередир и Гарав переглядывались с сияющими лицами и тоже лупили кулаками (а Гарав ещё и кружкой). Они и не заметили даже, что невысокий человек в плаще бросил пить и тоже смотрит в их сторону — из-под капюшона странновато поблёскивали алые огоньки глаз.
Над столом вастаков молча сверкнули кривые лучи сабель. Они повскакали, отшвыривая стулья; хозяин, ещё до этого уславший жену, шарахнулся дальше за стойку.
— Тарканы! — крикнул старший. — Враги Господина! Вперёд, дети мои!
При этом он сам, как и подобало Большому Начальнику у вастаков, вперёд не спешил.
— Барук Казад! — грохнуло позади, и командир вастаков, мудро оставшийся в тылу, убедился, что выбор был ошибочным. С хрипом прогнувшись — он пытался увидеть, что же ударило его в спину, — вастак рухнул на пол. Между лопаток торчал небольшой метательный топор. Вскочивший посетитель отбросил плащ и оказался гномом — довольно высоким для своего рода, с грозно топорщащейся бородой и отчётливо горящими алым глазками. Гном крутил в лапах второй топор, на длинной рукояти. — Барук Казад! Руби их, люди!
— Дагор, Кардолан! — крикнул Эйнор, выхватывая Бар.
Воистину штамп — «всё смешалось». Полетела мебель, кружки, взвихрился суетливый дробный перелязг стали. Но всё это было ненадолго — четверо на четверых оказался невыгодным раскладом для вастаков. Вскоре все они лежали мёртвые, и улыбающийся гном пожимал предплечье тяжело дышащему Эйнору:
— Фенодири, горный мастер, — пробурчал он из бороды. — Позорно мне было видеть, как люди трусят в своём же доме, да один я бы не справился.
— Эйнор сын Иолфа, рыцарь Кардолана, — ответил Эйнор. — Почтенный гном очень вовремя начал драку.
Гарав зарубил своего вастака в углу у очага, раскроив тому шею скользящим колющим выпадом. Сопротивлявшийся с отчаяньем загнанной в угол крысы, визжащий вастак успел рассечь бездоспешному мальчишке левое плечо, и теперь Гарав, шипя, терпел руки Фередира, который усадил друга за стол, стянул набок порезанную рубаху и, молниеносно сбегав за лекарским набором Эйнора, деловито зашивал длинную рану серебряной гнутой иглой с шёлковой нитью.
— Их сабли — не оружие, — рассуждал Фередир. — Глянешь — страшно, порез в пол-ярда, кровища льёт… А посмотришь — там глубина с муравьиную ножку. Вон как ты его — другое дело, он только — плям, плям… — Оруженосец смешно передразнил звуки, которые издавал вастак, пытаясь вдохнуть распоротым горлом… — Ещё пару стежков…
— Я тебе что, коврик, что ли… сссссссссс СССССССССС!!! — Гарав взвился. — Да что ж ты делаешь, врач-вредитель?!?!?!
— Разреши-ка мне, уважаемый оруженосец. — Фенодири, закончивший вытирать свой топор, поклонился Эйнору, подошёл к мальчишкам и открыл маленькую серебряную коробочку. — Это слёзы гор, драгоценнейшая мазь… — При слове «драгоценнейшая» голос гнома слегка дрогнул, а переставшие жутковато светиться алым глаза стали сомневающимися — стоит ли тратить средство на обычного человеческого мальчишку, каких вокруг десятки тысяч, не разгребёшь? — Раны от неё заживают в одну ночь.
Старательно сопя, гном неожиданно аккуратно для своих коротких корявых пальцев — и экономно, сволочь бородатая! — намазал свежий шов тёмной, щипучей и остро пахнущей дрянью из коробочки, которую тут же решительно убрал, как будто опасаясь, что люди потребуют ещё.
— Благодарю, почтенный гном, да удлинится бесконечно твоя борода, — с некоторым сомнением воспользовался Гарав прочитанной в книге Пашкой благодарностью (он не понимал, как кому-то может нравиться бесконечно удлиняющаяся борода и что с нею делать?!). Но, как ни странно (или наоборот — ничего странного?), «попал в цель» — гном вспушил бороду рукой, его глазки довольно блеснули, и он отвесил ещё один поклон — уже Гараву.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
