– А как насчет смены замков? – продолжала тем временем Антонина.
– Альберт все сделает. Завтра должны все сменить.
– Отлично. А то мало ли… – Антонина с подозрением взглянула на Анну и Гулю и вновь уткнулась в свою тарелку.
Мать и дочь еще какое-то время поговорили на разного рода темы, вытесняя образ печальной Розы и ее ни в чем не повинного супруга, после чего погрузились в свои мысли. Иногда Юлиане приходилось по несколько раз о чем-то переспрашивать мать, так как та входила в какой-то ступор, и тогда Юлиана медленно вскипала, кидая на нее осуждающие взгляды. Но та ничего не замечала, а может, просто не понимала реакции дочери, требующей ее сконцентрированного внимания. Таким образом, конец вечера прошел в молчаливом недопонимании матери и дочери.
XIII
С момента увольнения Розы и Максима прошло несколько дней. За гардеробом приглядывали Валентина и Альберт, который в любой момент мог заменить любого из стаффа. Наверное, отчасти именно поэтому Юлиана не особо переживала, когда увольняла очередную прислугу. «Порядочной женщине без батлера никуда», – порой проговаривала вслух Юлиана, намекая, конечно, не на порядочность, а на статус, ведь спрос на батлеров с заграничным образованием стал расти. Пока Альберт подыскивал новых сотрудников, роль водителя выполнял один из телохранителей Константина. Тем временем замки благополучно поменяли, и возможная угроза в виде «вооруженного нападения» Розы и Максима, как в шутку говорил стафф, благополучно миновала боязливых Вадимовых.
– Интересно, сколько раз они уже меняли замки вместе с прислугой или прислугу вместе с замками? Я просто не понимаю. В стране кризис, миллионные долларовые потери у бизнеса, а Рублевка, как и прежде, продолжает нанимать прислугу, а потом стонет: воруют! – не удержалась Анна от комментариев после того, как рабочие благополучно передали новые ключи Вадимовым.
– Так было всегда: что не так – сразу прислуга виновата, – вздыхала грустно Гуля.
– Ах, девчонки, сложно все это… Один неверный шаг… Даже не знаю, чего опасаться в этом доме. На каждом углу подвох! Так у них точно никакая прислуга не задержится! – недоумевала Ксения.
Спустя неделю Альберт все-таки представил домашнему стаффу новичков – супругов Кристину и Артема. Кристине было тридцать пять, но выглядела она старше. На вид смазливая, но «потрепанная мужскими ласками», как охарактеризовала ее Ксения, она являла собой типичную представительницу хищниц семейства кошачьих, приспособленных к добыванию животной пищи путем подкрадывания, подкарауливания, хитрости и преследования. Как сказали бы французы, quand on la voit, on dirait pas que c’est une femme très sérieuse![1]
Артем же, несмотря на свои «но» и «фи», был обычным туповатым водилой-качком. Впрочем, претендовал он на нечто большее, пытаясь казаться не тем, кем являлся на самом деле.
Анне они не понравились с первого взгляда. Достаточно было оценить их высокомерный вид, который больше подошел бы хозяевам, но никак не прислуге. Недовольная окружающей обстановкой и своими коллегами по цеху, пара все-таки прояснила недоумевающему стаффу, в чем причина такого не по-стаффовски царственного поведения. Оказывается, на протяжении пяти лет они работали у некоего господина Шуваева, одного из известнейших миллиардеров России. Своим трудовым стажем пара очень гордилась – пожалуй, даже больше, чем если бы им выдали медали «За заслуги перед Отечеством». Особняк Вадимовых, на их взгляд, был слишком скромным по сравнению с настоящим дворцом Шуваева.
– Да у Сергея Валентиновича прислуга жила так, как ваши Вадимовы! – как-то, находясь на кухне, стала возмущаться Кристина, произведя на Любу неизгладимое впечатление, обросшее впоследствии легендами и домыслами по поводу сказочно богатого и столь щедрого персонажа. Женщина прониклась мгновенной симпатией к господину Ш., и, будь у нее на тот момент возможность мгновенно променять свое стаффовское пребывание у Вадимовых на более завидное у Шуваева, она не преминула бы им воспользоваться.
Расхваливая и вспоминая свое роскошное проживание у господина Ш., Кристина не забыла упомянуть и об обстоятельствах, омрачавших общую картину. Он так часто уходил в запой, что вел себя по-свински и становился просто неуправляемым: кидал тапками в прислугу, ругался матом, мочился прямо на ковер и т. д. и т. п. Но в общем и целом он был лучше ее предыдущих работодателей, а его щедрость перекрывала неприятные стороны его личности.
Кристина и Артем стали понемногу вливаться в уклад жизни дома Вадимовых. Несмотря на свое недовольство и протесты против установленных в доме правил, которые Кристина справедливо приравнивала к рабским, это не мешало ей с подобострастием относиться к Юлиане и Виктории, с которой она сразу же нашла общий язык, что было неудивительно, так как подобное притягивается к подобному. Кристина для Виктории стала неким «Розазаменителем», а Артем – источником дополнительных сплетен о хозяйке. Вполне естественно, что образовавшийся тройственный союз безумно раздражал «антанту» в лице Ксении, Анны и Гули. Нейтралитет в этом противостоянии сохранял один лишь Альберт. Михаил и Люба поддерживали «антанту», а Валентина всегда и во всем была на стороне Виктории.
– Иногда мне кажется, что их что-то связывает! – как-то, сидя у себя в комнате, поделилась с подругами своими наблюдениями Анна.
– Ха, конечно, они обе надевают змеиную шкуру! – Ксения разразилась диким хохотом, заразив остальных девушек.
Так дом Вадимовых раскололся на два противоборствующих лагеря: революционеров-демократов и монархистов. Одни стремились к свободе и равенству, другие боролись за своих монархов, всячески пресмыкаясь перед ними и докладывая им обо всех и вся, лишь бы иметь честь дотрагиваться до их подола, спать на кушетке и быть приближенными ко двору.
Однако, как бы ни враждовал между собой стафф, работу никто не отменял, тем более что выполнять ее приходилось совместными усилиями. Так, к концу недели шла активная подготовка к торжественному событию, связанному с днем рождения двойняшек. Каждый департамент занимался строго поставленными перед ним задачами, пока границы не размылись и они не были вовлечены в общую суматоху, царившую на кухне. Рабочих рук недоставало, и в помощь Михаилу и Любе уже по традиции перенаправили Анну и Ксению.
Пока они были на кухне, Анна неожиданно для себя обнаружила, что отношения Михаила и Ксении приобретают все более близкий характер. В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, и влюбленные голубки потеряли бдительность, что не преминула заметить Валентина: как-то сидя на кухне, она воочию наблюдала их страстные взгляды, прожигающие даже тех, кто был поблизости. Надзирательница промолчала за неимением доказательств и лишь частенько стала напоминать об одном из важных правил для стаффа – никаких любовных отношений между персоналом и с хозяевами. Но, несмотря на строжайшие запреты, Михаил и Ксения продолжали флиртовать и оказывать друг другу знаки внимания по мере возможности. Однако делали они это осторожно, стараясь не попадаться с поличным Валентине, Альберту и другим не заслуживающим доверия лицам. Каждое утро завтрак Ксении начинался во владениях Михаила и был приготовлен его заботливыми руками, а на столе для нее всегда стояла свежая алая роза. Когда весь дом погружался во тьму и не было слышно голосов, как в знаменитой песне, они под покровом ночи прогуливались в саду, наслаждаясь атрибутами романтики в виде звезд и луны. Когда утомленный персонал отправлялся по своим каморкам, давая им возможность побыть наедине, их ужин проходил в более романтической обстановке. После подобных рандеву Ксения выглядела растрепанной, но счастливой, чего не могли не замечать ее подруги.
* * *
Подготовка к празднику набирала обороты, и стафф к концу каждого вечера становился похож на множество лизунчиков, растекавшихся по стене. В один из таких вечеров Анна, почувствовав недомогание из-за усталости и голода, чуть не упала в обморок – ее вовремя поймали крепкие руки Альберта (девушка проходила мимо его кабинета).
