Не хотелось.
Путь свой он держал на автостоянку. Она как раз расположена за домом, вроде и близко, но одновременно так далеко. Ведь чтобы попасть на автостоянку, надо преодолеть полосу препятствий, подготовленную, наверное, специально для тяжелой бронетехники, но никак не для пешеходов. Пехотинцев… В подтверждение этого на полпути от въездных ворот до асфальтированной дороги натужно урчала «десятка». Из-под ее передних колес вырывались фонтаны грязи, они щедро орошали и без того грязную машину. Потерявший терпение водитель выскочил из салона, нервно хлопнул дверью и сматерился на отменном русском мате, аналогу коему не существует в природе. Стас мысленно посочувствовал мужику, но не стал предлагать свою помощь в высвобождении автомобиля.
Стас торопился.
Махнул рукой сторожу, курившему на парапете своей будки.
Надо менять автостоянку. Здесь я когда-нибудь утону в грязи…
Машина стояла в дальнем конце огороженного сетчатым забором пространства. Хорошая машина, что говорить. Осталась от отца. На ее стеклах сверкали в лучах мощных стояночных прожекторов мелкие капельки воды, свет отражался от массивного капота, даже от колес.
Вчера было сухо, когда Стас оставил машину. Теперь — грязь.
Ничего. Танки грязи не боятся…
Пиликнула сигнализация, щелкнули дверные замки. Стас отворил водительскую дверь и поспешно забрался на сиденье. В салоне царил настоящий холод, почти что лютый, так что Стас поспешил вставить ключ в замок зажигания. Крутанулся стартер, двигатель тут же приятно заурчал. Трехлитровый дизель, он и не может урчать по-другому. Стас включил печку на полную мощность, вытащил из-под сиденья панель магнитолы. Он туда ее прятал от воров. Ведь когда они сквозь стекла видят магнитолу, то непременно хотят ею завладеть. А так: не видят — не хотят. Впрочем, через тонированные стекла разглядеть что-либо невозможно, привычка прятать панель осталась еще с того времени, когда стекла не были покрыты тонировочной пленкой.
Наконец заиграла музыка. Стас сделал погромче, чтобы поскорее проснуться окончательно. Во рту стоял противный кислый вкус, от которого хотелось выпотрошить желудок. Еще хотелось по-маленькому, но вновь оказаться под мерзким дождем по колено в мерзкой грязи — увольте! Лучше уж потерплю немного… Он набрал на мобильном телефоне знакомый номер; вернее, не набрал, конечно, а выбрал абонента из списка. «В настоящее время абонент находится вне зоны действия сети», сообщил женский голос самую поганую фразу, какую только мог сказать.
Когда двигатель прогрелся, Стас перевел рычаг коробки передач в положение «D». Машина дернулась и медленно покатилась вперед. Он поддал газу, аккуратно вырулил на дорожку и направился к выезду. Свет фар вырвал из темноты тонущую «десятку» и суетливо копошащегося подле нее владельца. Мужик нервно оглянулся, с тоской проводил взглядом Стасов «Террано», спокойно рассекающий жижу, как атомный ледокол рассекает ледяные торосы. Когда мужик кивнул рукой и что-то крикнул, Стас сделал музыку погромче и нажал на педаль газа сильнее.
Я в самом деле тороплюсь, приятель. Извини.
Часы на панели только что перешли на отметку «20:47». Осталось тринадцать минут. Достигнув асфальта, Стас позволил себе разогнать автомобиль до скорости в сто километров, но ехал так недолго. Чертовы пробки, эти вечные препятствия торопящемуся человеку. Этот бич автомобильной эпохи, самая отрицательная сторона автомобилизации, похуже вредных выхлопов и дорожно-транспортных происшествий. Весь проспект Металлургов был наглухо забит транспортом, так что сразу всплывала в памяти знаменитая фраза Остапа Бендера о том, что «автомобиль — это не роскошь, а средство передвижения». Скорость снизилась почти до нуля. Стас опять нервно закурил, приоткрыв окно. Дым сизой струйкой вливался в октябрь, смешивался с ночью и растворялся навечно. Редкие сигналы уставших и злых автовладельцев чуть слышно пробивались сквозь грохот басов. Освещающие проезжую часть фонари, казалось, тоже устали и были злы на людей.
Все, что вокруг нас — это ветер.Все что падает вниз — это пепел.Мысли давят на полноту карманов.Добро пожаловать в Город Обмана…[17]
— Елки-палки!..
Стас сдул со штанов упавший сигаретный уголек, неловко затоптал его ботинком. Помимо всего прочего к общему гадостному настроению добавилось желание попить. Жажда прямо-таки буйствовала в парне, как песчаная буря в пустыне Намиб. А все почему? Все потому, что вчера было весело. А сегодня похмелье. Весело веселье, как говорится, да тяжело похмелье. Он вообще-то не пил, ограничиваясь максимум бутылочкой пива, но вчера вот сорвался. Сам виноват, что теперь чувствую себя так скверно. И чуть было не проспал из-за пьянки.
Во сколько же я лег-то? Во сколько мы закончили бухать? Надо будет спросить у Таньки.
Но сначала ему предстоит получить по шее от нее. Ведь он точно не усевает ее забрать, а она всегда так обижается, если Стас не выполняет своих обещаний…
Хорошая она девчонка, моя Таня. Красивая, умная, общительная, ласковая. И сильная. Не знаю, что бы я делал, как бы я перенес прошлогоднюю трагедию, кабы не Таня. Теперь она у меня — единственное, такое дорогое и такое близкое существо на свете. Теперь я живу только для нее.
Поток автомобилей медленно, но верно двигался вперед. Вскоре Стас увидел причину затора в обоих направлениях: прямо посреди проспекта на боку лежал длинный автобус «Мерседес», в котором перевозят туристов или же пассажиров на дальних рейсах. Здоровенный такой автобус. Возле него дымился остов легковушки, настолько искореженный и обуглившийся, что Стас совершенно не смог определить марку машины. Неподалеку от автобуса, но уже с другой стороны стоял серебристый внедорожник «Прадо» с четырьмя открытыми дверьми и снятыми номерами. Вокруг внедорожника было что-то рассыпано, что-то подозрительно похожее на автоматные гильзы…
Да какие гильзы… Это осколки лобового стекла. Вон, на джипе нет его.
Просто свет так отражается… Стас с любопытством обывателя разглядывал место дорожно-транспортного происшествия, пытался определить, что именно тут произошло, кто виноват. Как-то не думал он даже о жертвах аварии, пока не заметил три кареты «скорой помощи» и целый ряд лежащих одно к другому человеческих тел, накрытых белыми простынями. Потом заметил и кровь: на простынях, на асфальте, на автобусе. Стало еще противнее.
Дорожный регулировщик, или инспектор, в светоотражающей накидке зеленого цвета с белой полосой активно крутил своей палкой, пропуская поток машин. По месту происшествия суетливо бегали высшие милицейские чины и люди в штатском, что-то рассматривали, вынюхивали, выискивали. Серьезная трагедия произошла тут, что говорить.
Наконец скорость движения возросла, Стас перестроился в правый ряд, свернул на мост. Время пятнадцать минут десятого. Опаздываю ровно на пятнадцать минут, черт возьми. Правый берег встретил его очередной пробкой. Стас вновь позвонил по мобильному. «В настоящее время абонент находится вне зоны действия сети». Может, виноваты тучи? У Татьяны всегда были деньги на счету, она никогда не выключала свой телефон, она всегда отвечала на вызов.
Почти что бессознательно Стас отметил искорку волнения в груди, но она тут же погасла. Всякое случается с этой сотовой связью, будь она неладна. Да она и так неладна, так что нечего и говорить…
Что случилось на проспекте Мичурина, из-за чего образовалась пробка — Стас не узнал. Вновь свернул вправо, на Павлодарскую, проехал несколько остановок и, наконец, достиг цели своей поездки. Большая коробка Дворца культуры и спорта облезлыми боками криво стояла в окружении пятиэтажек, не менее облезлых и кривых. И зачем Таньке сюда ездить? Ну занимается танцами — дело хорошее, однако не в такой же дыре, да еще так далеко от дома… Стас припарковался у главного входа в ДКС. Попробовал позвонить еще раз. «В настоящее время…»
— Да чтоб тебя!..
Стас вышел из машины, включил сигнализацию и быстро поднялся по ступенькам до дверей. Внутри здание было не в пример лучше, чем снаружи: вполне приятный, даже уютный холл, тепло и сухо, много света и зеркал. На проходной дежурят две старушки в черных куртках с нашивками службы безопасности. Стас спросил, закончились ли занятия у танцевальной группы. Ответили, что да, закончились, мил человек. Все уже покинули зал. Преподаватель ушла последней.
Стас вышел из здания. Ну, надо полагать, Таня поехала на автобусе. А у телефона могла попросту сесть батарея. Такого, конечно, никогда не случалось, но все когда-нибудь происходит впервые. Он забрался в машину, завел и поехал. Но не на дорогу, а за ДКС, в темень и глушь тополиной аллеи, где можно спокойно справить упрямо нарастающую малую нужду. Далеко Стас не отъезжал — встал, едва машину скрыла темнота. Пристроился тут же, у заднего колеса. К концу процесса ему полегчало, стало гораздо менее тошно. Все еще хотелось пить, и он уже прикидывал, где тут ближайший магазин, когда вдруг из зарослей раздался пронзительный визг.
