Альма Блисс передает тебе привет и просит сказать тебе, что она пристально следит за всеми моими поступками. Мне очень жаль, что я не могу рассказать тебе все сама, мама. Но, наверное, когда мы устроимся на новом месте и будем выращивать цыплят и коров, вкусные овощи и фрукты, мы убедим тебя приехать к нам, и Люси, я и ребенок, мы все сможем по очереди сидеть у твоих ног, когда ты будешь рассказывать нам свои самые любимые истории. Мама, я скучаю по тем временам так сильно, что этого не передать словами».
Шарлотта отложила перо, потом на минуту задумалась. Стоит ли писать маме о мистере Эшкрофте? Но что же, бога ради, она могла написать, и зачем? Мистер Люк Эшкрофт не будет значить ничего в ее жизни, как и она в его.
Итак, она запечатала письмо, стараясь не замечать разочарования, в котором тонуло ее сердце. Если ей было стыдно написать своей маме об этом мужчине, если она боялась открыть свои мысли Люсинде, значит, это действительно было дурно. Но когда Шарлотта погасила фонарь и закрыла глаза, прислушиваясь к ночному треску сверчков, лаю собак, затихающему вдалеке, она поняла, что мысли о мистере Эшкрофте будут еще долго-долго мучить ее.
Глава седьмая
Было еще темно, когда Шарлотта, прихрамывая на больную ногу, вышла из своей палатки и увидела Люсинду, разводившую костер, чтобы приготовить завтрак.
— А ты сегодня встала рано, — удивленно заметила Шарлотта. — Ведь часовой еще не стрелял, и все еще спят.
Люсинда отвернулась от сестры и положила в котелок три кусочка бекона.
— Я все думала о тех гадостях, которые Маркус тебе вчера наговорил у реки. Я просто не понимаю, почему мужчины считают, что могут быть жестокими.
— Не все мужчины, — сказала Шарлотта, думая о мистере Эшкрофте. Ей не хотелось верить, что он когда-либо в жизни говорил с женщиной неуважительно. — Фрэнсис ни разу не сказал мне грубого слова, — продолжила она, решив сохранить свои мысли о мистере Эшкрофте в тайне.
Люсинда сидела, потупив глаза.
— Ты знаешь, это выглядело очень романтично, когда мистер Эшкрофт взял тебя на руки и понес в свой фургон. — Она перевернула кусочек бекона и посмотрела Шарлотте в глаза. — Так это было романтично, Шар? Было ли это так же романтично, как выглядело? Я считаю, что мистер Эшкрофт — один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела.
Шарлотта почувствовала, как румянец окрашивает ее щеки. Эти слова говорила Люси, ее сестра, которую она любила больше жизни. Но стоило ей вспомнить, что именно они с мистером Эшкрофтом делали в его фургоне, как ее тело и душа загорелись желанием. Она понимала, что, пока жива, не забудет прикосновения его губ или аромат его кожи. Чувство стыда и желание снова ощутить его прикосновения захлестнули ее. Она нуждалась в этом мужчине так сильно, как не нуждалась никогда и ни в ком. И этой ее потребности не находилось никакого здравого объяснения!
— И ты бы так не краснела, милая, если бы не была согласна со мной. Даже Альма Блисс, которая, по ее собственным словам, так стара, что могла бы сгодиться мистеру Эшкрофту в матери, говорит, что он так же красив, как день долог.
Шарлотта понимала, что не может больше скрывать от своей сестры правду.
— Я сделала кое-что ужасное, Люси. Глаза Люсинды расширились.
— Всегда и обо всем, помни, Шар.
— Я позволила ему поцеловать меня, — сказала Шарлотта. Люсинда прикрыла рот рукой.
— Он был так романтичен, как принц из мечты, — продолжала Шарлотта. — И, если честно, Люси, я такого еще никогда в жизни не чувствовала.
— Чего такого? — спросила Люсинда. Шарлотта посмотрела в глаза сестры.
— Будто я была создана для него — я имею в виду, физически. Ты должна знать, о чем я говорю, потому что ты… — Голос Шарлотты оборвался. — Потому что у тебя будет ребенок.
Люсинда посмотрела вниз в котелок и перевернула бекон, а затем взяла оловянную тарелку и стала вилкой выкладывать на нее мясо. Подумав, она решила, что бекон еще не готов, и положила его обратно.
И в это мгновение Шарлотта поняла, что Люсинда не чувствовала с Маркусом того, что она чувствовала с мистером Эшкрофтом.
— Как думаешь, этот бекон уже достаточно прожарен для Маркуса? — спросила Люсинда.
— Пусть берет то, что есть, — сказала Шарлотта, думая о том, что Люсинда — слишком хорошая жена. Намного лучше, чем заслуживал Маркус.
Люсинда выглядела смущенной.
— Может быть, в браке желания жены стоят на втором месте? — спросила она. — Именно так было у папы с мамой.
Сердце Шарлотты наполнилось гневом.
— Мама не должна была допускать этого, — сказала она. — И ты тоже.
Закончив свою тираду, она подняла глаза и увидела, как Маркус выходит из палатки, медленно застегивая пряжку штанов, будто желая показать всему миру, что он — мужчина. Он мельком взглянул на Шарлотту и отвернулся, словно даже смотреть на нее ему было противно.
— Доброе утро, — сказала она, желая досадить ему. Он посмотрел на нее и ничего не ответил.
— Знаешь, Маркус, это будет достаточно долгая поездка. Я думаю, ты мог бы, по крайней мере, просто быть вежливым.
— А я думаю, ты могла бы приложить хоть какие-то усилия, чтобы сохранить жизнь своего мужа, — выпалил он.
— Обратиться с просьбой о помиловании к капитану Тайлеру? Или к другим мужчинам? Да мужская половина в этом обозе, кажется, считает, что женщины здесь нужны для того, чтобы ухаживать за ними и кормить их, а не для того, чтобы выражать свое мнение.
— А ты пробовала? — крикнул он, и вена вздулась у него на виске.
— Как и я, ты прекрасно знаешь, что я не могла изменить ход событий. Я ничего не крала у Сэма Чарльтона, это сделал Фрэнсис. Он знал, что это неправильно, знал, какие будут последствия, если его поймают, но, тем не менее, он пошел на это.
Она замолчала. Казалось, что эти слова, истинность которых Люк Эшкрофт пытался ей доказать, теперь впервые приобрели для Шарлотты смысл. Фрэнсис украл и поплатился за это. Это не ее вина, и никто не вправе перекладывать на нее ответственность за чужие проступки.
— Тебе удобно так думать, — сказал Маркус, хватая тарелку с беконом Люсинды.
— Нет, это правда. И это бекон твоей жены, — крикнула Шарлотта. — А тебе сгодится и вот тот подгоревший кусок.
Но Маркус уже ушел.
— Он изменит свое мнение о тебе еще до конца поездки, — сказала Люсинда, вынимая вилкой на тарелку почерневший бекон.
— Нет, не изменит, — ответила Шарлотта, смешивая муку с водой, которую она набрала на источнике вчера вечером. — Но я тоже не буду переживать из-за этого. Когда мы доберемся до долины, я подам заявление вдовы и построю хижину…
