— Если мы пожертвуемъ древнійшими и самыми прочными основами нашего общественнаго быта, мистеръ Блекъ, что же у насъ останется, я васъ спрашиваю, что у насъ останется?
И какъ бы вы думали, что отвѣчалъ на это мистеръ Франклинъ?
— У насъ останутся еще три вещи, сэръ, сказалъ онъ, быстро переходя на сторону своихъ италіянскихъ воззрѣній:- любовь, музыка и салатъ.
Казалось, этихъ выходокъ было достаточно, чтобы привести въ ужасъ всю публику, но мистеръ Франклинъ не пронялся ими. Когда въ немъ, въ свою очередь, заговорилъ наконецъ истый Англичанинъ, куда исчезъ его заграничный лоскъ, куда дѣвалась его свѣтская мягкость обращенія?
Случайно коснувшись медицинской профессіи, онъ такъ безпощадно осмѣялъ всѣхъ докторовъ, что привелъ въ совершенную ярость маленькаго, добродушнаго мистера Канди.
Споръ между вами начался съ того, что мистеръ Франклинъ, — не помню по какому поводу, — сталъ жаловаться на безсонницу. Мистеръ Канди отнесъ это къ разстроеннымъ нервамъ и посовѣтовалъ ему немедленно приступить къ лѣченію; на что мистеръ Франклинъ возразилъ, что лѣчиться и бродить ощупью въ потьмахъ по его мнѣнію одно и то же. Мистеръ Канди, быстро отражая нападеніе, отвѣчалъ, что съ медицинской точки зрѣнія мистеръ Франклинъ дѣйствительно бродитъ въ потьмахъ, отыскивая свой утраченный сонъ, но что помочь ему въ этихъ поискахъ можетъ только медицина. Въ свою очередь парируя новый ударъ, мистеръ Франклинъ замѣтилъ, что хотя ему и часто приходилось слышать о слѣпцѣ, ведущемъ другаго слѣпца, однако истинное значеніе этихъ словъ становится ему ясно только въ настоящую минуту. Такъ продолжали они свои препиранія до тѣхъ поръ, пока оба не разгорячились, а особенно мистеръ Канди, который, отстаивая свою профессію, до того позабылся, что миледи вынуждена была вступиться и положить конецъ дальнѣйшему спору. Это необходимое вмѣшательство власти окончательно сковало общее веселье. Разговоръ возникалъ еще по временамъ то тамъ, то сямъ, но безъ всякаго одушевленія, безъ малѣйшей искры огня. Надъ обществомъ положительно тяготѣло вліяніе злаго духа, или, если хотите, алмаза, такъ что всѣ почувствовали облегченіе, когда хозяйка дома встала и тѣмъ подала знакъ всѣмъ дамамъ оставить мущинъ за виномъ.
Едва успѣлъ я разставить графины предъ старымъ мистеромъ Абльвайтомъ (представлявшимъ хозяина дома), какъ на террасѣ раздались звуки, которые до того меня поразили, что я мгновенно утратилъ свои ловкія свѣтскія манеры. Мы переглянулись съ мистеромъ Франклиномъ; это были звуки индѣйскаго барабана. Не сойдти мнѣ съ мѣста, если къ намъ не возвращались фокусники, по слѣдамъ Луннаго камня!
Когда они показались изъ-за угла террасы, я заковылялъ къ нимъ навстрѣчу, чтобъ удалить ихъ. Но по несчастью, «трещотки» опередили меня. Какъ двѣ ракеты съ шумомъ и трескомъ вылетѣли онѣ на террасу, сгарая отъ нетерпѣнія поскорѣе насладиться фокусами Индѣйцевъ. За ними послѣдовали и остальныя леди, а наконецъ и джентльмены. Еще не успѣлъ я и глазомъ мигнуть, какъ плуты уже начали свое представленіе, а «трещотки» принялись цѣловать ихъ хорошенькаго спутника.
Мистеръ Франклинъ подошелъ къ миссъ Рахили; я помѣстился позади ея. Ну что, если опасенія наши были основательны, а она, бѣдняжка, стояла тутъ, не подозрѣвая истины и поддразнивая Индѣйцевъ драгоцѣннымъ алмазомъ, блиставшимъ на ея груди!
Не умѣю вамъ сказать въ чемъ именно заключалось представленіе, и хорошо ли исполнили его фокусники. Огорченный неудачнымъ обѣдомъ и раздосадованный неожиданнымъ возвращеніемъ плутовъ, какъ разъ подоспѣвшихъ къ тому времени, когда они могли собственными глазами увидать драгоцѣнный камень, я, признаюсь, совсѣмъ потерялъ голову. Первый кто бросился мнѣ въ глаза былъ, внезапно выступившій на сцену дѣйствія, индѣйскій путешественникъ мистеръ Мортветъ. Обойдя полукругъ зрителей, онъ преспокойно подошелъ къ фокусникамъ сзади и неожиданно заговорилъ съ ними на ихъ родномъ языкѣ.
Уколъ штыкомъ не произвелъ бы на Индѣйцевъ болѣе потрясающаго дѣйствія и не заставилъ бы ихъ поспѣшнѣе обернуться назадъ чѣмъ звукъ его первыхъ словъ. Но въ ту же минуту они стали низко изгибаться предъ нимъ со всѣми знаками величайшаго почтенія. Поговоривъ немного съ Индѣйцами на незнакомомъ намъ языкѣ, мистеръ Мортветъ удалился такъ же спокойно, какъ и пришелъ. Тогда главный магикъ, игравшій роль переводчика, снова направился къ зрителямъ. Я замѣтилъ, что послѣ разговора съ мистеромъ Мортветомъ лицо его изъ кофейнаго сдѣлалось сѣрымъ. Онъ поклонился миледи и объявилъ ей, что представленіе кончено. Обманутыя въ своихъ ожиданіяхъ, «трещотки» разразились громкими упреками противъ мистера Мортвета за то, что онъ прекратилъ представленіе. Главный Индѣецъ, смиренно приложивъ руку къ груди, вторично возвѣстилъ публикѣ, что фокусы кончены. Маленькій мальчикъ обошелъ зрителей со шляпой въ рукахъ, послѣ чего леди отправились въ гостиную, а джентльмены (за исключеніемъ мистера Франклина и мистера Мортвета) возвратились въ столовую къ своему вину. Я же съ однимъ изъ слугъ отправился выпроваживать Индѣйцевъ подальше съ нашего дома.
Когда я возвращался назадъ чрезъ кусты, носъ мой ощутилъ запахъ табаку, и я увидалъ мистера Франклина и мистера Мортвета (послѣдняго съ сигарой въ рукахъ), медленно ходившихъ взадъ и впередъ между деревьями. Мистеръ Франклинъ сдѣлалъ мнѣ знакъ, чтобъ я подошелъ къ нему.
— Вотъ, сказалъ онъ, представляя меня знаменитому путешественнику, — рекомендую вамъ Габріеля Бетереджа, стараго слугу и друга нашего семейства, о которомъ я сейчасъ вамъ разказывалъ. Повторите ему, пожалуста, все, что вы сообщили мнѣ сію минуту.
Мистеръ Мортветъ вынулъ изо рта свою сигару и съ утомленнымъ видомъ прислонился спиной къ дереву.
— Мистеръ Бетереджъ, началъ онъ, — эти три Индѣйца такіе же фокусники, какъ и мы съ вами.
Вотъ огорошилъ-то! Я, разумѣется, спросилъ его, не встрѣчалъ ли онъ ихъ прежде.
— Никогда, отвѣчалъ мистеръ Мортветъ, — но вѣдь я слишкомъ присмотрѣлся къ индѣйскимъ фокусникамъ, чтобы не угадать въ этихъ людяхъ плохихъ и неискусныхъ подражателей. Если мой опытный глазъ меня не обманываетъ, они принадлежатъ скорѣе къ высокой кастѣ браминовъ. Замѣтили ли вы, когда я объявилъ имъ, что узнаю ихъ даже переодѣтыми, какъ сильно они смутились, несмотря на все искусство, съ которымъ Индѣйцы умѣютъ скрывать свои ощущенія. Не могу только объяснить себѣ, какая тайна заставляетъ ихъ дѣйствовать такимъ образомъ. Она дважды преступили законы своей касты, — вопервыхъ, переплывъ чрезъ океанъ, вовторыхъ, переодѣвшись фокусниками. Въ Индіи это почитается ужаснымъ преступленіемъ. Но, вѣроятно, тутъ кроется какая-нибудь важная причина, съ помощью которой они сумѣютъ оправдать свой поступокъ въ глазахъ соотечественниковъ, вернувшись на родину, и возвратить свои утраченныя права.
Я онѣмѣлъ отъ удивленія. Мистеръ Мортветъ снова привился за свою сигару, а мистеръ Франклинъ казалось недоумѣвалъ про себя, на какомъ бы изъ трехъ иностранныхъ коньковъ своихъ подъѣхать къ знаменитому путешественнику. Наконецъ онъ рѣшился пустить въ ходъ свою италіянскую тонкость съ примѣсью здравой англійской положительности.
— Мнѣ весьма не хотѣлось бы, мистеръ Мортветъ, началъ онъ, — безпокоить васъ нашими семейными дѣлами, въ которыхъ вы, конечно, не можете принимать ни малѣйшаго участія, и о которыхъ я самъ говорю неохотно внѣ своего домашняго кружка. Но послѣ всего, что мнѣ пришлось сейчасъ слышать отъ васъ, я считаю своимъ долгомъ, въ интересахъ леди Вериндеръ и ея дочери, сообщить вамъ нѣкоторые факты, могущіе послужить ключомъ къ разгадкѣ таинственныхъ происшествій нынѣшняго дня. Я говорю вамъ конфиденціально, и надѣюсь, что вы этого не забудете.
Послѣ такого предисловія, онъ сталъ передавать индѣйскому путешественнику (употребляя на этотъ разъ свой ясный, отчетливый французскій способъ изложенія) все разказанное мнѣ раньше на Пескахъ. И самъ невозмутимый мистеръ Мортветъ до такой степени заинтересовался разказомъ, что даже выпустилъ изо рта свою сигару.
— Теперь, спросилъ мистеръ Франклинъ, окончивъ свой разказъ, — что скажетъ на это ваша опытность?
— Моя опытность, отвѣчалъ путешественникъ, — говоритъ мнѣ, что вы, мистеръ Франклинъ Блекъ, гораздо ближе бывали къ смерти чѣмъ я, и это сравненіе весьма сильное.
Теперь наступилъ чередъ мистеру Франклину ахать и удивляться.
— Неужели это такъ серіозно? спросилъ онъ.
— По моему мнѣнію: да, отвѣчалъ мистеръ Мортветъ. — Послѣ всего разказаннаго вами я не сомнѣваюсь болѣе, что тайная причина, побудившая Индѣйцевъ преступить законы своей касты и могущая въ послѣдствіи послужить имъ оправданіемъ, заключается именно въ томъ, чтобы возвратить во что бы то ни стало похищенный алмазъ и снова украсить имъ чело своего четверорукаго идола. Эти люди будутъ съ терпѣніемъ кошки выжидать удобнаго случая и воспользуются имъ съ жестокостью тигра. Не могу понять какъ вы ускользнули отъ нихъ, сказалъ знаменитый путешественникъ, снова зажигая сигару и устремляя пристальный взглядъ на мистера Франклина. Вы разъѣзжали съ алмазомъ по Лондону, вы пріѣхали съ нимъ сюда, и вы еще живы! удивительно! Попробуемъ однако разъяснить это. Вѣдь вы, если не ошибаюсь, оба раза вынимали его изъ Лондонскаго банка среди дня?
