– Меня посадили в тюрьму, - хмыкнула девочка и решила предпринять еще одну попытку.
Она не очень удачно приземлилась, и получилось так, что она упала в длинный коридор лаза.
– Тут нет стены? - удивленно глядя во тьму, спросила она сама себя. - Интересно!
Милли быстро надела плюшевые тапочки и, держась за стену, побрела вдоль коридора.
Потолок был невысок, и девочке пришлось наклоняться в три погибели, но свобода манила ее, и она не хотела упускать шанса выбраться наружу.
Страха больше не было. После встречи с коварной Пиковой Дамой, казалось, девочку не могли напугать ни тараканы, ни летучие мыши в кладовке, ни даже пустота и сырой запах в странном коридоре.
Насчитав с полтысячи шагов, девочка очутилась в точно такой же яме, однако, из крышки свисала толстая веревка.
Она не была похожа на качественный фабричный канат, но оказалась достаточно прочной, и не свалилась от подергиваний Милли.
– Эх, Виктор Васильевич, - обратилась девочка к физруку, который сейчас был где-то далеко, в другом мире, - пригодились ваши уроки.
Но ей не пришлось даже выполнить пятиметрового норматива - два метра, и она добралась до крышки, встала на небольшой выступ в стенке и отбросила деревянный люк в сторону.
Взору ее открылся огромный склад. Вокруг бочки, откуда вылезла девочка, аккуратно стопками разложили мешки из ткани, которой она никогда в жизни не видела. По углам стояли длинные палки, на стенах подвешены серпы, а пол засыпал обычным сеном, ничем не отличающимся от того, что Милли видела в деревне у прабабушки.
– Колхоз какой-то, - буркнула девочка и направилась к лестнице, ведущей из так называемого амбара.
Но вылезла она отнюдь не на улицу. Девочка очутилась в длинном коридоре, освещенном факелами, по стенам которого были нарисованы желто-оранжевые фрески.
– Вау! Как в 'Мумии'! - затаила дух Милли и пощупала первую попавшуюся под руку картину. - Настоящие!
И тут вдали раздались чьи-то шаги. Девочка вздрогнула и побежала прочь, чтоб не попасться на глаза идущему. 'А вдруг это сестра Пиковой Дамы!' - первое, что пришло ей в голову.
У страха глаза велики, и Милли припустила так, что Виктор Васильевич мог бы ей зачесть нормативы до одиннадцатого класса включительно и отправить на спартакиаду.
Она не запоминала, куда и когда она сворачивает. Двери комнат, завешенные красными тканями с красивыми вышивками пугали ее еще больше, чем то там, то тут раздающиеся шаги, голоса, звон и лязг металла.
И вот она заметила яркий свет в конце коридора и выскочила туда. Солнечные лучи ударили девочке в глаза, и она зажмурилась от боли. Она так много времени провела в темноте, что солнце оказалось неимоверно ярким.
Когда она привыкла к свету, осмотрелась. Она стояла в начале длинного коридора, ведущего от одного здания, из которого она только что выбежала, в другое, высокое с красными флажками на крыше. Перед ней был фактически переход. Вокруг толстых колонн, вились неизвестные Милли растения, которые просачивались сквозь натянутую в качестве потолка сетку.
Она несмело шагнула вперед и замерла. Прямо ей навстречу шла невысокая красавица, одетая в такую же белую ночнушку, как была у Милли, только украсившая свой наряд золотыми и медными тесьмами, поясками, а на руках ее сверкали браслеты с разноцветными камнями. Вслед за красавицей шла одетая куда проще девушка и несла золотую чашу.
Милли сделала пару шагов назад, готовая бежать прочь, но оступилась и упала.
– Ты кто такая? - спросила красавица, подойдя к девочке.
Та не могла и слова вымолвить и лишь в ужасе смотрела на женщину, с которой ее свел случай, и дрожала.
– Ты не бойся, - она протянула Милли руку, вставай.
– Т… ты… пи…пик… да…му… ы…
– Вставай, вставай, ребенок, - та, что победнее, пристроила чашу у колонны, а затем помогла девочке встать. - Откуда ты взялся, ребенок?
– Мерит, - властным голосом сказала красавица, - давай ее ко мне, поговорю я с ней.
Беднячка, как поняла девочка, служанка, покорно кивнула и, взяв Милли за руку, повела ее в то самое, другое, здание. 'Никогда не ходи с незнакомыми дядями и тётями', - наставляла ей мама. Но сейчас родители были очень далеко, и Милли решила, что можно хотя бы разок и не послушаться. Тем более, красавица, которая пригласила ее к себе в гости, не вызывала никаких подозрений. Ее большие черные глаза излучали добрый свет, а грустная улыбка на круглом личике вряд ли могла скрывать за собой жестокую месть. Тем более, девушка, наверное, была принцессой: так красиво ее платье, царственна ее осанка.
Когда госпожа привела ребенка в комнату, она попросила Мерит подождать за дверью, а сама пригласила девочку сесть на невысокий стульчик напротив ее золотой кровати.
– Ты настоящая принцесса? - наивно спросила Милли, разглядывая интерьер большой комнаты красавицы.
– Я жена фараона, но почему ты меня не знаешь?
– Жена фараона? - переспросила девочка. - Вау, круто! А я подумала, что ты Золушка, или Белоснежка, или…
Женщина наклонила голову, слушая странные речи ребенка, а потом тихо сказала:
– Ты говоришь не как кеметка. Я знала трех людей, которые выражались странными словами, ты - четвертая… Откуда ты, девочка?
– Я из Москвы.
Царевна вскочила и дико уставилась на ребенка, который наивным взглядом рассматривал ее.
– Ты из Раши, правда?
– Раша - это по-английски, неужели жены фараонов учат этот язык?
– Так, - успокоившаяся красавица опять села напротив девочки, - по порядку давай. Откуда ты появилась в моем дворце?
– Мы с вожатой привезли сюда Пиковую Даму похоронить! - протараторила Милли. - Юля - отважный охотник на Пиковых Дам. Вообще, она всегда сама их сюда сдавала и хоронила, но так получилось, что Дама меня чуть не похитила, и вожатой пришлось отправиться со мной.
Царевна покачала головой. А потом ее вдруг осенило:
– Ты говоришь, что тебя привезла Юми? Такая высокая, черненькая, да?
– Ну… да… - протянула девочка. - А второго моего вожатого звали Ваня, хотите посмотреть?
Она сняла с плеча фотоаппарат и включила его в режиме просмотра снимков. Несколько картинок со 'Дня Нептуна' она прокрутила, что царевна ничего не успела разглядеть, а когда нашла фотографию Ивана и Тутанхамона в одном кадре - с гордостью продемонстрировала ее красавице из другого мира.
То ли от вида неизвестного предмета, то ли еще от чего, царевна дико вскрикнула и вырвала устройство из рук девочки. Она пристально всматривалась в маленькую, пару дюймов по диагонали фотокарточку.
– Они же умерли два года назад! - побледнев, прошептала она.
Тут уже Милли чуть в обморок не упала.
– У-мер-ли? - не верила она.
– Ну да, мы их с Юми похоронили собственными руками! Мой первый муж и мой возлюбленный… - шептала царевна.
Девочка же отнесла и то, и другое к одному человеку, Ивану.
– Вы хотите сказать, что Ваня был фараоном? - не поняла она.
Царевна отмахнулась и положила фотоаппарат рядом с собой.
– Ничего не понимаю, - заключила она.
И тут в комнату вошла Мерит:
– Госпожа Анхесенпаамон, муж ждет вас у себя.
– Ненавижу Эйе, - процедила сквозь зубы царевна. - Мерит, накорми ребенка, после приема мы продолжим с ней разговор на террасе.
И она, не глядя ни на Милли, ни на ее фотоаппарат, быстро вышла из покоев, нервно отбросив в сторону штору на двери.
Недовольный Эйе ходил взад-вперед. Он тряс в руке перевязанный тонкой веревочкой свиток и изредка злобно поглядывал на рассевшегося на шикарном стуле Хоремхеба. Военачальник поправлял красивую мантию из дорогой алой материи и виновато смотрел в сторону.
– Анх - славная девочка, - бормотал он, - расчетливая. Настоящая царевна.
– Знаешь что, мой милый друг, - ворчал фараон, - от таких царевен у нас одни проблемы. Сколько я потратил золота, чтоб отправить в Хатти Бекетатон и младших сестер, так теперь еще и это!
Он бросил папирус под ноги:
– Эх, боги свидетели, детишки еретика доведут меня до зала суда.
– Успокойтесь, ваше величество, одно письмо - не повод для того, чтобы бить тревогу.
– Одно? - Эйе поправил высокую золотую корону. - Это я одно перехватил сегодня, а сколько было до этого? И думаешь то, что наша красавица денно и нощно пропадает на городской стене, всматриваясь вдаль - это тоже в порядке вещей? Хорошо, хоть после родов эта Юми, жена Сехемра, перестала с ней бывать… - и он решил сменить тему, - Хор, как клинок?
В ответ хозяин военного дома хлопнул себя по левому бедру и заговорщически улыбнулся. Ну, отлично.
Анхесенпаамон, склонив голову, вошла в покои престарелого мужа:
– Звали? - холодно спросила она, остановившись в нескольких шагах от Эйе.
– Что это значит, - швырнул ей папирус фараон.
Одна из служанок наклонилась и отдала брошенный свиток своей госпоже. 'Уважаемый Суппилилуйма, я искренне надеюсь, что Бекетатон и сестры пришлись ко двору почтенного правителя Хатти…' - зачитала царица.
