Подключили сразу все: и компьютер и проектор, смотрели параллельно и то и другое, увеличивая детали. Кот смотрел по проектору, Ванечка — монитор, переключал фотографии. Смотрели часа два, уже одурели.
— Вот он! — вдруг закричал Кот, поперхнувшись своими злосчастными сухариками. Ванечка снова поразился: как только и усмотрел Котяра? Действительно, на заднем плане, на втором этаже лестницы было окно, за окном — будто тень. Увеличили — точно человек, хотя и мутновато, но, похоже, он. Стали наблюдать за подъездом на следующих снимках. Вот он вышел.
— Ну, теперь смотри черную шапку и серую куртку… Вот он! Теперь еще и джинсы видно и белые кроссовки. Их-то быстро не сменишь. Рост прикинь. Ну, где-то, наверно, сто восемьдесят. Чуть пониже меня. Увеличим лицо. Похож! Теперь ищи его на других фотках.
Нашли его и на других фотках с камеры наблюдения за углом, совместив время съемки.
Всего набралось пять довольно внятных четких фотографий. Тут же их и распечатали. Весь процесс занял два с половиной часа.
Алешин, откинувшись в кресле и заложив руки за голову, заслушал отчет. Посмотрев полученные снимки, он пришел в полный восторг:
— Ну, молодцы! А я, честно скажу, не верил! Просто потрясающе! Вот теперь начинается моя работа.
Через два дня он вызвал парней к себе в кабинет:
— Поздравляю! Этот человек оказался известным в определенных кругах, поэтому дело, считай, раскрыто. Это бывший военнослужащий спецподразделений, отсюда и подготовка. Фамилия установлена. Так что, может быть, мы и получим свои деньги. Пока он в федеральном розыске.
— Да он уже давно границу пересек, пивко попивает в Хельсинки в аэропорту перед вылетом! — проговорил Кот с набитым чипсами ртом, так что крошки полетели. — Так что плакали наши денежки!
Ванечка, тоже очень хотевший чипсов, вздохнул:
— А у тебя точно глисты — ты постоянно жрешь и притом не толстеешь!
— На, жри!
Как-то в другой раз тоже просматривали записи скрытых камер Корабельникова. Любопытно как ведут себя люди, когда они не знают, что за ними наблюдают. Например, приличный мужчина остановился, оглянулся и с наслаждением почесал себе задницу. Потом, довольный, пошел дальше. Девчонка тоже поерзала: вероятно, проверила на месте ли тампон или прокладка. Другой тип достал из носа козявку, внимательно рассмотрел ее, попробовал на вкус и потом с явным удовольствием съел. Кот изумился:
— Слушай, а ведь сейчас даже и подрочить без оглядки нельзя — вдруг попадаешь в чью-нибудь скрытую камеру, выложат тебя в Интернет, так и останешься в истории с членом в руке.
— Сейчас в Интернете столько всякого говна, что всем уже все равно! — махнул рукой Ванечка. — Некоторые люди специально выкладывают свое дрочилово и прочее гадство, типа «посмотрите, как я трахаю свою любимую женушку», лишь бы хоть как-то прославиться и ощутить собственную значительность.
Ванечка мельком просмотрел ранее принесенные Алешиным листки со статьей убитой журналистки, бросил их на стол ее перед Котом.
— Почитал бы — очень интересно.
— Не читал и читать не буду. Еще не хватало — херню всякую читать! — пробурчал Кот, сложив руки на груди.
— Уж говнее говна, которое ты читаешь, никто не читает!
Кот действительно регулярно покупал в киосках у метро желтую прессу, обожал выискивать там всякие омерзительные страшилки, типа «Бабушка забеременела от собственного внука» или «Два гота в Купчино съели свою подружку на обед». Когда сидели в машине, следили, любил комментировать.
Тогда про бабушку ему очень понравилось:
— Западное либеральное мышление может сказать, что это был свободный выбор бабушки и внука, как говорится, в новом демократическом обществе.
Ванечка тоже прочитал эту заметку. На самом деле там все оказалось не совсем так, как представлялось на обложке. Внука убили на войне, а его замороженной спермой оплодотворили донорскую яйцеклетку, которую и приделали в матку бабушке, а бабушке было вовсе не сто лет, а еще и шестидесяти не исполнилось.
— Чего тут такого, а газетчики сразу как будто насрали на человека. Сволочи они все! — заключил Ванечка, как отрезал.
— Бабушка наверняка была не простая, раз нашла деньги на такое оплодотворение, да и как получилось, что у внука взяли сперму? Уже заранее планировалось, что его могут убить? А у вас брали сперму на заморозку? — поинтересовался Кот у Ванечки.
— Ты чё? Да нахер мы кому нужны! Конкретно у нас точно не брали, и никто из ребят не рассказывал, чтобы брали. А то бы я сдал. А известно, как ее забирают: медсестрой, специальной доильной машинкой или вручную?
— Я так думаю, что вручную. Самозабором. Журнальчик какой-нибудь дадут и вперед!
— А-а-а… — разочарованно протянул Ванечка. — Тогда это не интересно. Что еще пишут?
— Тут пишут, что пришельцы хотят отравить всех землян модифицированными продуктами.
— Еще чего? — спросил Ванечка, у которого неумолимо закрывались глаза.
— Всякого пишут. Вот пишут, что младенец четыре дня в гробу выжил.
— Все не так, я про этот случай тоже читал. Девчонка родила чувака и закопала его. А мать ее это дело просекла и откопала…
Весь март занимались обычной текущей работой без особых надежд получить премию за Белого, поэтому просто ждали очередную зарплату.
За это время состоялось два посещения сыскного бюро разными странными людьми.
Сначала появился тип довольно приятной мужской наружности. Классический образец из рекламы мужского парфюма, вроде средства для бриться и от пота. Маргарита даже заерзала на стуле, пригладила волосы, пропустила его беспрекословно.
— Я из конторы! Майор Иванов, — заявил этот тип Алешину с порога.
Удостоверением он только махнул пред лицом, по сути, не показав. Улыбался, старался быть спокойным, но взгляд имел довольно напряженный.
— И что дальше? — спросил Алешин, откинувшись в кресле.
— Я, знаете ли, прочитал тут вашу рекламу в Интернете. У вас почти все незаконно: прослушивание сотовых телефонов, вскрытие адресов, подбор пароля к ICQ, запись E-mail переписки, выявление фактов супружеской неверности с фото- и видеосъемкой, возврат долгов за 5 % от суммы вклада, сбор сведений по гражданским и уголовным делам. Вы можете иметь очень серьезные проблемы. Тут была одна уважаемая женщина, по какому праву вы собрали на нее компромат, вторгаетесь в ее личную жизнь? Нам также известно, что вы незаконно добыли и скрываете информацию по убийству известной журналистки, то есть препятствуете официальному следствию.
— И что дальше? Вызовете меня на допрос? Знаете, господин майор Иванов, всем тут понятно, что случившееся с вашей знакомой никак не может быть тайной спецоперацией. Не тот масштаб! Скажи сразу, работаешь за бабки на частное лицо и тогда уж не говори, что ты из конторы. Что касается журналистки, нам дела до нее нет, хоть их всех подобных журналюг перебейте, особенно желтую прессу! Это в основном ублюдки и моральные уроды — кому их жалко? И не надо тут качать права. И знайте: тут все прослушивается и записывается.
Видно было, как у названного майора Иванова под скулами заходили желваки. Будто бы даже зубы заскрипели:
— Поиграть со мной хочешь, бывший ментяра? Ну-ну! А не боишься? — проскрежетал он.
— Конечно, боюсь! Как же вас не бояться? Но вся наша беседа на всякий случай уже записана. Я сам работал в системе и тамошние законы знаю — если ты ошибешься, тебя тут же свои и утопят. Это не может быть политическим делом — это твоя личная халтура, а ты, майор, — никто. Вполне возможно, что ты там вообще не работаешь, что-то в тебе не так. Так что, иди своей дорогой. Нам не нужны проблемы и тебе, я думаю, тоже. Разбежались.
Майор Иванов посверлил его глазами еще несколько секунд и, наконец, ушел. По дороге он с грохотом свалил стул, напугав Маргариту. Вошли ожидавшие в приемной Кот с Ванечкой:
— Кто это был? — спросили они хором.
Алешин шумно выдохнул:
— Этот якобы майор Иванов будто бы работал в УРПО ФСБ РФ, действующий резерв. — Удостоверение Алешин все-таки срисовал.
— Чёй-то такое? — подал голос Кот.
— Управление разработки преступных организаций.
— Никогда о таком не слышал. И что они там делают-то?
— Ну, ты много чего не слышал. Я тоже не знаю. Может, такого и не существует. Сейчас фальшивых удостоверений — море. Но в целом его появление — плохой признак. Куда-то мы не туда влезли. Может быть, придется временно приостановить наблюдение за частными лицами, прослушку и скрытую запись, убрать лишнюю технику. Съезжу-ка в управление, поговорю с ребятами, узнаю как там обстановка.
Вернулся он, в общем-то, неплохом настроении даже слегка в подпитии: там были у него знакомые ребята еще по прежней работе, встретили доброжелательно. Однако привез и новости:
