«Как ты будешь рядом со мной?» – хотела она спросить. Как он сможет быть здесь, если собирается уйти в подполье? Но она понимала, что этот вопрос лучше снова не поднимать.
– Теперь смотри, – Тим полез в куртку и вытащил пистолет, она отпрянула.
– Он ведь не заряжен, верно? – спросила Кики.
– На самом деле заряжен, – ответил он.
Девушка отступила еще на шаг, пока не уперлась в дверь шкафа.
– Ты говорил, что он не будет заряжен. Вынь пули.
– Думаю, пусть он лучше будет заряжен. Просто на всякий случай. Я не имею в виду, что тебе придется стрелять. – Он вдруг показался ей встревоженным. – Что бы ни случилось, не стреляй в нее. Она – наш единственный козырь. Но ты можешь выстрелить в потолок или еще куда-нибудь, чтобы утихомирить жену губернатора, она напористее, чем я предполагал.
– О, Тим, мне не нужен пистолет!
– Главное – безопасность, – сказал он. – Давай я покажу тебе, как им пользоваться.
Кики внимательно наблюдала, как он передернул затвор. Возможно, Тим прав, она будет чувствовать себя увереннее, если у нее будет оружие. Неважно, что Женевьева выше, крупнее или сильнее, чем она: у нее будет оружие.
Когда Кики брала пистолет, ее одетые в перчатки руки дрожали.
– Черт, с тех пор как мы вошли сюда, ты все время дрожишь, – сказал он.
– На самом деле с тех пор, как вы оставили меня здесь, – согласилась она. – Я ничего не могу с собой поделать.
– Все уладится, обещаю, – сказал он, доставая из шкафа пакетик с чаем. – Этот придурок губернатор не захочет шумихи и постарается вернуть жену, пока никто не заметил ее исчезновения. Он такой, очень закрытый. Поэтому я хочу, чтобы ты прекратила волноваться, идет? – Он сдвинул на два дюйма вверх ее маску и поцеловал в щеку.
Наливая кипяток в кружку, она пролила немного на истертую деревянную столешницу.
– Достань печенье, – сказал он, беря кружку из ее рук. – И постарайся успокоиться. Не показывай ей, как ты взволнована.
«Я тревожусь из-за тебя, Тим, – подумала она, выкладывая на тарелку сахарное печенье. – Боюсь разочаровать».
Когда они вошли в комнату, Женевьева по-прежнему сидела на старом диване, а Марти стоял у окна и выглядел менее уверенным, чем несколько минут назад.
– Я слышал кое-что отсюда, – сказал он. – Какой-то глухой стук или что-то в этом роде.
– Ерунда. – Тим поставил кружку на стол.
– Я слышала его через некоторое время после того, как вы уехали, – сказала Кики. – Думаю, это просто ветка бьется о крыльцо. – Как такой параноик, как Марти, сможет пережить дождь? Поставив тарелку с печеньем рядом с кружкой, она взяла одно себе, хотя не была голодна, ей нужно было чем-то занять руки.
Вдруг Женевьева схватила все четыре печенья и кинула их в мужчин, после чего бросила тарелку в Кики и схватила ее сбоку за лицо, пытаясь сорвать с нее маску Спящей красавицы.
– Ах ты сука! – Марти стрелой кинулся к женщине, прижимая ее руки к дивану, и Кики увидела, как блеснули от страха его глаза.
– Оставь ее в покое, – сказала Кики, удивившись тому, что эти слова слетели с ее губ. – Не вини ее. – Внезапно ей пришло в голову, что было бы полезно наладить с женщиной дружелюбные отношения. Когда Марти отступил, Кики показалось, что Женевьева держится изо всех сил, стараясь не расплакаться. Она закусила нижнюю губу, а в ее глазах блестели слезы. Кики села рядом с ней. – Все будет хорошо, – сказала она.
Женевьева пристально посмотрела на нее.
– Что заставило вас поддаться на уговоры этих парней? – спросила она.
Кики быстро встала, чувствуя, как теряет превосходство над пленницей.
– У меня своя голова на плечах, – сказала она, но Женевьева сверлила ее взглядом до тех пор, пока она не отвела глаз.
Тим показал на жену губернатора.
– Делай то, что скажет тебе Спящая красавица, иначе будут неприятности, – сказал он. – Мы с Марти уезжаем.
– Мне нехорошо, – сказала Женевьева, снова растирая рукой спину. – Возможно, у меня начинаются схватки.
– Точно, – пренебрежительно сказал Тим. Он посмотрел на Марти. – Ты готов?
– Будь уверен, – сказал Марти, и, медленно открыв дверь, он, прежде чем выйти на крыльцо, выглянул на улицу.
Кики стояла около кофейного столика, наблюдая, как уезжают мужчины. Услышав, как захлопнулась дверца фургона и машина, кашлянув, завелась, она подумала: «Что теперь?» Кики почувствовала, что Женевьева все еще смотрит на нее. Женщина не притронулась к чаю.
– Хочешь еще печенья? – спросила она.
Женевьева не ответила на вопрос.
– Так что сейчас происходит? – спросила она. – Они скажут моему мужу, где я, и он приедет за мной?
Чудовищная мысль. Разумеется, они не пошлют сюда ее мужа. Она бы оказалась легкой добычей, если бы он показался здесь.
– Они приедут за тобой и отвезут тебя назад, – сказала она, словно знала, что так оно и будет.
– Куда они теперь поехали?
– В одно место, откуда можно позвонить твоему мужу.
– Почему они не позвонили ему отсюда? Тогда я могла бы поговорить с ним и дать понять, что я жива. Это было бы намного разумнее.
– Здесь нет телефона.
Женевьева закатила глаза.
– Тогда почему они не отвезли меня туда, где есть телефон?
Это был правомерный вопрос, на который у Кики не было ответа.
– Слушай, – сказала она, – все так, как оно есть, поэтому мы должны просто смириться с этим.
Внезапно Женевьева поднялась, и Кики охватила паника.
– Сядь, – сказала девушка.
Она думала, что Женевьева не послушает ее, и вдруг вспомнила, что оставила пистолет на кухне. Должно быть, ее голос прозвучал властно, потому что женщина снова опустилась на диван.
– Я не шутила, когда сказала, что мне нехорошо, – сказала она. – У меня болит спина.
– Вероятно, ты потянула спину, когда они схватили тебя.
– Она болела до этого, болела весь день.
– Когда должен родиться ребенок?
– Через три недели.
– Тогда дело не в ребенке, – сказала Кики, как будто она разбиралась в подобных вещах. Дети рождаются раньше срока, но боль в спине не имеет никакого отношения к схваткам. По крайней мере, она надеялась, что это так. Кики подошла к книжному шкафу. – Хочешь почитать книгу? – спросила она.
– Мне не нужна книга, – ответила Женевьева. – Если ты думаешь, что я могу сосредоточиться на книге, значит, ты такая же идиотка, как твои друзья.
Сев на стул у окна, Кики сложила руки на коленях.
– Какого цвета твои настоящие волосы? – спросила Женевьева.
– Не твое дело. – Она поняла, что совершенно забыла о том, чтобы изменить свой голос. Теперь было слишком поздно.
– Не думаю, что ты такая жесткая, какой хочешь казаться, – сказала Женевьева, изобразив подобие улыбки. – На самом деле тебе нужно было бы надеть маску поплотнее, чем эта.
Кики потрогала тонкую пластмассовую маску.
– Ты учишься в Каролине? – спросила Женевьева. – Ты не одна из моих студенток, нет? Ты разговариваешь как одна из них.
– Даже если бы я была ею, я бы тебе не сказала, – ответила Кики.
Женевьева как будто обиделась.
– Мне нужно в ванную комнату, – сказала она.
Черт. Она надеялась, что им удастся пережить все это злоключение, не воспользовавшись ванной комнатой.
– Я должна пойти с тобой, – сказала Кики.
– Тебе приказали? – Женевьева подвинулась к краю кушетки, словно готовясь встать. – Не выпускать меня из виду? – Она разговаривала с ней как с ребенком. Это так раздражало, что Кики обиделась и одновременно обрадовалась, потому что так Женевьева вызывала у нее меньше сочувствия.
– У меня своя голова на плечах, – сказала Кики.
– Прекрасно, – сказала Женевьева. – Мне нужно в ванную комнату. Сейчас же.
– Даю тебе минуту. – Кики кинулась на кухню за пистолетом и схватила его. Стоило ей лишь дотронуться до него, как руки снова задрожали. Она проверила, что он снят с предохранителя, а потом вернулась в гостиную.
– Ого! – сказала Женевьева. – Тебе это не понадобится!
– Теперь вставай, и я пойду с тобой, – сказала Кики.
Женевьева с трудом поднялась на ноги и пошла по коридору, избегая приближаться к Кики. Она вытянула одну руку вперед, словно желая защититься ею от пули. Другой рукой она прикрывала свой живот.
– Дверь налево, – сказала Кики.
Женевьева вошла в ванную комнату и стала закрывать за собой дверь, но Кики подставила ногу, чтобы дверь оставалась открытой.
– О, заходи, – сказала Женевьева. – Что, по-твоему, я собираюсь здесь делать? – Она показала на квадратное окошко над туалетом. – Едва ли я пролезу через это окно.
Так оно и было. В любом случае Кики не хотелось наблюдать за ней в ванной комнате.
– Хорошо. – Она убрала ногу от двери. – Однако ты оставишь щелку.
– Прекрасно, – снова проговорила Женевьева.
Облокотившись о стену, Кики ждала, прислушиваясь к шороху одежды с другой стороны двери. Женевьева долго мочилась, потом она приводила себя в порядок. Кики выпрямилась, держа пистолет перед собой, и ждала, пока ее пленница выйдет в коридор. Вдруг дверь ванной захлопнулась так быстро, что Кики не успела и рта открыть, как раздался щелчок закрывающегося замка.
