Лорен Брей первым бросился к миссис Дженнингс, которая продолжала, оцепенев, сидеть, не веря в свое счастье.
— О Дороти! — воскликнул он, заключая ее в объятья. Глаза его увлажнились, к удивлению Микаэлы, — она никак не ожидала подобного проявления чувств со стороны обычно суховатого человека. — Теперь-то уж ты наверняка придешь в мой дом. Ты сможешь занять комнату Абигейл. И платье для тебя найдется.
— Но, Лорен… — Миссис Дженнингс, потрясенная, смотрела на торговца, словно не веря своим глазам. Значит, она ошибалась, утверждая, что он не захочет видеть ее у себя в доме. Может, конечно, Лорен ревновал ее, но сейчас проявлял к ней трогательное внимание, как если бы хотел возместить этим все те невзгоды, что ей принес другой мужчина.
— Никаких «но», — возразил Лорен и ласково потянул миссис Дженнингс за собой. — Мы потом разберемся что к чему. А пока мне надо открыть лавку. Пошли отсюда. — Лорен Брей явно старался скрыть свое волнение под маской привычной для всех деловитости.
Как только Дороти Дженнингс под руку с Лореном Бреем покинули салун, за ними потянулись и все остальные, ожидавшие, чем же все-таки окончательно завершится разбирательство. И только ряды пустых стульев напоминали о том, что последние два дня Колорадо-Спрингс лихорадило от возбуждения, связанного с супругами Дженнингс.
Тем не менее у Микаэлы остался неприятный осадок — ей казалось, что подозрение в убийстве так и будет сопровождать миссис Дженнингс до конца ее дней.
Глава 6 ХЭЛЛОУИН
К счастью, дурные предчувствия Микаэлы не сбылись — жители Колорадо-Спрингс вскоре забыли о неприязни, которую они в силу предрассудков совсем недавно питали к миссис Дженнингс. И это во многом благодаря заботам Лорена Брея — он не откладывая в долгий ящик приобрел для своей родственницы машины и все необходимое для издания газеты. Она же со своей стороны не мешкая стала выпускать информационный бюллетень, и помещаемые в нем заметки и статьи помогли ей занять свое место в общественной жизни города значительно быстрее, чем думала Микаэла. Кроме того, всем горожанам пришлась по душе приветливая, скромная манера держаться миссис Дженнингс. Особенно она расположила их к себе тем, что, невзирая на протесты Лорена Брея — а ему больше всего нравилось, когда Дороти сидела за письменным столом, — Дженнингс взяла себе за правило являться под вечер ему на помощь в лавку, так что торопящиеся домохозяйки могли быстрее делать покупки.
Но если взрослые быстро изменили к лучшему свое отношение к новой жительнице города, то этого никак нельзя было сказать о детях. И это при том, что, по наблюдениям Микаэлы, она неизменно проявляла в обхождении с ними дружелюбие и ласку. И более всего Микаэлу удивляло то обстоятельство, что ее приемный сын Брайен, обладавший даром с первого взгляда приобретать себе друзей, категорически отказывался брать свой любимый лакричный сахар из рук миссис Дженнингс.
Микаэла твердо решила в самое ближайшее время докопаться до истинной причины непонятного поведения Брайена.
Между тем приближался праздник Хэллоуин, связанный, в представлении людей, с духами, ведьмами и прочими сверхъестественными явлениями. Так случилось, что в эти дни утром и вечером над городом висел густой туман, служивший отличной декорацией, на фоне которой готовилось таинственное праздничное действо. Несмотря на то что ночи становились все холоднее, Колин, Мэтью и Брайен зачастили по вечерам в сарай, со всех сторон продуваемый ветрами. Микаэла, как ни напрягала воображение, не могла представить себе, что они там делают, и, естественно, очень хотела это узнать. Поэтому однажды вечером, когда на город спустились сумерки, а за его пределами завывали волки, Микаэла взяла фонарь, чтобы освещать себе путь, и отправилась в сарай, к детям, которые никак ее не ждали, полагая, что она беседует дома с ужинавшим у них Салли.
Еще не войдя в сарай, Микаэла услышала голос Брайена.
— Ма! Ма! — повторял он непрестанно. — Пожалуйста, явись нам!
В голосе его звучал не страх, а ожидание, и Микаэле показалось странным, что он зовет ее здесь, вместо того чтобы прибежать к ней в дом.
Отворив тяжелую деревянную дверь, Микаэла, однако, поняла, к кому обращается Брайен. И на какой-то миг ее опять охватило опасение, что она так и не смогла заменить детям родную мать. Колин, Мэтью и Брайен сидели за маленьким столиком, положив на столешницу руки с растопыренными пальцами, сцепленными в одно общее кольцо. Лица их были бледнее обычного. Микаэла решила, что следует немного разрядить обстановку.
— Что здесь происходит? Заклинание духов? — поинтересовалась она, весело размахивая фонарем, но глядя на Мэтью с некоторым укором. — Мои старшие сестры когда-то пытались привлечь меня к этому занятию.
Мэтью, понявший намек Микаэлы, уже открыл рот, чтобы произнести какие-то слова в свое оправдание, но его опередил Брайен.
— У нас уже получилось, — с гордостью сообщил он. — Вот только что здесь был дух Авраама Линкольна в виде порыва ветра.
Микаэле пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Брайен, видела она, никакого страха не испытывал.
— Да? В самом деле? — якобы поразилась она. — Как жаль, что я не пришла раньше. Вот с кем бы неплохо побеседовать. — Она взглянула на Мэтью примирительно. — И все же пора нам вернуться в дом и лечь спать. Уже поздно.
Она вышла из сарая и, светя себе под ноги раскачивающимся на ветру фонарем, пересекла двор, где туман придал стоящим вокруг деревьям очертания зловещих фигур.
Не переставая улыбаться, Микаэла вошла в дом, где ее ожидал Салли.
— Как забавно, что из года в год дети развлекаются одними и теми же играми, — начала она. — Мэтью, Колин и Брайен заняты сейчас тем, что вызывают духов. То же самое делали когда-то в Бостоне мы с сестрами.
— Ну и как? У них что-нибудь получилось? — спросил Салли с серьезным видом.
Микаэла немало удивилась, что он не разделяет ее иронии по поводу этого суеверия. Но на лице Салли не промелькнуло и тени улыбки.
— Дети, Салли, просто играют, как это делают все дети на Хэллоуин. Но ты-то ведь не веришь в привидения? — спросила Микаэла, и на ее лбу обозначилась еле заметная складка.
— Почему же не верю? — возразил Салли. — От индейцев я узнал, что существуют силы, не подвластные человеку. — Видно было, что он и не думает шутить.
Микаэла молча воззрилась на этого человека с длинными волосами, обвешанного индейскими амулетами, приносящими удачу. Это уже был не первый момент в их отношениях, когда Микаэла вдруг чувствовала, что она и Салли принадлежат к различным мирам. Ее мировоззрение сложилось под воздействием рационального воспитания, свободного от предрассудков. Салли же все больше и больше склонялся к образу мыслей индейцев, которые полагались на метафизическое всемогущество природы. Правда, Микаэла обогатила свои медицинские познания, позаимствовав у индейцев кое-какие методы лечения, связанные, однако, исключительно с использованием целебных трав, а вот к помощи шаманства она не прибегала никогда.
