К моменту ее появления на маскараде как раз начали раздавать премии за лучшие костюмы, и, к ее радости, в числе победителей оказался Брайен. В зале царило бурное веселье, но Микаэла держалась чуть в стороне. Вдруг сзади ее окликнули:
— Доктор Майк?
Микаэла повернулась и встретилась глазами с выразительным взглядом Салли. Он нагнулся и протянул ей какой-то деревянный предмет.
— Я сделал новую лошадь-качалку, — сообщил он немного смущенно. — Не знаю, зачем она тебе нужна, но пусть будет.
Микаэла принялась рассматривать новенькую, с иголки, игрушку. В отличие от предыдущей, Салли ее даже раскрасил, нарисовал ей веселую морду, а из пеньки сплел хвост и гриву. Микаэла погладила ее, но так осторожно, как если бы боялась, что существующая лишь в ее воображении игрушка при прикосновении может исчезнуть. — Спасибо, Салли, — промолвила она.
— Скажи на милость, что ты собираешься с ней делать?
— Сейчас не смогу тебе объяснить. Может быть, когда-нибудь потом. (Салли выглядел озадаченным.) Подарю одной знакомой матери для ее ребенка, пожалуй. — И она продолжала рассеянно гладить волнистую гриву и деревянную спину, стараниями Салли гладкую как бархат.
На празднике Микаэла так развеселилась, что только поздно вечером уехала с детьми домой. Там ей удалось незаметно бросить лошадь-качалку в кормушку, где прежде лежала ее предшественница.
Дети, не чувствуя под собой ног от усталости, немедленно повалились в постель и заснули мертвым сном. Микаэла же, несмотря на состоявшееся примирение, долго лежала без сна, более обычного предаваясь думам о своем будущем. Стараясь заснуть, она закрыла глаза, но спустя некоторое время заметила, что ею снова овладело странное беспокойство. Ей стало казаться, что кроме нее и детей в доме кто-то есть.
Вдруг в изножье ее кровати возникла голубоватая тень и, дрожа и вибрируя, воплотилась в фигуру женщины. Перед ней опять стояла Абигейл.
— Вы все еще здесь! — властным голосом произнесла она. — Покиньте мой дом! И немедленно! Как можно быть такой эгоисткой — лишить меня всего, что я имела!
Микаэла содрогнулась от ужаса, но сумела найти в себе силы для ответа.
— Я у вас ничего не брала. Не моя вина, что ваша жизнь оборвалась. Будь я в то время здесь, я бы вам помогла.
— Сейчас легко так говорить, А что вы скажете о моем муже? — Абигейл пристально смотрела на Микаэлу.
— После вашей смерти он волен поступать по своему разумению, — возразила Микаэла. — Умершие не вправе распоряжаться судьбой живых.
— Знали бы вы, до чего грустно кануть в забвение и со стороны смотреть, как некогда тобой любимые начинают новую жизнь, словно тебя и не было на свете.
— Неужели вы полагаете, что Салли было легко вас потерять? Да он никогда вас не забудет. И я, обещаю вам, тоже буду вечно помнить о вас. Потому-то я и просила Салли починить лошадь. Теперь она лежит на прежнем месте.
Тень вздрогнула.
— Обещайте, что будете уважать любовь Салли ко мне!
— Обещаю! — ответила Микаэла. — И пусть Бог успокоит вашу душу.
Тень вздрогнула еще раз и растворилась в ночи.
Проснувшись на следующий день позднее обычного, Микаэла услышала доносившиеся со двора голоса Колин, Брайена, Мэтью и Салли. Они то ли играли, то ли затеяли состязание в борьбе. Откинув одеяло, Микаэла припомнила события этой ночи. Неужели ей действительно явилась Абигейл? Да нет же, разумеется, это был всего-навсего сон. Все происходило лишь в ее собственном воображении, но отпечаталось в мозгу с такой четкостью, что, направляясь к окну, Микаэла была вынуждена признать: ее представление об участии умерших в земной жизни в корне изменилось; воспоминание о ночных визитах Абигейл не давало Микаэле покоя.
Микаэла в ночной сорочке, набросив на плечи большой шерстяной платок, вышла на веранду, и свежий утренний ветерок подхватил спутавшиеся пряди ее волос, упавшие на лоб.
— Доброе утро! — немного удивленно крикнул Салли. — Разве ты не едешь сегодня в клинику?
— Нет. — Микаэла покачала головой. На ее губах играла легкая улыбка. — Слишком много дел дома. Мне кажется, нам следует поставить пару дополнительных стен в доме, чтобы получились две изолированные комнаты. Не возьмешься ли ты сделать это для нас?
— Я как раз собирался сегодня начать, — улыбнулся в ответ Салли.
Глава 7 СЕЗОН ОХОТЫ
Осень полностью вступила в свои права, и в Колорадо-Спрингс начался охотничий сезон. Почти все горожане мужского пола с утра пораньше разбредались по окрестностям в надежде подстрелить какую-нибудь дичь и таким образом обеспечить семью мясом. Его драгоценных запасов при правильном хранении хватало на всю зиму. А погода поздней осенью — лучше для охоты не придумаешь. Надо только залечь в таком месте, куда животные приходят утром в поисках корма. Случалось, например, что лучи солнца, пробив пласты тумана, выхватывали из сумрака нескольких оленей, мирно пасущихся почти рядом с притаившимся стрелком.
Из окна кабинета Микаэла наблюдала за тем, как туман медленно поднимался вверх. Колин уже приступила к стерилизации инструментов, которые могут понадобиться в течение рабочего дня, особенно же в экстремальных случаях, не терпящих промедления. В приемной уже ожидали вызова несколько пациентов. Среди них были и такие старики, которые постоянно приходили к Микаэле лишь для того, чтобы облегчить душу беседой с этой благодарной слушательницей и унести от нее несколько дружеских напутствий и советов.
И вдруг дверь кабинета грубым рывком распахнули настежь. В комнату ворвались Лорен Брей и Джейк Сликер и втащили висящего на их руках Хореса. Лицо его выражало величайшее волнение и испуг, лоб покрывали капли пота, а в предплечье торчала индейская стрела.
— Боже мой! — вскричала Микаэла. — Что случилось?
— Нападение! — поспешил ответить Джейк Сликер. — Мы были на охоте, и вдруг ни с того ни с сего на нас напали шайоны.
— Ни с того ни с сего? — недоверчиво переспросила Микаэла. До сих пор шайоны были ей известны как мирное племя. — Сколько же их было?
— Шесть человек, — ответил цирюльник, а Лорен Брей одновременно с ним крикнул: — Десять!
— Их было… — открыл было рот Хорес, но Джейк Сликер заставил его замолчать, положив руку ему на плечо. — Побереги себя, Хорес, — сказал он на редкость настойчиво. — Случилось это на ручье Черный Камень.
Последняя информация мало заинтересовала Микаэлу. Она внимательно осмотрела рану на левой руке Хореса, велела Колин принести бинты, а сама отправилась за необходимыми инструментами.
Возвратившись в комнату на секунду раньше дочери, Микаэла поймала конец фразы, произнесенной Лореном Брейем:
