так я чуть зуб не сломал об неё. Вот Йорик и хихикал, мол кто
Медвежий пирог укусить пожелает, тот зубы и обломает. И
главное, что он выдал, мол в пироге этом хитрые мышки завелись
и норки в нём прогрызли, чтобы воздухом вольным дышать."
- "Спасибо, Гена"- кивнул старшина - "Как говорится ценная
информация к размышлению.Кстати она подтверждает кое какие
уже имеющиеся данные в этом ребусе. Значит так братва, шутки за
борт.
80
Мы все здесь служили и все военнообязанные, поэтому по
распоряжению капитана на судне объявляется особое положение.
Единственный выход для нас действовать быстро, решительно и с
такой наглостью на которую способно только наше русопятое
войско . Думаю последнего они (при слове ОНИ Толяныч направил
указательный палец вниз) ожидают меньше всего. Они опасны,
пока в тени. Если удастся их засветить, хотя бы частично, то
зачищать нас для них уже не будет иметь смысла, а банальной
местью эти серьёзные ребята не занимаются.
Дальше: ни водолазов, ни снаряжения у нас нет и поэтому вниз,
старшина опять ткнул пальцем в сторону палубы, вниз мы не
пойдём. Мы пойдём вверх, "мышиные норки" искать, озадачил он
собравшихся. Вообщем так, братва - по случаю особого положения
властью данной мне капитаном объявляю общий аврал по судну."
Приключения моряка Паганеля.часть I " Тайна полярного
острова." глава 14. "Альпинисты"
Избитое выражение - "рояль в кустах", но, как говорят в Одессе -
"Я вам скажу из жизни." Cамое странное, что этот пресловутый
рояль и в самом деле оказывался (почти всегда) в нужном месте и
в нужное время в наиболее критические моменты моей не бедной
на не скучные события жизни. Первое, что пришло в голову, после
заявления старшины о том, что он предлагает штурмовать
отвесные скалы Медвежьего крыла, это вопрос - "Как ?" Можно на
автомате ответить - "Каком к верху" и это таки будет ответ, но
ответ не серьёзный и не по делу. Дело же у нас было серьёзней
некуда, поскольку речь шла о наших родных и любимых морских
задницах, а они нам "были дороги, как память".
Старшина Семён Анатольевич и наш общий друг Бронислав
Устинович, призвав в помощники мою незаменимую персону, все
мы вместе направились в "Закрома Родины" - легендарную
каптёрку под полубаком(носовой надстройкой) Это была каптёрка
81
боцмана Друзя. Об этом скромном складском помещении на судне
ходили легенды. Кроме пошлого "Закрома Родины". его так же
называли "Пещерой Али Бабы". Между тем на этом маленьком
складе никогда не было ничего лишнего, было лишь то, что могло
вдруг срочно понадобится причём случайным и самым
непредсказуемым образом.
Это был какой то мистический промысел( извините за каламбур)
Ну по какому скажите странному совпадению заядлый альпинист
старшина Толяныч перед самым отходом в рейс за громкую игру
на гитаре был изгнан сварливой хозяйкой из съёмной квартиры
вместе со старым рюкзаком и двумя пятидесяти килограммовыми
баулами с новым альпинистским снаряжением, купленным
буквально за сутки до этого. Снаряжение было заграничным и
баснословно дорогим. Толяныч заказал его ещё год назад у одного
крутого фарцовщика с крутыми же связями на чёрном рынке.По
слухам старшина отдал за него стоимость половины Жигулей
популярной тогда пятой модели в экспортной комплектации.
И ещё страннее, что боцман согласился взять на хранение эти,
вообще то не отражённые ни в каких накладных вещи альпиниста,
попавшие в Союз не всегда ясным путём. Судно объект режимный
и даже не собираясь в загран. рейс постоянно осматривается на
стоянке соответствующими службами, например пограничными
нарядами. Тут могут возникнуть неприятные вопросы. К тому же,
побывав под следствием по делу о мнимой растрате казённого
имущества, Устиныч стал в таких делах, что называется пуганной
вороной, которая как известно дует на воду.
Боже мой, чего там только не было в этих баулах. У Семёна
азартно заблестели глаза, когда он принялся разбирать все эти
веревки, обвязки, жумары, карабины. Подошли ещё двое ребят,
товарищей Толяныча по альпинистским походам. Они заговорили
непонятное - френд, маятник, шлямбур, Гри-гри, репшнур,
оттяжка, восьмёрка, закладка, зацеп, кошки, такелажная плата. Всё
это заграничное великолепие сверкало и переливалось
праздничными цветами новогодних ёлочных игрушек.
82
Альпинисты принялись споро и деловито вооружать всю эту
абракадабру - обвязку, привязь, спусковик. Но самое-самое
невыносимо романтическое, неизгладимое впечатление произвели
на меня роскошные жёлтые швейцарские ботинки фирмы
Монблан.
В джинсах Монтана,размечтался я, замшевой куртке и в этих
щикарных кедах да под ручку с моей норвежской принцессой. Я
бы смотрелся истинным Аленом Делоном . Как говорится кто о
чём..
Между тем не прошло и пары часов, как Семён начал свой
подъём на скалы,под горячо-сочувственными и кровно
заинтересованными взглядами всего экипажа, высыпавшего на
открытую часть каменистого берега, справа от нависающего над
гротом каменного козырька. Медвежье крыло представляло собой
сложное скалистое образование с множеством участков,порой с
отрицательным углом восхождения. Скалолазание здесь могло
быть под силу только очень опытному спортсмену. Порой
встречались места, которые проще было бы обойти, однако
времени для этого просто не было.
Семён сноровисто забивал крючья и( или) вставлял закладки, в
которые в свою очередь, вставлялся карабин.Один из стоящих
внизу матросов, товарищей Толяныча по альпинистским походам,
страховал его внизу на скальном причале, удерживая
страховочный трос. Несколько раз Семён, вбивая крюк
альпинистским молотком, или вставляя очередную закладку
зависал вниз головой словно огромная летучая мышь в зелёной
пластиковой каске.
Второй из друзей Семёна по скалолазанию, решив сменить
страхующего, который несмотря на прохладную погоду успел
изрядно взмокнуть от нервного напряжения, по ходу дела задал
непонятный, видимо профессиональный вопрос. - "Как думаешь,
по норвежской классификации не меньше семерки плюс будет ?" -
"Да тут вся восьмёрка плюс, если не девятка." - ответил первый. В
этот момент, Толяныч, видимо подскользнувшись на влажном
83
камне, сорвался и с криком - "Держи !", полетел со скал спиной
вниз. Оба стоящих внизу альпиниста среагировали молниеносно,
повиснув двойным весом на страховочном тросе, удерживая
товарища от дальнейшего падения. Падавший тем временем успел
мгновенно сгруппироваться и на лету зацепится правой рукой за
выступающий из скалы камень.
Стоявшая внизу толпа в два десятка зрителей в начале падения
Семёна синхронно-судорожно вздохнула - "А-А-Х !!" и через три
секунды, после его благополучного зацепа за счастливый камень
так же синхронно, но уже с явным облегчением выдохнула - " У-У-
Х !!"
Спустившегося со скал старшину подменили двое его товарищей
и уже сравнительно быстро по проложенному пути поднялись на
скалы и продолжили восхождение вплоть до самых верхних
уступов на высоте не менее ста метров. Здесь покорители
Медвежьего крыла поднялись и выпрямились во весь рост.
-"Справа и слева вершины метров по 400. Главную вершину
видно, далеко совсем на северо-восток, тридцать- сорок
километров.В трёх километрах узкая низина между скал. Сарай
деревянный ближе к берегу, лодка перевёрнута. Рядом дед какой-
то, сети чинит." - "Хорош парни." - ответил Сёмен. "Давайте вниз,
не светитесь, не надо. чтоб вас видели." Мы с боцманом, рядом,
как два разновозрастных неразлучника стояли подле старшины
Семёна, упакованного в первязи альпинистского снаряжения.
Стояли, готовясь принять на себя страховку спускающихся вниз
скалолазов. - "Хреново, сказал Семён вполголоса. Походу нет
здесь никаких "мышкиных норок", не в Туапсе чай. Думать надо."
Неожиданно вскрикнул один из спускающихся альпинистов. Из
под посверкивающей металлом подошвы его ботинка вывернулся
