— Да. Он готов пообещать нам полный иммунитет, если мы выступим свидетелями. Позже всплывет должностное преступление. Только нужно играть с ним осторожно, он честный человек. Малейший намек на наши настоящие цели — и все будет кончено.
— Тогда нужно попридержать коней. Будем делать вид, что ничего не происходит, пока все не будет готово.
Заговорщики покинули зал заседаний, даже не взглянув на стучащую по клавишам машинки секретаршу.
Констанция поспешила в кабинет Брайнарда; тот, сидя в глубоком кресле, читал какие-то бумаги.
— Что-то случилось? — спросила Констанция.
— Она подала на развод. Этот молодой человек — юрист по бракоразводным делам.
— Вот оно что…
— В бумагах вы значитесь соответчиком вместе с Бланш Леблан.
— Я?
— Да. Наверное, вас добавили сюда в последний миг. Скоро всему придет конец — моему состоянию, моей репутации… Даже нашей с вами дружбе, Констанция.
— Конец? Еще нет.
И она торопливо прочитала все, что только что подслушала.
— Уортингтоном овладел дьявол, — тяжело выговорил Брайнард, стиснув подлокотники кресла. — Я уже давно его подозревал, но они были слишком изворотливы для меня. Итак, пока я гулял, не скрытничая и не стараясь замести следы, ничего не делая, чтобы предотвратить разоблачение, Сибилла действовала хладнокровно и осторожно.
Брайнард вскочил и принялся расхаживать по кабинету.
— Так вот каков их план! Затаиться и ничем не выдавать себя, пока не придет время действовать. Потом играть на понижение до тех пор, пока я буду вынужден продать акции себе в убыток, выкупить все по дешевке и контролировать реорганизацию правления. Что ж, сейчас контрольный пакет не у меня, а жаль. Но и у них его тоже нет. Пакетом владеют остальные акционеры. Мне он нужен, отчаянно нужен! Но кто получит его первым — вот в чем вопрос…
Брайнард лихорадочно размышлял.
— Вы могли бы и сами немножко сыграть на понижение, — предложила Констанция. — И это испугало бы публику. Возможно, тогда вы смогли бы выкупить достаточно акций, чтобы подчинить ситуацию себе. Продавать они не осмелятся, иначе ослабят свой собственный контроль. В любом случае вы застанете их врасплох.
— Именно об этом я и думаю. Сыграть в их собственную игру… Опередив их… И тем самым ускорить ход событий.
Сразу после обеденного перерыва Констанция снова заняла место за столом, прижав к уху трубку.
В зале заседаний опять раздавались голоса.
— Господи, Шеппард, что ты думаешь? Кто-то продает акции «Моторс»… Они уже упали на пять пунктов и продолжают снижаться.
— Кто это может быть? И что нам теперь делать?
— Кто? Да Брайнард, конечно! Ему донесли. Что будешь делать?
— Погоди. Давай позвоним в агентство новостей. Здравствуйте… Да… Что? Неофициальные слухи о судебном преследовании «Моторс» правительством? Большие заказы на продажу акций, заблаговременно? Какого черта?! Уортингтон, мы должны опровергнуть эти слухи или…
— Ничего мы не будем опровергать. Он сам потерпит крах. Неужели мы будем совать ему свои деньги в карманы, позволяя продавать сколько влезет? Чтобы он перехватил контроль с помощью наших же денег? Еще чего! Я тоже продаю.
Мальчики-газетчики на улицах с экстренными выпусками газет уже кричали о великом крахе «Моторс». Было вопросом лишь нескольких минут, когда читающая публика испугается столь явного мыльного пузыря.
И вот началось! Акции продавали маленькими партиями, но вместе эти партии составляли внушительную долю, и выбрасывались они на рынок по номиналу. Продажи продолжались весь день. Были проданы тысячи акций «Моторс». Ранее они приближались к семидесяти девяти, но под конец упали почти на сорок пунктов. Брайнард вступил в игру первым и взял высшую цену за свой запас.
Во время этих диких событий Брайнарда настойчиво пытались вызвонить по телефону, но его не было в офисе. Приводя в действие весь механизм, президент «Моторс» все время демонстративно оставался у себя, чтобы отвести подозрения, а вот теперь, когда все закончилось, куда-то исчез.
После закрытия биржи Констанция принялась читать отчеты об огромном обвале фондового рынка — так интерпретировали случившееся в газетах Уолл-стрит. Она еще не закончила изучать статьи, когда дверь открылась и вошел Брайнард.
— Мы сегодня хорошо поработали, Констанция, — сказал он, падая в кресло.
— Да, я как раз об этом читаю. Маленький микрофон придал делу совершенно новый поворот. А самое лучшее — то, что все финансовые журналисты, похоже, считают: панику спланировал Уортингтон и иже с ним.
— О, подставь Уортингтона — подставишь и все правление «Моторс». Именно этого я и добивался.
Брайнард хлопнул на стол пачку писем.
— Вы… вы нашли их? — задохнулась Констанция.
Остро посмотрев на него, она поняла, какой огромный груз свалился с его души.
— Да, нашел. Я знал, что жена может держать их только в одном месте — в личном сейфе с драгоценностями. Она считала, я никогда не заподозрю, что именно она там хранит. Кроме того, она сменила комбинацию замка. Но сегодня днем, когда ее не было, я явился домой и привел с собой специалиста. Тот работал целых два часа, но все-таки вскрыл сейф. И вот пожалуйста — письма. Теперь пришло время настоящей игры.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что заметил имя того, кто изготовил ваш микрофон. Сегодня я купил такой же и установил в комнате, где Сибилла бывает чаще всего. Провода оттуда тянутся в соседний дом, где я снял квартиру. И я собираюсь прослушивать, что за разговоры ведутся у меня дома. Я достану этого Уортингтона!
Той же ночью Констанция и Брайнард заняли пост в пустой квартире и несколько часов терпеливо дожидались, что доложит им микрофон. Наконец раздался шум открывающейся двери.
— Покажите их, — раздался голос.
— Сибилла, — пояснил Брайнард шепотом, как будто жена могла его услышать.
Вслед за первым зазвучали другие голоса.
— Уортингтон и Драммонд, — добавил он. — Они еще ничего не заподозрили.
— Драммонд знаком с этой женщиной — Данлап, — сказал Уортингтон.
Детектив разразился тирадой, на чем свет понося Констанцию.
— Но она умна, Драммонд. Вы должны это признать.
— Да, умна, тут ничего не скажешь.
— Вы приставили к ней слежку?
— За ней круглосуточно следят, миссис Брайнард.
— Что там за паника с акциями «Моторс», Ли?
— Как-нибудь в другой раз, Сибилла, не сейчас. Драммонд, что говорят люди?
Тот явно заколебался.
— Выкладывай уже, парень.
— Что ж, мистер Уортингтон, говорят, что панику начали вы.
— Черта с два я ее начал! Но, думаю, мы с Шеппардом немного подлили масла в огонь. У нас тоже есть свои пределы. В конце концов это должно было случиться, но мы отыграемся после того, как все уляжется.
Голоса отдалились.
— Спокойной ночи, миссис Брайнард.
— Спокойной ночи, мистер Драммонд. Я узнала все, что хотела узнать.
Пауза.
— Ли, как мне тебя благодарить?
Звук, подозрительно похожий на звук поцелуя.
Брайнард сжал кулаки.
— Спокойной ночи, Сибилла. Мне пора…
И все смолкло.
Прошло несколько минут, прежде чем Брайнард смог произнести первое слово. А когда заговорил, продемонстрировал недюжинную способность держать себя в руках.
— Через полчаса у меня совещание, Констанция, — заметил он, взглянув на часы. — Очень важное. На нем я попытаюсь получить деньги для поддержки «Моторс» на завтрашнем открытии биржи. Думаю, я смогу удвоить свой пакет акций, если правильно все разыграю. Это важно. Но и здесь тоже происходят важные вещи.
— Я останусь и буду слушать, — сказала Констанция. — Доверьтесь мне. Если случится еще что-нибудь, я все вам расскажу.
На следующий день Констанция появилась в офисе рано, но Брайнард уже был на месте. Свежий и бодрый, словно он не оставался на ногах всю ночь, президент «Моторс» был полностью готов к самой большой битве в своей жизни; к битве, которая должна была разразиться при открытии биржи.
Брайнард вовремя сыграл на понижение и втихую собрал контрольный пакет, который был ему так нужен. Теперь он играл на повышение — продавал акции, чтобы купить еще больше, используя все известные ему средства, а при его-то остром уме таких средств в его арсенале было предостаточно.
И акции «Моторс» росли. Они отыграли сорок пунктов, а когда началась обратная реакция, взлетели выше прежнего. Уортингтон и Шеппард были выжаты досуха. Но Брайнард ни на миг не остановился.
Когда часы на церкви Святой Троицы пробили три — час закрытия фондового рынка, — Брайнард внезапно крутнулся в своем огромном кресле.
— Мисс Данлап, — тихо окликнул он. — Будьте добры, передайте Уортингтону и Шеппарду, что я желаю видеть их в зале заседаний через час.
