– Останетесь довольны. Обещаю. Ближе к делу.
Дело оказалось в следующем. К ротмистру попала информация, что к сестрорецкому заводу проявило интерес некое лицо, подозреваемое в шпионской деятельности. Лицо это действует просто: устанавливает дружеский контакт и предлагает за хорошее вознаграждение делиться нужной информацией.
– Что же такого секретного мог выведать Жарков? Чертежи винтовки?
– Есть куда более ценная информация, чем чертежи.
– Леонтий, не томите, – попросил Ванзаров.
– Сестрорецкому заводу поручено перевооружение армии винтовкой нового образца, которую Мосин изобрел. Следовательно, узнав сведения о производстве, можно легко высчитать не только численность пехотных полков, но и мобилизационные резервы. А также просчитать объемы производства на случай войны. Сестрорецк расположен в глубине империи, но противник будет рад нанести удар и оставить армию без стрелкового оружия. Разве эти сведения не стоят дорого?
– Возможно, они чего-то и стоят, – согласился Ванзаров. – Откуда получили эту информацию?
– Извините, Родион, даже своему руководству я не раскрываю своих источников. Вы же знаете наши правила.
– Я спросил потому, что эта информация могла бы помочь выйти на убийцу Жаркова.
– Как? – спросил Леонтий, словно его легонько стукнули под дых.
– Сегодня утром вашего инженера нашли на пляже. Выпотрошен, как курица. В грудь воткнут штык, который он для какой-то надобности стащил с завода. Как вам тайна?
Ротмистр шел молча, сосредоточенно разглядывая дорожную пыль.
– Убит так, словно предостережение кому-то? – спросил он.
– Это правильный вопрос, Леонтий, – сказал Ванзаров. – Очень правильный и дельный. Поздравляю вас. Но не себя. Внятного ответа у меня не имеется. На данный момент. А ваша шпионская чехарда вносит в логическую цепочку, которую я собираю с самого утра, ненужную путаницу. В любом случае, очень вам благодарен.
– Родион… – ротмистр остановился, невольно загораживая дорогу.
Ванзаров легкомысленно отмахнулся.
– Знаю-знаю. Когда найду злодея, предоставить его для дружеской беседы несуществующему отделу Генштаба. Обещаю, пристав Недельский получит второй танец.
– Я рад, что…
– Друзья должны помогать друг другу. Зачем же иначе друзья?
– Могу я чем-то еще вам помочь?
– Еще как можете, – согласился Ванзаров.
Леонтий проявил полную готовность.
– Что я должен сделать?
– Не так уж и много. Во-первых, отправляйтесь прямиком на вокзал.
– Так… Надо что-то выяснить?
– Не совсем. Купите билет в вагон второго класса. Садитесь в ближайший поезд и отбываете в столицу. Чтобы не болтаться тут под ногами и не портить мне охоту. От вас за версту несет розыском. Чуть что будет – сразу телеграфирую. Договорились? Благодарю вас. Поторапливайтесь, а то на поезд опоздаете.
Ванзаров развернул ротмистра в штатском лицом к вокзалу. Что вышло у него весьма непринужденно.
– Да что же это! Позвольте! А вы что делать будете?
– Навещу одного коварного убийцу. Не сопротивляйтесь. Нам с вами не по пути. На вокзал, ротмистр, на вокзал. Шагом марш.
Настроение у предводителя было превосходным. Фёкл Антонович настолько преисполнился веры в скорое разрешение дела, что погрузился в приятные мечтания. Ему грезилась счастливая и беззаботная жизнь, какой наслаждаются мэры курортных городков юга Франции. Кругом порядок и чистота, приятное общество фланирует туда и сюда, и завяжутся такие связи, что только держись. Ведь какие люди будут приезжать сюда на отдых! Даже страшно подумать. Такие, что и самому предводителю не стыдно на поклон к ним прийти. А может, кто-то из императорской фамилии почтит. Конечно, почтит! А как же иначе. Им ведь тоже отдохнуть хочется от дел государственных. Ох, и начнется сказка наяву. Только бы герой этот столичный шустро все раскрыл. И тут же и забыть. А уж потом, когда курорт построят, о преступлениях, конечно, можно не беспокоиться. Какие преступления, когда общество самое изысканное. К тому же подверженное разным недугам. Таким не до штыков и револьверов. Сядут тихонько на пляже и давай поглощать воздушные ванны, пропитанные солью Балтики. Красота!
В приятных размышлениях Фёкл Антонович обошел некоторые, самые пристойные улицы и завернул к полицейскому участку. Там он, как и предполагал, обнаружил Недельского. Ротмистр, тяжко сдвинув брови, рассматривал обломанный сук, скреб по коре ногтем и хищно принюхивался. Выглядел он вполне нормально. Фёкл Антонович решил завести непринужденную беседу. Он сел на скрипящий стул, придвинутый к самому столу пристава, и шаловливо скинул шляпу на том Уголовного Уложения. Пристав даже ухом не повел, целиком уйдя в созерцание палки.
– Чем так увлечены, Сергей Николаевич?
Пристав был похож на дворнягу, которой досталась сочная кость, и она не знает, бедная, с какого конца взяться за угощение.
– Да вот понять хочу… – наконец ответил он.
– Что же именно вы нашли в этой, с позволения сказать, веточке?
– Не я, не я… – пристав бережно положил палку на сукно стола. – Не я… Не я…
– Это я уже понял, что не вы. А кто же? Нельзя ли яснее?
– Вот все размышляю, блуждая в просторах вселенского разума…
– Пристав! Держите себя в руках.
Окрик подействовал благотворно. Недельский очнулся и посмотрел осмысленно.
– Я пытался понять, что именно нашел господин Ванзаров в этой палке. И не смог решить эту головоломку, – сказал он.
– Это все, что Ванзаров нашел?
– Подобрал на пляже рядом с тем местом. Приказал сохранить как важнейшую улику. Зачем? Почему? Отчего? Ума не приложу.
Предводитель редко соглашался со своим приставом. Но тут у него невольно вырвалось:
– Глупость какая!
– Вы тоже так думаете? – спросил Недельский.
Непонятно отчего, но деталь эта уязвила Фёкла Антоновича до самой глубины души. Да так, словно двинули обухом по затылку. Он отчетливо понял: это – откровенная насмешка, если не сказать дерзость. Где это видано, чтобы палка была важной уликой? За кого он их принимает? Оскорбление, не иначе. Только этот несчастный мог принять ее за чистую монету. Ай, как нехорошо…
– А что тут думать? – крикнул Фёкл Антонович. – Он или дурачит вас, или не так хорош, как о нем рассказывали. Конечно, мы провинция. Нам можно сунуть палку и сказать, что это важнейшая улика. Простаки уездные. Все съедят и будут довольны! Ишь, герой выискался столичный. А вы тоже, Сергей Николаевич, хороши. Уши развесили, вам их и украсили лапшой. Думать надо своей головой!
Такая перемена в милом предводителе поразила пристава. Он выпрямился в кресле, стал строг и официален.
– Как мне следует поступить?
Этого Фёкл Антонович еще не знал. Внезапная обида или досада, что так безжалостно расправилась с чудесным настроением, была и для него неожиданностью. Конечно, предводителя разозлила не сама палка. Ну, палка и палка. Было в ней что-то такое, чего Фёкл Антонович еще и сам понять не мог до конца, но ощущал как маленькую ложку дегтя на светлой картине будущей победы Ванзарова. Таилась в ней какая-то опасность лично для предводителя, а в спешке сегодняшнего дня, да и в самом чудесном появлении Ванзарова, он ее проглядел. А ведь опасность эта настолько очевидна, что кричит во все горло. Ну конечно! Это же очевидно!
Что сделает чиновник из столицы, когда раскроет дело? Доложит начальству. Ему поощрение и виды на будущий чин, а к бедному предводителю вопрос: почему сам не справился? Как посмел без санкции вышестоящего начальства обратиться к чиновнику сыскной полиции? Кто разрешил? Кто позволил? Никто. Сам все и устроил. И такую кашу заварил на свою голову… И что теперь делать? Выгнать – нельзя. Уедет Ванзаров и сразу с поезда с докладом к начальству. Дескать, выставили вон. Но и оставить невозможно. Как вырваться из замкнутого круга? Нет, ну как вляпался! Хорошо, хоть волшебная палка надоумила, а то бы так и ходил в счастливом незнании.
Пристав не мешал тяжким раздумьям, терпеливо ожидая, когда они разрешатся сами собой. Однако, не вытерпев, скромно кашлянул.
– Он распорядился пост поставить…
Фёкл Антонович взглянул так, словно не понимал, откуда взялся этот человек в полицейской форме.
– Что? Какой пост?
– На пляже. На месте обнаружения тела.
– Зачем? Что там охранять?
– Не могу знать. Он не докладывает. Столичный гений видит далеко за горизонт событий.
– Вот что, Сергей Николаевич… – Фёкл Антонович был строг и серьезен настолько, что пристав не видал его в подобном расстройстве духа. – Поступим мы таким образом. Господину Ванзарову мы, конечно, окажем всякую помощь, раз он свалился на нашу голову. Но только не слишком усердствуйте. Сохраняйте достоинство. Из виду не выпускайте. Бдительно. Вы меня поняли?
– Отчего же не понять столь деликатную мысль.
– С этой минуты берете ноги в руки и, не ожидая чудесной помощи нашего столичного франта, сами беретесь за расследование. Делайте что угодно, поставьте на уши всех ваших людей, переверните город снизу доверху, но найдите мне убийцу раньше Ванзарова. Вы поняли? Непременно раньше. Любой ценой. Какого угодно, но убийцу. И чтоб он ничего не пронюхал. А я уж за благодарностью не постою. Лично пожертвую. Вы меня знаете… Вечным должником вашим буду. По рукам?
