Когда Джек доехал до дома отца, то еще несколько минут сидел в машине, пытаясь собрать свои мысли, понять, что он хотел донести. Тело начала бить дрожь. Джек почувствовал себя тонущим в холодной воде, из-за которой сводило все тело так, что плыть дальше казалось невозможным. Вспомнив покойную мать, Джек начал считать, загибая свои пальцы. Трюк, которому она научила его, когда ее болезнь начинала забирать все больше сил и здоровья, видя, что шестилетнего сына ее перемены пугали больше, чем что-либо еще.
— Надо что-то делать!
Джек вошел в кабинет отца и без приветствия заявил то, что было в его голове. Виктор отвлекся от экрана ноутбука и удивленно посмотрел на сына.
— Амелия, — пояснил Джек, оставляя себе все меньше путей отходов. — Сколько можно ждать, пап?
— Закрой дверь, — коротко сказал Виктор и указал на место для посетителей.
Джек выполнил просьбу отца и сел на указанное место, Виктор начал что-то набирать в ноутбуке и через несколько минут развернул его экраном. Джек увидел черно-белое фото с дорожной камеры, без труда узнал Амелию на нем, попытался лучше рассмотреть мужчину.
— Это…
— Как я сказал, детективы работают.
— Они знают, где ее держат?
— Еще нет.
— А этот мужчина. Личность установили?
— Нет. Скорее всего, он просто исполнитель. Перевозка, удержание и подобное.
— Так значит… если мы знаем, как он выглядит, можно его найти. Устроим пресс-конференцию, назначим цену за голову, а там либо полиция, либо охотники за головами сделают свое дело. Главное, придать дело огласке.
— Дела так не ведутся, Джек.
— Как?!
Джек сам не заметил, как повысил голос. Он снова сделал вдох, напоминая себе, что надо держать себя в руках, надо сохранять трезвость рассудка, надо забыть, что последняя неделя превратилась в один большой дрянной день, который никак не заканчивается.
— Как? — спокойнее спросил он, видя осуждающий взгляд отца.
Виктор закрыл ноутбук и взглянул на сына, как на мальчишку. Этот взгляд отца всегда ассоциировался у Джека с детством, когда вместо того, чтобы ругать за что-то, Виктор спокойно объяснял сыну, почему прав именно он в данной ситуации.
— Если начнется официальное расследование, то вылезет и причина, из-за которой Амелию похитили. И тогда обеим нашим семьям будет не очень хорошо. Это плохо и с точки зрения закона, и общественности. Даже если все обойдется с тюрьмой, то компанию Макгроу эти новости уничтожат. Все надо сделать тихо. Без прессы, глобальных поисков и огласки. Кроме того, самое главное, ты же должен понимать, что подобное заявление на всю страну, разозлит. И как ты думаешь, Джек, на ком похитители Амелии будут вымещать злость?
Джек молчал, ему стало еще сильнее казаться, что он нашкодивший одиннадцатилетний пацан, у которого слова отца в голове складывались в более логическую цепочку, чем собственные мысли.
— А почему нельзя вести дела обычно? Без… использования рабского труда, головорезов и… оплаты их услуг вместо…
— Как ты думаешь, Джек, — не дав договорить, заговорил Виктор, — что дешевле: оплатить труд, страховку, оборудование, перелет рабочим, привыкшим к нормальному, или сделать так, как делаем мы? Пользоваться рабочей силой местных.
— Их силой тоже можно пользоваться по-разному.
— Там другие законы, сын. Мы бы жили в этом гадюшнике, если бы пришлось улаживать все конфликты, которые были бы, работая мы как надо. Так лучше всем. У местных есть еда, у их начальников деньги, а у нас дешевое производство и хорошие дипломатические отношения.
— Из-за которых Амелия сейчас не дома наслаждается успехом после юбилея, а ездит с непонятным мужиком. В лучшем случае. Ты думаешь, что дешевое производство и дипломатические отношения стоят ее жизни?
— Никто Амелию не убьет, — уверенно проговорил Виктор.
Джек кивнул. Слишком часто он слышал эту фразу, но поверить в нее так и не смог. Сказав, что он вся понял и собирается попробовать вздремнуть, Джек пошел к машине. Оказавшись в салоне, Джек достал телефон и начал набирать номер Лиама. Абонент оказался вне зоны действия сети.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ощущая в себе странную уверенность, что пора все рассказать, Джек не мог понять, насколько правильная эта самая уверенность. Решив не тратить время на звонки, он направился прямиком в лофт, обдумывая последовательность, в которой изложит все, что он знал. В конце концов, Лиам был военным, знал разных людей, которые разбирались во всем происходящем лучше, чем он. А раз сам он-Джек не мог что-то сделать, значит надо было все рассказать тому, кто мог.
Зайдя в лофт, Джек сразу услышал шаги в спальне Лиама и обрадовался. Он вошел в комнату без стука, повторяя про себя, что начнет с того, что отец рассказал ему про бизнес, потом скажет о желании Кеннета все сделать правильно, потом перейдет к Амелии и, зная Лиама, скорее всего, получит по лицу, но все планы рухнули, когда он увидел мать Амелии и Лиама.
— Ты напугал меня, Джек, — посмотрев на него, сказала Полина.
Джек заметил, что она осматривала комнату так, словно находилась в трансе, где-то совершенно не здесь и сейчас. Подойдя ближе, он заметил, что глаза Полины немного опухли, на кровати стояла одна из его спортивных сумок.
— Я взяла ее из кладовки. Ты не против? — спросила Полина, заметив взгляд Джека.
— Конечно, нет. Все в порядке?
— Ты еще не знаешь?
— О чем?
— Лиама сбила машина утром во время пробежки. Он сейчас в больнице, а я… а я собираю эту чертову сумку со всем необходимым и… ты разговаривал с Амелией?
Джек понял, что от него что-то ждали только тогда, когда Полина уже полностью сосредоточилась на нем.
— Я не могу никак связаться с Амелией. Должна же она хоть как-то выходить на связь! — не дождавшись ответа, продолжила Полина.
— Я… не могу ничем помочь, Полина. Извини, — найдя в себе силы говорить, ответил Джек.
Полина уже не обращала на него внимания, продолжая заниматься поисками. Джек замер посреди комнаты, думая об отце, невесте, Лиаме, похищении, видео, Кеннете, недавнем разговоре. Все в голове закрутилось сумасшедшим вихрем. Через несколько секунд ступора Джек снова почувствовал приступ дурноты и побежал к ванной, понимая, что его сейчас вырвет.
***
— Все это чушь, что новичкам везет.
Амелия кинула карты на стол и сложила руки. Адам положил свои и взглянул на часы. Амелия сделала то же самое и поняла, что они играли минут тридцать. Найдя карты в домике, она с энтузиазмом предложила сыграть, но оставаться «дураком» в третий раз казалось уже слишком.
— Мы так и будем просто смотреть в телевизор, спать и есть?
— Программу по твоему развлечению никто не приложил к заказу, — сухо ответил Адам, собирая карты в стопку.
— Ты обещал мне книжку, — напомнила Амелия. — В Калифорнии.
— Не обещал. Я сказал «может быть», — сложив карты, ответил Адам.
Амелия не удивилась ответу и положила голову на стол, немного повернула ее, чтобы продолжать видеть Адама. Находясь в этом домике уже почти неделю, она начинала чувствовать убивающую ее скуку и деградацию.
— А ты не хочешь рассказать что-нибудь о себе?
— Нет.
— Я расскажу что-нибудь о себе.
— Я и так о тебе знаю достаточно.
— Ты знаешь факты обо мне: имя, возраст, место работы, расписание… группу крови и подобное. Это не то.
— На кой черт мне твоя группа крови?
— А вдруг со мной что-то случится. Переливание потребуется, а я буду не в состоянии дать информацию. Что будешь делать тогда?
— Первая группа крови считается универсальной для переливания.
— Это полумера.
— Это лучше, чем ничего.
Амелия снова выпрямилась и внимательнее посмотрела на Адама. В последние дни он начал казаться более загруженным, все чаще говорил серьезнее обычного без сарказма, комментариев и шуток. Спрашивать о перемене — было пустой тратой времени, это уже было более чем понятно, но менее интересно не становилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы находимся в обществе друг друга двадцать четыре на семь. Тебе комфортно проводить столько времени с человеком, о котором ты ничего не знаешь?
