— Я научу тебя восстанавливать книги, когда ты подрастешь, — пообещала мама, перевязывая мой палец. — Давай это уберем, ладно?
Я помогла ей собрать инструменты, и мы отнесли их с кухни в ее кабинет. Ее темный хвост волос подпрыгивал от ее бодрых шагов, очки в темной оправе сползали с маленького носа. Ее голубые глаза были как мои.
Она открыла шкаф в углу и опустила свои инструменты в ящик, откуда я их и «одолжила». Я добавила свою охапку, ощущая себя виновато.
Она взяла с верхней полки маленький предмет, завернутый в хрустящую коричневую бумагу.
— Когда ты научишься восстанавливать книги, сможешь помочь мне с этим.
Она развернула бумагу. Внутри была толстая, как журнал, книга. Потускневшая пряжка удерживала древнюю обложку закрытой, сверху торчали страницы белой бумаги, и было видно почерк мамы с завитками.
— Эта книга особенная, и однажды она станет твоей. А до этого мы закончим ее восстанавливать и переводить, — она улыбнулась от моего потрясенного вида. — Это будет проект матери и дочери, только наш, и когда у тебя будет своя дочь, ты передашь книгу ей.
Я нахмурилась.
— А если у меня не будет дочери?
Она игриво нажала на мой нос.
— Это тревога другого дня, Пташка. Поищем папу? Он снова забыл о времени, работая во дворе.
Она вышла из кабинета, а я посмотрела на шкаф, на верхней полке которого скрывалась особая книга.
— Робин!
Порезанный палец покалывало. Я подняла его, и ужас наполнил меня, красная жидкость стекала сквозь пластырь.
— Робин!
Порезы открылись на моей тонкой руке, три раны истекали кровью. Я завизжала…
— Робин!
Ладони грубо трясли меня за плечи. Мои глаза открылись.
Амалия склонялась надо мной с бледным лицом. Свет в библиотеке пылал, озаряя жуткую сцену. Пустой круг призыва. Всюду кровь. Два тела. Меня мутило от вони смерти.
— Она проснулась? — крик дяди Джека заставил меня вздрогнуть. Он появился рядом с Амалией, его лицо было в розовых пятнах, вена пульсировала на лысой голове. — Что случилось?
Я отодвинулась от его яростных воплей.
Он склонился, сжал мою футболку и поднял меня с пола.
— Робин, где демон?
— Это твой первый вопрос? — заорала Амалия. Она оттолкнула его руки, обвила мои плечи и помогла сесть. — Если не хочешь спросить, в порядке ли она, спроси хотя бы о Трэвисе до дурацкого демона!
— Кто-то украл его, — рявкнул дядя Джек. — Я хочу ответы! Робин, расскажи, что случилось!
— Я… услышала шум в подвале, так что пошла проверить и увидела… тела, — я взглянула на Винса и Халка. — Я не помню больше ничего. Наверное, упала в обморок.
— А демон?
— А Трэвис? — выпалила Амалия, хмуро глядя на отца.
Я с болью сглотнула.
— Н-не знаю. Я… не видела Трэвиса. Круг был пустой, когда я вошла.
Ругаясь, дядя Джек прошел по комнате.
— Предатели! Они украли моего демона! Как они уговорили его на контракт? Трэвис с ними заодно, я знаю.
— Или он пропал, потому что в опасности! — громко перебила Амалия. Она убрала с меня руку, морща нос. — Ты вся в крови, Робин. Точно не ранена?
Я посмотрела на свою руку. Засохшая кровь покрывала кожу, едва заметные отпечатки виднелись на ней, где ладонь сжимала мою руку. Я не видела раны от ножа Винса.
Амалия с тревогой смотрела на меня, и я пролепетала:
— Д-думаю, я упала в… в…
Она отвернулась от тел и пробормотала:
— Идем.
Она помогла мне встать, крепко держа за локоть. Край ее лилового платья был красным.
— Куда ты ее ведешь? — дядя Джек пошел к нам, выдыхая носом. — Я хочу ответы! Я хочу…
— Никому нет дела до этого! — прокричала Амалия. — Я не верю тебе! Кэти наверху в истерике, пытается найти своего пропавшего сына, а тебя волнует только демон! — она провела меня мимо него, бросила через плечо. — Я веду Робин наверх. Сделай что-нибудь полезное, пока меня нет.
Дядя Джек выругался. Мы шли, и я смотрела себе под ноги, чтобы не заметить тела.
Амалия отвела меня в мою спальню.
— Тебе нужно помыться. Я приду через пару минут. Ты… точно в порядке?
Я вяло кивнула, и она ушла в коридор и закрыла дверь. Я стояла там, онемевшая, дрожащая, а потом опустила взгляд. Моя белая футболка стала алой, высохла коричневым по краям. Кровь была всюду.
Желудок сжался. Я ворвалась в ванную, и меня стошнило в туалет. Задыхаясь, я промыла рот, сняла футболку и намочила полотенце под краном. Я оттерла руку и замерла. Я опустила полотенце и смотрела на внутреннюю сторону предплечья.
Три розовых шрама отмечали кожу там, где меня порезал Винс. Я коснулась одного, удивленная отсутствию боли. Исцеляющая магия могла закрыть раны, но для этого нужна была серьезная работа… и целителей в подвале не было.
Я вспомнила: Заилас надо мной, ладонь на моей груди, другая — на раненой руке, и красная магия ползет по полу и впитывается в мое тело. Желудок опасно сжался, и я схватила рукомойник, быстро дыша. Магия демона. Он исцелил меня магией демона.
Мои глаза закрылись.
«Защити меня», — сказала я.
«Что ты мне дашь?» — спросил он.
Обмен. Так работали демоны. Я попросила защитить его, а взамен… отпустила его. Я не понимала, на что соглашалась, и дрожь сотрясла все мое тело. Я выпустила демона в город. Он был быстрым и опасным. Где он теперь? Сколько человек уже убил?
Подавляя тошноту, я закончила стирать кровь с тела по пояс, расстегнула джинсы и спустила их почти до колен. Они сползли, и что-то выпало из заднего кармана и стукнуло по полу. Плоский круглый кулон на серебряной цепочке лежал на плитке. На поверхности тоже была кровь. Я с опаской подняла его.
Заилас сжал кулон между нашими ладонями.
— Теперь запечатай его.
Я провела большим пальцем по поверхности в рунах. Это был инфернус — ключ к контракту демона, как говорила Амалия. Воля демона и дух были привязаны к инфернусу, и через него контрактор мог управлять демоном.
Это был настоящий контракт. Но наша с Заиласом сделка и близко не была к нему… да? Он уже выполнил свою часть, даже зашел дальше, исцелив мои раны — не просто закрыв их, а полностью исцелив. Хоть я должна была ослабеть от потери крови, я просто устала и хотела пить. Я включила воду и пила из-под крана, глотая воду, пока желудок не попытался бунтовать снова.
Я закончила чистить себя, отнесла инфернус в комнату и бросила его на кровать. Мне нужно было скрыть кулон, пока его не заметили. Объяснить будет сложно.
Я надела чистую одежду — мягкий зеленый свитер и штаны для йоги — и села на кровать. Я устала, мне было плохо от вины и тревоги. Я схватила инфернус. Большой палец погладил руну в центре — круглую, с шипами. Я не разглядывала кулон, который показывала мне Амалия, но запомнила бы такой странный знак.
Я рухнула на подушку, крутила инфернус как маятник. Золотые лучи уходящего солнца проникали в окно, озаряя летающую пыль и блестя на серебряном кулоне. Как давно Трэвис отвел меня в подвал, где меня чуть не убили? Где теперь Заилас?
Красный свет заискрился в центре инфернуса.
Алое сияние вырвалось из него лентами, они собрались и приняли человеческую форму. Вес надавил на мою талию, и свет рассеялся с мерцанием.
Заилас улыбнулся мне, алые глаза сияли, клыки было видно.
Я вечность не могла ни двигаться, ни дышать. Охнув в слепой панике, я попыталась отодвинуться от него, но он сидел на моих бедрах, прижимал меня к кровати. Я могла лишь жалко извиваться.
— Пайилас, — проворковал он.
— Что ты тут делаешь? — спросила я, едва дыша, подавляя панику. — Я думала, ты ушел!
— Ушел? — он склонил голову, коснулся инфернуса, который я еще держала в воздухе, и тот покачнулся. — Я привязан к этому, пайилас. Как и ты.
— Что? — я бросила инфернус, словно он был зараженным. — Нет.
Он упер ладони по бокам от моей головы, склонился, и я вжалась в подушку.
