– Признаться, я тоже удивлена, – первой отважилась нарушить молчание Варя. – Работаю в библиотеке два года и вижу, что читают. Вернее, что заставляют читать наших современников. Такое впечатление, что кто-то целенаправленно наводняет и рынок, и библиотеки чтивом. Это даже не плохая литература, порой, это просто мерзость какая-то. Руки хочется помыть от таких книг, а их номинируют на премии. И вручают! Теперь почти никто не читает классиков. А уж исторические книги вообще очень редко берут. Никто не хочет сам разобраться в истории Руси, а вот ругают все, особенно, правителей. Даже Петра Первого.
– Ничего удивительного, – парик дрогнул, словно задетый эхом громкой баталии, – кликуши были всегда. Чем меньше человек умеет делать сам, тем громче и убедительнее его речи. Неучам, обвиняющим Петра Великого, стоило бы почитать учебник истории. Тогда бы они узнали, что Карл Второй, правящий примерно в то же время в Англии, приказал выкопать трупы убийц своего отца и четвертовать их. В России жестокости хватало, но покойников не трогали, пока жили по вере. Ошибка коммунистов была в том, что они пытались заставить огромную страну поверить в нового идола, уничтожив все существующие конфессии. Им не поверили.
Софья Львовна помолчала, припоминая что-то, потом быстро заговорила:
– Оставим в стороне сравнение Сталина и Гитлера. Оба преступники. Но, кто оплатил превращение ефрейтора в канцлера Германии? Миф о том, что это сделал Крупп и иже с ним, – полная чушь. После поражения в Первой мировой войне Германия лежала в руинах. Англия и Франция, отодвинув большевистскую Россию и еще не окрепшие США от кормушки, выгребли тогда из Германии все, что только можно. По репарации вывезли не только все машины и мотоциклы, но и велосипеды, а долгов у немцев было столько, что только десять лет назад Германия перестала выплачивать проценты по кредитам, взятым в двадцатом году, чтобы расплатиться с победителями. Сейчас мало кто помнит, что Германия 20-х годов была одной из немногих стран мира, выпускающих деньги со сроком годности! Инфляция была чудовищной, – в ноябре 1923 года за один доллар США давали четыре триллиона марок. Кто не знает, это цифра с двенадцатью нулями.
Однако вскоре в Берлин рекой потерли реальные деньги из Лондона и Вашингтона. Финансовые группы Ротшильда и Моргана наперебой предлагали более выгодные условия не только для развития военной промышленности, но и для опытов над «недочеловеками», которых Гитлер быстро отыскал. Принципы «Евгеники», сформулированные Гамильтоном для выращивания улучшенных сортов растений, были развиты в Америке до методики создания расы избранных и переправлены в Германию 30-х годов, где активно финансировались. А чопорный аристократ Георг IV из династии Виндзоров, тогдашний король Великобритании и символ борьбы Британской империи с нацистской Германией, стыдливо отводил глаза от журналистов, задающих ему вопрос в 1936 году, – что он думает о надписях, появившихся на всех публичных зданиях Германии. «Вход собакам и евреям запрещен». Английские короли всегда гордились своей демократией, но забывали о ней, когда речь шла о деньгах.
Все забыли, что Англия поднялась на работорговле! После открытия Колумбом Америки англичане доставили туда за два с лишним века почти два миллиона рабов, оставив далеко позади себя Испанию, Португалию и Голландию. Задокументированный факт, что из четырех кораблей, перевозивших рабов в те времена, три были английскими. Состояния основополагающих фамилий королевства были сколочены на торговле рабами и сахаром, который на тростниковых плантациях производили те же рабы. Только так англичане смогли поднять промышленность и, главное, свой флот, который позже захватывал колонии по всему свету и кормил Англию. От Тюдоров до Виндзоров англичане гордились своими королевами, как флагом демократии, но при этом вкладывали все деньги нации в свой флот, то есть в войну, как источник дохода.
Вспомним 1939 год. Англия, объявив войну Германии, спустя три дня после того, как Гитлер напал на Польшу, палец о палец не ударила, пока Варшава не капитулировала. Вместо тысяч обещанных по договору с Польшей военных самолетов за первый месяц войны Англия сбросила на Германию два миллиона листовок и ни одной бомбы. А польские летчики бежали от Гитлера в Лондон, где сформировали легендарную 303 эскадрилью. Именно ей военные историки приписывают основной вклад в победу королевских ВВС над асами Геринга. Поляки закрыли небо над Англией и не дали фашистскому десанту пересечь Ла-Манш. В благодарность за это на празднование по случаю победы в 1945 ни одного из двухсот тысяч поляков, защищавших Альбион, на парад в Лондоне не пригласили. Вот вам английская демократия.
Кстати, могучие США на четвертый день Второй мировой войны заявили о своем нейтралитете и до декабря 1941 года поставляли Англии только оружие. За деньги, конечно, и немалые. А когда японцы разгромили Перл-Харбор, Рузвельт объявил войну только Японии, но не Германии. Теперь мало кто помнит, что Гитлер сам объявил войну США. Американцы зарабатывали на всемирной бойне огромные деньги и хотели продлить это как можно дольше. Тогда даже с конвейеров Форда выходили танки. Война очень дорогая вещь, и большинство отдает на нее последнее и даже жизни, а дельцы и преступники наживаются. Англичане финансировали Гитлера, пряча концы в швейцарских банках, а тот грабил и убивал евреев. Потом ограбил Европу и Россию, но все досталось в конце войны американцам, и они сделали доллар мировой валютой. Теперь об этом никто не хочет думать, зато спорят, кто начал войну и кто ее выиграл.
Софья Львовна с сожалением посмотрела на остывший чай.
– Лида, принеси мне свеженького в кабинет, а то я что-то разговорилась сегодня.
Она медленно встала, беззвучно отодвинув тяжелый с высокой спинкой стул. Уже в дверях обернулась и спокойно произнесла:
– Варя, у Ниночки сегодня занятия в балетной школе. Она тебе может наплести чего-нибудь, не слушай. Лида покажет, что нужно взять с собой. Не опаздывать и работать на совесть. Да, чуть не забыла. Надеюсь, сотовый телефон у тебя есть. Прекрасно. Запиши наши телефонные номера. Лиде и Ниночки дашь свой. Расходы за мой счет. Поедете на метро. На улице ничего не пить и не есть. Только дома. И наденьте марлевые повязки от дыма. Бог весть, что творится этим летом! После обеда два часа скрипка. Придет Ариадна Аркадиевна, и я не желаю выслушивать от нее, что Нина ленится. Работать, моя дорогая. Ра-бо-тать.
Глава IX
Принимая дежурство в доме на Садовой, Николай расписался в журнале, подчеркнув позицию датчика в спальне квартиры на третьем этаже, который показывал, что окно оставалось открыто всю ночь. Камеры видеонаблюдения, установленные только по периметру дома, работали исправно. В самой квартире из этических соображений датчики стояли только на входной двери и окнах. Бывшего офицера кольнула мысль, что он не на боевом задании где-нибудь в горах и не гоняется за террористами, а охраняет богатые хоромы. Впрочем, он умел владеть собой и тут же «сменил картинку». Так один из его наставников в каратэ называл смену образа в сознании, сконцентрировавшись на котором можно управлять своими эмоциями.
Дремавший в нем спецназовец, истосковавшийся по боевой работе, теперь выплескивал энергию только в спортзале, все остальное время он «был в дозоре». Используя богатое воображение, Николай представил очаровательную хозяйку квартиры на третьем этаже. Она еще спит, шикарные белые локоны разметались по подушке, а грудь едва вздымается при спокойном дыхании. Чтобы не детализировать иные прелести хозяйки, мысль бывшего спецназовца перекинулась на террористов, замышляющих коварные планы, и пребывание на дежурстве в доме на Садовой было вполне оправданно.
Порой Николаю казалось, что он влюблен в Машу, порой он отстранялся от Марии Михайловны, уговаривая себя, что она из другого мира и между ними огромная пропасть. Конечно, эта красавица не могла оставить равнодушным молодого мужчину, который по долгу службы часто был рядом, а порой становился просто провожатым, когда уставшая директриса просила его составить компанию в променаде по ночному Питеру, чтобы развеяться.
Эти минуты так сближали их. Особенно, когда отведенные на прогулку четверть часа растягивались на целых два. Привыкшая все планировать и заставлявшая других выполнять ее планы, Мария Михайловна могла махнуть на все рукой и попросить бывшего офицера взять ее под руку. И тогда огни ночного Питера, обрывки веселой музыки и чьих-то фраз, восторженные взгляды мужчин превращали расчетливую бизнес-леди в чувственную красавицу. Она снисходительно принимала комплементы как должное и незаметно одергивала своего спутника, готового броситься на любого встречного, позволившего себе какой-нибудь нетактичный намек. Маша могла царствовать не только на светском приеме или открытии выставки, она могла быть царицей где угодно.
