– Очень хорошо. Так что же вы хотите узнать?
– Зачем вы приходили к Ломбарди в тот день, когда он был убит?
Лангделл, к счастью, не стал запираться.
– Я хотел поговорить с ним.
– О чем, если не секрет.
– Месяцами я писал ему, пытался дозвониться, но тщетно.
Поэтому я и решил с ним встретиться.
– О чем вы хотели с ним поговорить?
– О преступной торговле попугаями.
– О преступной? Вы хотите сказать, что он использовал попугаев как прикрытие для торговли наркотиками?
– Это правда?.. Я об этом ничего не знал, хотя вы меня нисколько не удивили. Нет, я хотел, чтобы Ломбарди перестал так жестоко обращаться с пернатыми.
– Что значит жестоко?
– Должен сказать, что сама практика обращения с импортируемыми птицами ужасна и жестока по сути. Подобный импорт должен быть категорически запрещен. Вы знаете, как их ловят?
Люди Ломбарди, как и все прочие охотники за птицами, идут на все, главное для них – быстро отловить пернатых, и делают они это безжалостно. Ловцы или рубят деревья, чтобы ограбить птичьи гнезда, или ставят силки, в которых птицы беспомощно бьются по нескольку дней. Используется еще один варварский способ: поджигается сера, чтобы создать густое облако дыма, и птицы замертво падают с деревьев, после чего их просто подбирают с земли, как перезревшие фрукты...
– Простите, мистер Лангделл, я и сам люблю животных, но сейчас я хотел бы поговорить о другом.
– Мистер Кинкейд, в мире ежегодно отлавливается в общей сложности тридцать миллионов птиц...
– Сколько? Тридцать миллионов?
– Совершенно верно.
– Но куда же смотрит таможня?
– Они проходят рутинный контроль, а затем тридцатидневный карантин. Это, как правило, ничего не дает. Но много птиц ввозят в страну нелегально.
– Нелегально?
– Совершенно верно, мистер Кинкейд. Ежегодно около четверти миллиона попугаев и других экзотических птиц нелегально ввозится в Соединенные Штаты.
– Каким же образом их привозят?
– Существует множество способов: их зашивают в подкладку пальто, заталкивают в чемоданы с двойным дном, иногда сотни птиц упаковывают в корзины, оставляя надолго без воды и пищи. При этом им накрепко перевязывают клювы, ведь клюв рассерженного попугая опасное оружие.
– Понятно, почему они бывают такими злобными...
– Вы еще и половины не знаете. Из тридцати миллионов отловленных птиц только семь с половиной миллионов выживают после транспортировки и девяносто процентов всех выживших умирают в течение двух лет.
– Действительно, огромные потери...
– Мистер Кинкейд, а известны ли вам результаты исследований? Последние исследования показали, что попугаи обладают интеллектом. До известной степени попугаи понимают значение тех фраз, которые их учат произносить. Возможно, они способны рассуждать и делать соответствующие выводы. Более того: самцы попугаев выбирают себе подругу на всю жизнь. А значит, при потере партнера страдают больше, чем другие пернатые.
– Удивительно. И что, контрабандный провоз попугаев приносит большую прибыль?
– Приносит огромную прибыль. Редкие виды баснословно дороги. Цена на некоторые экземпляры поднимается до нескольких сотен тысяч долларов.
Бен присвистнул.
– Сколько можно получить за императорского амазонского попугая?
– Похоже, вы посетили Квина Рейнольдса, – горько улыбнулся Лангделл.
– Да. Прекрасная птица.
– Ситуация просто ужасная... Он держит эту прекрасную птицу в маленькой клетке, никогда не выпуская. Таких птиц нужно содержать в специальных вольерах.
– Но ведь это очень накладно?
– Рейнольдс может себе это позволить. А если не может, то обязан передать птицу нам.
– Вы считаете, что у вас ей будет не хуже, чем на воле?
– Я считаю, что ее по крайней мере надо забрать у Рейнольдса, который о ней не заботится. Попугаи требуют к себе внимания, любви, ухода. А у Рейнольдса несчастная птица ежедневно получает одни и те же масличные семена. Когда я в последний раз был в его кабинете, то увидел, что бедняжка уже начала выдергивать у себя перья.
– Выдергивать перья?
– Ужасно, не правда ли? Обычно подобные отклонения в поведении возникают у попугаев от однообразной пиши, из-за отсутствия дружеского общения, невозможности купаться... В тропиках попугаи купаются в струях дождя. В полуметровой клетке в кабинете Рейнольдса это, разумеется, невозможно. Поэтому птица, стараясь почиститься, начинает выщипывать свои перья.
И если в жизни птицы не происходит изменений к лучшему, она выдергивает у себя все перья и в итоге погибает.
– Неужели нет закона, регулирующего ввоз редких видов птиц? – спросил Бен.
– Конечно есть. И тем не менее императорские амазонские попугаи находятся под угрозой вымирания. Мы даже не знаем, существуют ли они еще в естественных условиях.
– Нельзя ли напустить на Рейнольдса власти?
– Он утверждает, что не совершил ничего противозаконного. Ваш брат адвокат... Вы ведь находите лазейку в любом законе. "Международная конвенция по торговле животными, поставленными на грань вымирания", заключенная в 1973 году, запрещает торговлю определенными видами, включая и императорских амазонских попугаев. Но Рейнольдс заявил, что он не покупал попугая, что птица – подарок Ломбарди. Чертовски дорогой подарок!
– Но если именно с этим видом такие сложности, почему Рейнольдс держит попугая в офисе?
– Амбиции... Знаменитый адвокат – обладатель редчайшей птицы!
Внезапно раздался крик Кристины:
– На меня напали!
Бен с Лангделлом бросились к ней. Над ее головой кружила огромная птица, норовившая вцепиться в длинные Кристинины волосы.
– Прямо как в хичкоковском фильме, – сказала Кристина. – Что это за монстр?
– Это птица канюк, – улыбнулся Лангделл. – Он на вас не нападал. Просто он вьет себе гнездо, а ваши рыжие волосы похожи на нужный ему материал.
Лангделл, подобрав прутик, отогнал назойливую птицу.
– Благодарю вас. Возможно, вы спасли мне жизнь.
– Сомневаюсь, – ответил Лангделл. – Я всего лишь сохранил вам волосы. У вас еще есть ко мне вопросы, мистер Кинкейд?
– Да. Что произошло, когда вы пришли в квартиру Ломбарди?
– Ничего. Меня впустил охранник. Я поднялся наверх и постучал в дверь квартиры. Ломбарди дома не оказалось. Во всяком случае, мне не открыли. Через несколько минут я ушел, а на следующее утро прочел в газете "Уорлд", что Ломбарди убили. – Немного помолчав, он добавил: – Боже мой!
А что, если он был мертв уже в тот момент, когда я стоял за дверью? Если убийца находился в квартире?
– Скажите, мистер Лангделл, вы ведь очень хотели положить конец торговле попугаями, которой занимался Ломбарди?
– Прошу прощения, адвокат. Если вы собираетесь мою заботу о животных представить как мотив убийства...
– Я просто задаю вопросы. Мне нужно знать все.
– Так вот, я действительно хотел положить конец незаконной деятельности Ломбарди, но я ни за что не пошел бы на убийство. Хотя бы потому, что его смерть ничего не изменила.
У Ломбарди имелись помощники... Какой смысл убивать Ломбарди?
– Что ж, полагаю, я узнал все, что хотел, – сказал Бен. – Возможно, мне придется еще раз с вами встретиться.
– У меня имеется еще много всевозможной информации о попугаях, – сказал Лангделл, запуская руки во внутренний карман плаща. – Вот несколько брошюр...
– Нет, нет, благодарю вас... – Взглянув на обложку одной из брошюр, Бен увидел цветное фото амазонского красавца.
Лангделл был прав: казалось, что это существо действительно обладает интеллектом. – Впрочем, дайте несколько штук, – пробормотал Бен.
Глава 18
Несмотря на то что Джонс был никудышным секретарем, он время от времени удивлял Бена своими способностями.
– Как тебе удалось добиться для меня свидания с Декарло? – спросил Бен.
– Я сделал ему предложение, от которого он не в силах был отказаться, – рассмеялся Джонс.
Бен, безусловно, нервничал, входя в здание "Международного импорта". Он представился очаровательной секретарше, и та направила его на двадцатый этаж, где он увидел миловидную женщину, назвавшуюся личной секретаршей Декарло.
– Я Бен...
– Я знаю, кто вы, – перебила она его. – Пожалуйста, проходите, мистер Декарло только что приехал.
Она нажала кнопку, и двойные двери, обитые деревянными панелями, разъехались в стороны.
Бен вступил во внутренний офис с огромным окном, выходившим на залив. Собственно, почти вся дальняя стена являлась сплошным окном. На стенах, от пола до потолка, висели уставленные книгами полки. Мебель была современной, универсальной, и только тяжелый дубовый стол, стоявший посередине комнаты, являлся исключением. Альберт Декарло, шагнув навстречу Бену, протянул руку:
