— Ты думаешь, владелец такой машины что-нибудь понимает в «Лексусах»? — ухмыльнулся Микка. — Ты только представь, он сейчас достанет гаечный ключ и, ухарски размахивая им… Нет, мне даже подумать о таком страшно! Придется звонить в сервис.
Он вынул из кармана мобильник, набрал номер, но тотчас, буркнув:
— Еще и сигнал не проходит! — вылез из машины и пошел по шоссе, отыскивая место, откуда можно прозвониться.
Лерон устало опустила голову на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Ничего удивительного, что «Лексус» сломался. Совершенно ничего! Столько завистливых глаз было на него устремлено, это ужас! Если бы взгляды могли воспламенять, Миккина машина давно бы уже вспыхнула синим пламенем. А вместе с ней сгорели бы и Микка с новобрачной супругой. Вспомнить хотя бы, какой скандал закатила своему Витьке на свадьбе Настя… Конечно, она была уже сильно пьяна и не ведала, что буровила, однако виноватила Витьку за то, что он вернулся после службы в родную деревню, а не застрял в своем Тихоокеанском флоте, в городе Находке.
— Если б не ты, если б ты не вернулся, я, может, и вовсе замуж бы не вышла! — рыдала Настя. — И была бы такая же тощая, как Лерон! И тогда Мишка на мне женился бы! И меня б в город завтра увез! Если б не ты!
Еще счастье, что все кругом уже совершенно перепились и лыка не вязали, в том числе и Витька, а не то он заколотил бы, конечно, Насте эти ее слова в глотку обратно. А наутро он вряд ли их вспомнит, после такого количества выпитого самогона, который контрабандой притащили мужики на свадьбу Микки и Лерон. Витька даже вряд ли слышал, что, собственно, говорила Настя. Но Лерон слышала и ужасалась.
Она всегда, всю жизнь, больше всего на свете боялась человеческой зависти. И раньше-то, пока она сидела в девках, подруги завидовали ей. А уж теперь, когда появился Микка… с его белым костюмом и машиной… Какое счастье, что у них в деревне прошла только «предварительная свадьба», как назвала ее Ларисса, когда знакомилась с родителями Лерон, а основное бракосочетание должно было состояться в городе! Наверное, все друзья у Лариссы и Микки такие же богатые, как они, они не будут завидовать, не будут, как теперь модно говорить, нагонять негатив. Лерон просто физически ощущала черные клубы этого негатива, которые так и собирались вокруг них с Миккой. Было невыносимо жаль, что Лариссе пришлось уехать в город. Лерон в ее присутствии чувствовала себя гораздо увереннее, чем даже рядом с родной матерью. Мама сидела за столом — тихая-тихая, ослабевшая от счастья, от того, что так хорошо «пристроила» дочку, что теперь можно спокойно умереть. Лерон понять не могла, откуда у сорокапятилетней женщины такая усталость от жизни, такая покорность по отношению к смерти. Считает себя старой старухой, а вот Ларисса, которой лет ненамного меньше, выглядит и ведет себя, как настоящая победительница — и жизни, и смерти! Ее уверенность в себе придавала Лерон сил. Ну очень жаль, что Ларисса уехала — какие-то срочные дела вынудили ее и отдых прервать, и молодых бросить.
— Не обижайся, — сказала на прощанье Ларисса, приобняв Лерон за плечи. — Если я не поеду, сорвется очень важная сделка. И я не получу большие деньги. А они мне сейчас нужны. Я хочу отпраздновать вашу свадьбу в городе, как надо, хочу, чтобы у жены моего сына — а ведь я Микку люблю, как родного! — было все самое лучшее. Дурак тот, кто сказал, будто деньги дают свободу. Они нас закабаляют так, что никакому рабовладельцу не снилось. Не они трудятся на нас, а мы на них.
— Но миллионеры… — заикнулась было Лерон.
— И миллионеры трудятся. А ты думаешь, они только сигары курят да кверху пузом лежат? Только у них есть огромный штат работников, приумножающих их капиталы. А мы — мы отнюдь не миллионеры, поэтому вкалываем сами. А ты что, думала, за миллионера выходишь?
И, хохотнув, она прыгнула в свой красный приземистый автомобиль… кажется, это был «Хёндай», а может, и нет, Лерон не разбиралась в таких шикарных машинах, и укатила.
Микка тоже хотел увезти Лерон в город сразу после пирушки, но матушка аж руки заломила:
— Да вы что это, ребятки?! Рекорд поставить решили? И так у вас самая быстрая свадьба на свете, правильно Ларисса говорила. Вы ж только позавчера познакомились…
— Да вы что, тетя Лида? Мы ж с вами соседями всю жизнь были! Я Лерку еще в пеленках помню! — хохотнул Микка.
— Оно так, — согласилась мать. — Но жениться вы надумали только позавчера. За один день все устроили: и платье из города привезли, и фату. И венчание заказали в церкви, и пир в столовой дома отдыха… Сегодня уже свадьбу отметили и повенчались. И сразу уезжать?! А как же брачная ночь? Не по-людски это, коли жених и невеста ночь в родном доме не проведут. Примета плохая.
— Вообще-то они и пировать-то права не имели, — ехидно сказала соседка, тетя Валя Коврова. — Повенчаны, а не зарегистрированы. Это еще посмотреть надо, как батюшка решился окрутить их без штампа в паспорте. Нарушение закона небось… Вот как доложут в епархию… Эх, получается, с деньгами и правда в царство небесное без очереди влезешь…
— А тебе-то что? — сурово поглядела на подругу мать Лерон. — Ты и на венчании была, и за столом громче всех «Горько!» кричала. Сейчас-то отчего засуетилась, скажи на милость? Иди, иди домой! Сама не понимаешь, что говоришь. Пить надо меньше!
Но как только пьяненькая тетя Валя, пошатываясь, вышла из дому, мама испуганно поглядела на Лерон:
— А ведь и правда, доченька… у нас же только пропой был, а не свадьба. Вы ж еще так… вроде как не по правде… не по-настоящему…
— Ну, знаете, тетя Лида! — обиделся Микка. — Венчание — это вам не по-настоящему?! Раньше наоборот было, простая регистрация законным браком не считалась. А вы…
— Так ведь теперь не раньше, Мишенька, а — теперь, — вздохнула мать. — Ну ладно, всякое, наверное, бывает. Все смешалось ныне в мире, смешалось и в жизни. Одно прежнее осталось: мать смиряться должна перед мужем дочери. Вот и я смиряюсь. Увезешь дочку в город — увози. Но только эту ночь поспите в нашей родительской постели, на которой и моя бабушка, и мать моя, и я сама в первый раз с мужем спала. И все мы жили счастливо и полюбовно. Чего и вам с Лерочкой желаю от всего материнского сердца! Идите, постелено уже. Простыни там… ручное кружево, бабка вязала когда-то…
— Простыни завтра — на забор. Как заведено! — хихикнул кто-то в толпе гостей, терпеливо ожидающих, чем закончится этот спор.
— Это еще зачем? — удивился Микка.
— Невеста знает! — послышался еще чей-то хохоток, и Лерон торопливо потянула мужа в комнату, чтобы не слышать издевок, которые чудились ей в каждом слове, в каждом звуке…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
