Двое мужчин в серебристом «линкольне таун-кар» свернули с шоссе на дорогу, ведущую из Лас-Вегаса в Сьерру.
Джон нашел Даррелла в гараже Харлина, где тот приводил в порядок свои инструменты. Чисто вымытый «мустанг» сверкал даже в тусклом вечернем свете.
– Привет, парень, – сказал Даррелл. – Я уже думал, что ты больше не придешь. Паршиво выглядишь.
Джон нежно провел рукой по капоту «мустанга» – словно погладил возлюбленную после долгой разлуки.
– Да я, в общем-то, несколько раз сегодня собирался зайти, но все как-то не получалось.
– Видно, у тебя один из тех дней, когда носишься по кругу, ни на шаг не приближаясь к своей цели.
– А у тебя так бывало?
Механик кивнул:
– И не раз. В такие дни чувствуешь себя как побитая собака. И рыпаться бесполезно, лучше просто переждать, пока ветер не задует в другую сторону.
– Ты действительно так думаешь?
– Как думаешь, так и получается.
Джон усмехнулся:
– Интересная у тебя философия.
Даррелл осклабился, обнажив черные зубы:
– Я за нее денег не беру.
– Слушай, Даррелл, насчет ста пятидесяти баксов за ремонт автомобиля, клянусь, как только я доберусь туда, куда еду…
– Двести.
– Что?
– За машину. Ты должен мне двести долларов.
Джон потряс головой и уставился на механика:
– Сегодня утром ты сказал, что патрубок обойдется мне в сто пятьдесят долларов.
– Так то патрубок. Но когда ты ушел, мне пришлось заменить прокладку. А это стоит еще пятьдесят.
– О замене прокладки речи вообще не было.
– Она прогорела.
– Слушай, я тебя не просил менять эту гребаную прокладку! – От возмущения Джон буквально брызгал слюной. – И ты неправомочен делать то, о чем тебя не просили!
– Неправо… – Даррелл сплюнул трудновыговариваемое слово как изжеванную жвачку. – Побереги свои заковыристые словечки для других. Похоже, ты вдруг ни с того ни с сего стал большим докой по части механики. Значит, ничего не трогай, если тебя не просили? – Он расхохотался. – И что же я, по-твоему, должен был делать? Отпустить тебя с пробитой прокладкой? А если ты попадешь в аварию, погибнешь? Или того хуже. Кто отвечать будет? Отвечать буду я, это вопрос моей репутации.
– Какой еще репутации? Ты просто тупой, дебильный деревенский урод!
Даррелл сузил глаза. Словно зажглась неоновая надпись: «Я ДУМАЮ».
– Это что, оскорбление? Ты меня оскорбляешь?
Джон приблизился к нему вплотную.
– Послушай, ты, кретин чертов! Я всего лишь хочу забрать мою машину!
– Нет проблем. Но только после того, как я получу деньги. Двести баксов, включая пятьдесят за почти новую прокладку. Ты даже не представляешь, какую услугу я тебе оказал.
Медленно, нарочито растягивая слова, Джон отчеканил:
– Я забираю свою машину, и забираю прямо сейчас!
– Эта поганая тачка не тронется с места, пока ты мне не заплатишь. И если ты снова пропадешь на пять часов, то клянусь, я найду еще какую-нибудь неполадку на пятьдесят долларов. А теперь вали отсюда. – Даррелл помахал рукой перед носом, как бы отгоняя неприятный запах. – От тебя весь гараж провонял дерьмом!
Джон повернулся, чтобы уйти. В мире царили безумие, дикость и жара; земля ускользала из-под ног. Он остановился, чтобы прийти в себя, как раз у ящика с инструментами. Рука сама собой потянулась к гаечному ключу.
Думать было некогда. Все произошло мгновенно: захват, холод металла и придающая уверенности тяжесть большого гаечного ключа. Быстрый поворот. Рука взметнулась вверх, дабы сразить противника со всего маху. Готовая сокрушить. Готовая уничтожить.
Но, увидев механика, Джон замер.
Даррелл стоял у «мустанга» с высоко поднятым над головой ломом в руках, намереваясь обрушить его на капот машины.
– Ты хочешь поиграть, мистер? Давай, я с тобой поиграю. Хочешь что-нибудь разбить? Тогда и я что-нибудь разобью. – Он угрожающе завел лом за спину и снова вернул в исходное положение.
– Нет! – завопил Джон.
– Что, испугался? Ты сам это начал. Я всего лишь собираюсь разбить фару. Возможно, две.
– Нет, Даррелл, не делай этого!
– И чего ты так разволновался? Подумаешь, какой-то паршивый «мустанг»-кабриолет шестьдесят четвертого года.
– Смотри. – Джон наклонился. – Я кладу гаечный ключ на пол. – Металл звякнул, соприкоснувшись с цементным полом.
Даррелл усмехнулся:
– Что, расхотелось играть?
– Пожалуйста, я прошу, только не трогай машину.
– Так ты лучше усвоишь урок. – Даррелл опустил лом на капот «мустанга» и процарапал на гладкой поверхности широкую борозду.
Сердце замерло у Джона в груди.
– А теперь убирайся. И подумай о том, как раздобыть деньги, чтобы расплатиться со мной. – Даррелл убрал лом и отошел от машины.
Джон увидел изуродованный капот.
Он закричал, как кричит импотент, имитирующий оргазм:
– Черт! Ублюдок! Сукин сын!
– А ведь ты снова оскорбляешь меня. Неужели так ничего и не понял?
Даррелл захохотал, громко и раскатисто. Его смех вибрировал у Джона в ушах и отдавался эхом в пустыне.
* * *
Спотыкаясь, Джон брел по улицам Сьерры. Ну вот, опять. Это место непригодно для жизни. Тут невозможно не то что куда-то идти, но и вообще что бы то ни было делать. Опять. И прошел-то всего ничего, а уже спекся на солнце.
Чей-то голос.
Остановись, обернись.
– Что? – спросил Джон.
Поблизости никого. Он огляделся, но улицы были безлюдны. Жители Сьерры попрятались по домам, отгородившись от пекла плотными шторами.
Джон сделал несколько шагов вперед и тут же снова услышал голос. Голос Джейка. Далекий, но очень четкий.
«Ты по природе своей убийца», – говорил Джейк. И спустя мгновение, уже ближе повторил: «Убийца».
Джон заткнул уши пальцами, чтобы не слышать этих слов, но звучащий в его мозгу голос стал только громче.
Джейк продолжал говорить, вернее, кричать: «Возможно, просто еще не пришло твое время, но от тебя исходит смерть, и кто-нибудь непременно познает это на себе».
Джон с силой зажал уши ладонями. На мгновение наступила тишина, а потом, словно взрыв, – отчаянный вопль. Его собственный:
– Нет!
В глазах Джона метался ужас, как если бы ему приснился кошмар. Первое, на чем наконец остановился его взгляд, была вывеска: «ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ». А чуть ниже: «АВТОБУСЫ ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ». В этот момент Джон был похож на в пух и прах проигравшегося игрока, нашедшего на полу казино доллар – возможность сделать еще одну ставку.
«Таун-кар», покрытый дорожной пылью, подкатил к бензоколонке Харлина. Ричи вышел из машины и почувствовал такой жар, будто угодил в раскаленную печку.
– Господи, мать твою! Да тут, на хрен, похлеще, чем в аду!
Тони, остававшийся в салоне, с отрешенным видом жевал жвачку, подергивая головой в такт движениям челюстей. Словно выполнял тяжелую работу.
Ричи оглядел окрестности, но не заметил никаких признаков жизни.
– Эй, Тони, посигналь.
Тони потной ладонью нажал на клаксон. Где-то вдалеке чуть приглушенным гудком откликнулось эхо.
На пороге гаража появился Даррелл с тряпкой в руке.
– Ты Харлин? – спросил Ричи.
– Не-а. Я Даррелл.
– А где Харлин?
– Он на Сторожевом посту.
– Вернется скоро?
– Сомневаюсь. Он мертв. Сторожевой пост – это наше кладбище.
Ричи заржал. «Да пошел ты!» – означал его смех.
– Ты комик? Эй, Тони, этот парень гребаный комик.
– Джо Пископо,[32] – согласился Тони.
– Только мускулатура пожиже да умственных способностей раза в два поменьше, – заметил Ричи и добавил, уже обращаясь к Дарреллу: – Заправь машину, хохмач.
Даррелл нервно хихикнул и вставил «пистолет» в бензобак «таун-кара». Тут же у него за спиной нарисовался Ричи. Даррелла, словно шалью, накрыла огромная тень.
