дворецким — дворянин А. В. Измайлов. Новые назначения подстегнули остальных представителей знати к тому, чтобы задуматься о перемене господина. По всему было видно, что служить Дмитрию выгоднее. Он никого не наказывал, был щедр на награды и пожалования, любил не чванливых князей и бояр, а воинских людей. К тому же сам был доблестным воякой. Это особенно импонировало молодым дворянам, не имевшим шансов выдвинуться при старом царе Борисе Годунове. К тому же из Путивля приходили слухи, что «царевич» — истинно православный человек. По его приказу из Курска доставили чудотворную икону Богоматери, которую встретили с большим почетом и установили в его покоях. С этого времени Курская Богоматерь стала для самозванца самой почитаемой иконой. Каждое утро он истово молился перед ней и не расставался с образом всю оставшуюся жизнь. Даже в кремлевском дворце эта икона занимала самое почетное место.
Вскоре в Путивль пришла весть о том, что «Дмитрию» желают служить жители Царева-Борисова, Белгорода, Оскола, Валуйки, Комарицкой волости. При новом дворе оказались Б. М. Лыков, Б. П. Татев, Д. В. Туренин, Ф. И. Шереметев, князья Барятинские и ряд других воевод.
Измену многих воевод было легко объяснить. В. М. Мосальский вряд ли забыл свою недавнюю ссылку в Сибирь, дьяк Б. И. Сутупов в переходе на сторону Лжедмитрия увидел шанс выдвинуться, князья Барятинские побывали в Сургуте и Березове, Ф. И. Шереметев — в Тобольске, в Пелыме совсем недавно служили В. Г. Долгорукий и Г. Г. Пушкин. В. В. Голицын и его брат Иван, хотя и были знатными князьями, с трудом поднимались по лестнице чинов, к тому же их родственник А. И. Голицын в 1603 году попал в опалу и был пострижен в монахи Иосифо-Волоколамского монастыря, а брат, А. В. Голицын, был отправлен в Тобольск на смену Шереметеву. В. К. Черкасский вряд ли был благодарен царю Борису за то, что тот уморил в ссылке его родственника Б. К. Черкасского. Словом, у очень многих представителей знати были причины испытывать ненависть к Годунову и желать ему поражения.
В некоторых городах возникла новая инициатива — жители собирали деньги и формировали отряды помощи «прирожденному государю». Они были готовы отправиться в Путивль, но даже это не потребовалось. Царская армия бездействовала и разваливалась на глазах. Б. Ф. Годунов попробовал было захватить хотя бы Кромы. Туда был направлен полк под командованием Ф. И. Шереметева с несколькими орудиями для обстрела города. Но на помощь осажденным пришли казаки во главе с атаманом Корелой и умело организовали оборону. Шереметев, недавно вернувшийся из сибирской ссылки, особо не старался и не усердствовал. Тогда к Кромам подошла вся армия и попыталась выбить горстку казаков из крепости. Но и это не удалось. Началась слякотная весна. Войско оказалось в болотистой местности под открытым небом. Многие начали болеть. Наиболее отчаянные самовольно бежали домой.
В Москве царь Борис был не в силах что-либо изменить. В ярости он попытался было карательными мерами пресечь крамолу в Комарицкой волости, но это лишь усилило популярность Лжедмитрия среди простого населения. Постоянно ухудшающаяся ситуация настолько повлияла на здоровье царя, что 13 апреля 1605 года он умер от апоплексического удара. Для Лжедмитрия это означало полную победу. Новое московское правительство царицы Марии Григорьевны и царевича Федора Борисовича оказалось слабым и неспособным что-либо изменить. Вместо того чтобы усилить армию, стоявшую под Кромами, оно ее ослабило, отозвав в столицу главных воевод: Ф. И. Мстиславского, В. И. Шуйского и его брата Дмитрия. Новые назначения оказались на редкость неудачными, поскольку вызвали массовое местничество среди всех воевод. В него включились даже родственники Годуновых З. Сабуров и А. Телятевский, не понимая, что «рубят сук, на котором сидят». Каждый считал, что его должность слишком низка и умаляет родовую честь, поэтому отказывался служить, требовал боярского суда и более высокого для себя назначения.
Лжедмитрий был хорошо осведомлен о ситуации в царской армии и стал принимать меры к ее окончательному разложению. Опытные лазутчики передавали воеводам «прелестные» грамоты, в которых «царевич» обращался к ним со «всей ласкою и любезностью», убеждал в своей истинности и обещал не наказывать за службу «узурпатору Борису», поскольку она была невольной. Простым воинам он писал так: «Поставьте меня перед Мстиславским и моей матерью, которая, как я знаю, жива, но терпит великое бедствие под властью Годуновых, и коли они скажут, что я не истинный Дмитрий, то изрубите меня на тысячи кусков». При этом он хорошо знал, что ни Мстиславского, находящегося в Москве, ни Марфу Нагую те спросить не смогут. В итоге некоторые воеводы даже вступили с Лжедмитрием в переписку, а рядовые воины начали мечтать о том, чтобы тот поскорее взошел на престол.
Ослабляя царскую армию, самозванец в то же время укреплял свои позиции в Кромах. Казакам удавалось подвозить осажденным продовольствие и боеприпасы. Хотя крепость была разрушена до основания, вырыли земляные укрепления. Бесстрашный Корела постоянно устраивал внезапные вылазки и, метко стреляя, наносил противнику ощутимый урон. Кроме того, по его приказу на горе устраивались под звуки труб и барабанов шумные застолья, вызывавшие зависть у стоявших в болоте русских воинов.
Нареченный царь Федор Борисович отправил в армию новгородского митрополита Исидора, чтобы привести воинов к присяге. Но его приезд послужил для них сигналом к тому, чтобы окончательно перейти на сторону Лжедмитрия. На 7 мая главные воеводы назначили наступление на Кромы, но это было сделано лишь для того, чтобы внести сумятицу и неразбериху в войско. П. Ф. Басманов, В. В. Голицын и его брат Иван заранее сговорились с кромчанами о том, что перейдут на их сторону и свяжут всех сторонников Годуновых. Утром от русского лагеря в сторону Кром поскакал всадник на вороном коне. Он подъехал к крепости и подал условный сигнал. Тогда из ворот выехали казаки и с остервенением напали на лагерь царской армии. А в это время их сторонники начали поджигать свои же палатки и укрепления. Это произвело настоящую панику. Часть воинов бросилась к мосту через кромский ров, где стоял священник с крестом для приведения всех желающих к присяге «Дмитрию». Часть побежала прочь, надеясь добраться либо до своего дома, либо до Москвы, часть пыталась оказать сопротивление врагу. Но они тут же были либо убиты, либо схвачены.
Перешедшие на сторону самозванца воеводы тут же отправили в Путивль И. В. Голицына с известием о том, что готовы ему служить и что у Годуновых нет больше армии. Лжецарь щедро наградил сеунчика (гонца с радостной вестью) и отправил под Кромы своего кравчего Б. М. Лыкова с посланием. В нем говорилось, что «законный наследник престола» объявляет всем свою милость, готов жаловать и впредь и повелевает каждому либо вернуться домой, либо остаться в войске до тех пор, пока «он сам не въедет в столицу». Многие дворяне, измученные долгой войной,
