Выпь понял, откликнулся с преувеличенной бодростью:
— Работником на пристани. Груз принимать. Груз снаряжать. Канаты починять. Кабестан толкать...
— Славно. Только с голосом твоим делать что-то надо, скрипишь, как старый дед. Завтра на рынок сходим, я отвар один знаю...
— Не в этом дело.
— А вдруг? Сложно тебе, что ли?
— Хорошо, — вздохнул Выпь, — сходим. Если силы будут.
— Будут, пастух. А теперь заткнись, я спать хочу — чую, скоро не доведется, — не глядя, протянул руку, намереваясь перебросить косу, ухватился пальцами за ладонь Выпь, спокойно лежащую на волосах.
Пастух быстро отстранился.
Глупо улыбнулся.
— Ай, только не говори ничего, — фыркнул Юга, торопливо отворачиваясь.
***
Следующие несколько очей оказались забиты работой, работой, работой. Тиа Плюм-Бум, так любезно принявшей юного облюдка в свой Дом, на оценку способностей новенького понадобилась не более пары рабочих век.
Мальчик оказался сметлив и талантлив, с врожденным вкусом к блядству и танцам и, что встречалось реже, с чувством красоты движения.
Ребята приняли его. Юга смог поставить себя, не разбив ни одного личика. Перезнакомился с мальчиками, девочками, слугами и охраной, с самим Домом — и Плюм-Бум с чистой совестью могла сказать, что ее добрый друг вердо не врал, утверждая, что она не пожалеет.
Пожалуй, единственное, о чем она жалела — что не завела Юга раньше. Ему не было равных, в танцах его было что-то нерассказуемое, что-то — нечеловеческое.
Ставить его в труппу было так же странно и глупо, как прятать дикий лесной огонь среди вручную сработанных, малосильных светцов. Он был иной породы. Иной природы.
Даже Касьян — охране глава — даже сама тиа глаз отвести не могли. А уж они-то насмотрелись на всяких.
Тиа Плюм-Бум была крепкой, сильной женщиной в самом расцвете сил и плоти. Стриглась коротко, по-мужичьи, дня не мыслила без физической работы, большой охотницей была до борьбы и хищного носоломного боя, а на руках могла с самим Касьяном потягаться. Слабостей не имела, кроме пива и неких хрустящих «чипсов», которые подгонял ей Гаер. За свою насыщенную жизнь сводня много особей перевидала, и на Юга сперва сомневалась: красивый парень, бесспорно, но уж больно гордый да себе на уме, с червоточиной. Такой в горячке и прибить клиента мог, и покалечить.
Но, уважая вердо, решила испытать чернявого облюдка.
Не прогадала. Новый мальчик пользовался спросом. Как со стороны тиа, так и со стороны тио.
Через несколько смен хозяйка вызвала его к себе и предложила занять комнату наверху — второе жилье отводилось под спальни для работников Дома.
Облюдок отказался, изрядно удивив. Тиа прекратила кулачное избиение безликого чучела «Антона Отчаянного», исторически занимающего левый угол комнаты, вздернула подбритую бровь:
— Но почему, малыш? Ты паренек толковый, счет дарцам знаешь, так зачем платить Гостиному Дому, если можно свободно здесь устроиться? И на дорогу не тратиться, и тренироваться сможешь.
— Тиа Плюм-Бум, спасибо за предложение, но принять его пока не могу.
Женщина хмыкнула. Вытерла лоб, насмешливо бросила:
— Неужели есть что-то, чего ты не можешь?
Юга шутки-подначки не принял, серьезно объяснил:
— Я снимаю комнату с одним знакомым. Расходы мы делим пополам, и боюсь, один он не вытянет.
— Да ты заботливый малый, вот уж чего не ожидала от черненькой сучки вроде тебя! — умилилась Плюм-Бум. — Ладно. Этот твой «один знакомый» и впрямь просто знакомый или у него полный доступ?
— Просто знакомый, — твердо отрезал Юга, — он туповатый, неотесанный, но хороший парень.
— Кем промышляет?
— На пристани.
— Очень по-мужски, — оценила Плюм-Бум, прицельно убивая чучелко в пах, — если уж на то пошло-поехало, то я могла бы устроить его на полставки охранником и разрешить жить с тобой. У нас как раз по штату недобор выходит, Касьян жалился давеча...
— Нет, — решительно отверг необыкновенно щедрое предложение Юга.
— «Нет» еще раз?
— У нас договор. — Не сморгнув, соврал Юга. — Он не должен видеть меня за работой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты же сказал, что он «просто знакомый»? Какое дело ему, как и какими местами ты себе бусы добываешь?
— Я не хочу, чтобы он видел, — упрямо повторил Юга.
— Или стыдишься? — сощурила правый глаз тиа.
— Я не...
— В общем, мой тебе совет, красавчик. — Женщина уперла кулаки в крутые бока, сдула с носа мокрую челку. — Спроси своего знакомого, хочет ли он приобрести новые навыки, завести приятные знакомства, получить неплохое вознаграждение, бесплатное жилье плюс харч, — последовательно загнула толстые сильные пальцы, погрозила кулаком. — Отчего-то мне кажется, что любой на его месте был бы заинтересован. Ах да, не забудь упомянуть, что у нас лучшие девушки в Городце. Про парней, думаю, он и сам знает, так, детка?
Юга помолчал. Он уже жалел, что имел глупость проговориться. Теперь тиа от него не отцепится, сводню разбирало женское любопытство.
— Хорошо. Я понял вас, тиа.
— Ну и славно. А теперь двигай работать.
***
Поразмыслив хорошенько, Юга все же решил спросить пастуха — ну как действительно согласится.
Отчасти себе в досаду поступал. Стеснительно ему было, неловко, что Выпь его «таким» будет видеть. Раздетым, украшенным, с жирно подведенными глазами. Верхом на коленях у какого-нибудь толстеющего купца, примерного семейного подкаблучника. Семейных Юга вообще любил, они были постоянными клиентами, платили щедро и смешно жаловались на заевших молодость супругов и капризных-неблагодарных деток.
Ни перед кем Юга не отчитывался, а тут вдруг не все равно стало, что скажет-подумает Выпь. Да посрать, озлобленно решил измученный сомнениями подменыш.
Отловил желтоглазого и сухо, быстро изложил предложение тиа Плюм-Бум.
Пастух поскреб лохматый затылок. У Юга замерло сердце.
— И что мне там охранять-то предлагается?
— Не что, а кого. Нас. Шлюх, то есть. Гостей буйных из Дома взашей прогонять, свары разнимать, ну и для форсу у стеночки красоваться.
— Ага. Ну, дело не больно хлопотным кажется. Вот только ты как на это смотришь?
— Ай, а что я?! — притворно изумился Юга.
— Мне казалось, тебе мое присутствие в тягость будет, — спокойно растолковал Выпь.
Юга фыркнул, дернул плечами. Непроизвольно коснулся бус.
— Да мне ровно плевать на твое присутствие-отсутствие, главное, работать не мешай.
— Хорошо, — решился Выпь.
Про себя рассудил, что будет продолжать трудиться на пристани, а темнотой займется охраной Веселого Дома.
Благо, работа сменная, а лишними дарцы не бывают.
На билет за Море копить и копить.
— Я передам тиа твое бесценное согласие, — снасмешничал облюдок, унимая поднявшуюся досаду.
Тиа оказалась права, от такого предложения не сыскалось бы глупцов отказаться. А Выпь, как понял и признал Юга, при всех своих недостатках глупцом совсем не был.
Серебрянка в новой, не сношенной еще шкуре, на глаза ему почти не попадалась. Изредка, полным прозаром, когда Юга только возвращался, вливалась в комнату через окно, тихо урчала — вроде как приветствовала, терлась о ноги. Будучи в расположении, Юга играл с ней, хватал за бока, опрокидывая, чесал лапы и поджарое брюхо. В усталости — невнимательно хлопал по сильной тонкой шее, да без лишних ласк уходил спать.
Зато Выпь Серебрянка навещала куда чаще. В порту работы было много, на всех хватало. Канатные дороги, многоярусные системы, уходили от причалов к другому берегу, скрывались в тумане Сухого Моря. Шумели, работая без перебоя, гигантские катушки, рабочие принимали и отпускали груз. Серебрянка, как завороженная, глядела вниз, в бездонную пустую яму, заполненного клубами мреющего дыма.
Перед людьми не крутилась, сидела в тени складов. В короткие моменты отдыха Выпь, если не получал наказ от старшего или не разговаривал с другими работниками, высвистывал Серебрянку. Гладил шкуру, чесал за ушами. За пару длин она как-то потемнела, похудела. Парень сначала все норовил ее подкормить, но Серебрянка вежливо отворачивала морду. Сама пропитание находила.
