Кира не могла отрицать, что начала чувствовать себя хуже. Она стала быстро уставать. Она радовалась, что Ари думал, что она ходит в школу, ведь Кира могла спать до обеда, но проспав часов двенадцать, она все равно вставала уставшая и изнеможенная.
Но она старалась не показывать этого никому.
“Еще восемь дней, – вымучено улыбнулась она своему отражению. – Продержись еще восемь дней”.
Ари, как и обещал, к часу был у подъезда. Кира прильнула к нему и сразу почувствовала себя лучше.
Прогулка по Балаклаве, по бухте на катере была волшебной. Уже теплый ветер обдувал их на носу маленького судна. Ари обмотал их пледом, и они ели противные устрицы и слушали экскурсию.
Кира закашлялась и смущенно потупилась.
– Что-то кашель не проходит у тебя. Может к доктору сходишь? – в который раз поднял эту тему Ари.
– Я пью лекарства. Не волнуйся. Скоро все пройдет.
Через восемь дней Ари должен был возвращаться, а ему так не хотелось.
Кира занимала все его мысли. Он с трудом представлял, как уедет из Севастополя. Он никогда не чувствовал нечто подобное и даже не мог описать свои чувства, но он точно знал, что из Севастополя он уедет с трудом.
В голове рождались мысли, что Кира собиралась поступать на юридический в Москве, и они смогут встречаться там. Кира задумчиво улыбалась и кивала на его предложение. Только это его успокаивало.
Тихо пропела мелодия звонка. Кира достала вибрирующий телефон. На экране высветилась фотография Маши. В душе стало тяжело, она улыбнулась Ари и соскочив с носа, прошла к штурвалу. Здесь было тише.
– Ало, – как можно спокойней произнесла Кира.
– Привет! – закричала в трубку Маша. Кира скосила глаза на Ари на носу катера. Она знала, что ветер точно не давал ему услышать ее голос, но все же, старалась говорить тише. – До президента легче дозвониться, чем до тебя. Ты чего на звонки не отвечаешь?
– Прости. Так все закрутилось… Я уезжала в Москву на несколько дней, поэтому не отвечала, – в очередной раз соврала она.
– В Москву? – воскликнула Маша. – Зачем?
Ари обернулся и улыбнулся Кире. Девушка махнула ему в ответ.
– По поступлению, – еще тише произнесла Кира, прикрывая телефон рукой. – Я тебе потом перезвоню, хорошо? Тут такая плохая связь.
Кира кинула трубку и, отвернувшись, откашлялась. В груди жгло и от обмана лучшей подруги стало тошно. Она должна будет сказать Маше, но хотела это сделать только после того как Ари вернется в Москву.
Кира и Ари не могли наговориться и все болтали о всякой ерунде пока ехали в центр к вечеру.
Концерт проходил в самом центре на площади Нахимова. Местные группы играли известные мелодии вперемешку с собственными произведениями.
Кира и Ари протолкались к самой сцене. Песни Океана Эльзы, Ани Лорак и других исполнителей звучали по-другому в исполнении этих ребят, но эти песни смешались с памятью и все подхватывали мелодии и пели.
Почему Кира всегда отказывалась, когда подружки её звали на такие мероприятия? Почему она ни разу не была на концерте? Кира всегда проходила мимо и ни разу не заходила в бурлящую толпу. Здесь в бушующей толпе людей, подпевающих каждую из песен, все, что казалось странным и диким, здесь было естественным. Здесь витала какая-то бурлящая энергетика.
Стемнело. Кира все вскидывала голову, смотря как лучи софитов и проекторов светили в бескрайнее небо. Они плыли по небу, освещая плывущую пыль. И Кире все казалось, что это ожившие звезды с небес, что решили спуститься и послушать музыку вместе с ними.
Ари принес пиво. Оно вспенилось и залило руки, отчего Кире стало еще веселее. Она засмеялась, немного закашлялась и отхлебнула из жестяной банки горьковатую пену.
От тепла тел и танцев стало невыносимо жарко. Кира скинула куртку и повязала ее на талию.
Объявили последнюю песню и что после салюта концерт продолжится. Когда заиграла мелодия Басты, Кира вдруг дернула Ари за рукав. Перекрикивая шум, она закричала:
– Подсоби мне, – схватив его за запястье одной рукой, второй рукой сдвинула передвижное ограждение. Кира схватилась за край сцены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ари ошарашено уставился на неё, но подтолкнул вверх. Больше не от того, что хотел это сделать, а от того, что Кира не дала и шанса ему осмыслить, что он сейчас делал.
Глаза певца округлились. Он запнулся на ноте, но, все же, продолжил петь. Гитарист растерянно обернулся и крикнул что-то за кулисы.
Кира замахала всем со сцены, удивленная тому, что почти ничего не видит из-за слишком ярких прожекторов и софитов. Звук звучал здесь совершенно по-другому, как-то приглушенно, что ли.
Сотни зрителей перестали подвывать. Ошарашено все уставились, как молоденькая щупленькая девушка подошла ко второму микрофону и, включив его, оглушила всех треском динамиков.
– Ой, простите! – воскликнула она в микрофон. И стала подпевать солисту, который расширив глаза, продолжал петь только из-за растерянности.
Во всю глотку, жутко фальшивя, Кира заорала:
“Когда меня не станет – я буду петь голосами…”
Охранник выскочил на сцену. Кира обернулась, но увернулась от его рук и как заяц понеслась по всей сцене, не забывая во всю глотку орать:
“…Моих детей и голосами их детей…”
Кира обернулась и увидела, как на сцену поднялся второй охранник.
“…Ой, мама…”
Зрители заливались со смеху. Ари только сейчас понял, что стоял все это время с раскрытым ртом и судорожно сжал банки пива. Пиво выплеснулись на ноги.
Кира поняла, что запахло жаренным, и кинула микрофон себе под ноги.
Треск и шум ударили в уши. Зрители засмеялись сильнее. Солист перестал петь. Какафония звуков нарастала.
Глаза быстро нашли Ари и, разогнавшись, Кира прыгнула прямо в его объятия с полутораметровой высоты.
Ари в ужасе смотрел, как она спрыгнула и, разжав ладони, раскинул руки и поймал её. Жестяные банки ударились об асфальт и брызнули остатками пива под ноги. Зрители испуганно отпрянули от них, образовав кольцо прямо у сцены.
Спина покрылась испаренной – еще немного Ари и не успел бы подхватить её. Охрана подбежала к краю и заметалась, как дикие кошки у кромки воды.
Кира завертелась, высвобождаясь из рук Ари, и закричала за все горло:
– Бежим!
Она побежала вперед. Ари ошарашено кинул взгляд на сцену, с которой спускались охранники. Он оглянулся на людей, что отряхивали ноги от пива и остановил взгляд на удаляющейся фигуре Киры, что как раз оглянулась и радостно махнула ему. Улыбка сама собой озарила его лицо, и Ари побежал следом за Кирой.
Они бежали мимо фонтана, деревьев, сувенирных лавок. Звонкий смех Киры взрывался и разлетался во все стороны. Она оборачивалась и, подпрыгивая, словно готова была взлететь к небу.
Ари рассмеялся вместе с ней.
Они бежали долго, ввинчиваясь в толпу людей у набережной.
Кира на всех парах врезалась в каменные перила. Прохладный морской бриз вскинул кудри. Белый свет фонарей засеребрил волосы.
– Ты сумасшедшая! – выдохнул Ари.
Тяжело дыша, она закашлялась. Спрятав ладони за спиной, она широко улыбнулась.
Полные жизни глаза Киры отражали белые фонари, и вдруг Ари понял, что сходил с ума по ней. Она была такой живой, такой сумасшедшей, непосредственной. Она была глотком свежего воздуха.
– Я люблю тебя, – выдохнул он.
Глаза Киры расширились. Над бухтой за спиной, засвистев, взорвался фейерверк, и огни отразились в воде, удваивая салют.
Кира сглотнула. Сердце испуганно задрожало. Радость, вспорхнувшая в ней, вдруг сгорев, превратилась в пепел.
В полных любви глазах Ари отражался фейерверк.
Салют оглушительно взрывался над головой и осыпался красными, синими, желтыми, зелеными звездами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Люди засвистели, закричали.
“Что же я наделала!” – задрожала Кира и охватила себя руками. Она ведь не хотела влюбить себя Ари. Она просто хотела почувствовать любовь сама. Он не должен был полюбить ее.
Боль в груди от бега не уменьшалась. Кира закашлялась. Рот омылся железом. Она попыталась вздохнуть, но легкие словно сжались, не давая продохнуть.
