наводке правого глаза – и, представляете, тут же угодил прямо в снежную яму. Точно куль с дерьмом, ха-ха, свалился вниз, проиграл кросс.
Собаки вновь, разинув пасти, учащенно задышали. Вадим засмеялся.
– И вам смешно, – выговорил он сквозь смех. —Ой, не могу, ой, помогите, – схватился за живот.
Ромео и Джульетта перестали дышать, закрыли пасти, уставились на хозяина, который корчился от хохота. Скорее всего, были удивлены, ждали, когда он утихомирится. Терпение было вознаграждено – настала минута, когда Вадим перестал шуметь.
– Ох, сколько смеялись, – облегченно вздохнул он. – Ну и чудила! Шагу ступить не может, чтобы не рассмешить. Стоит мне себе мысленно представить его, ну, просто так, от нечего делать, как тут же мгновенно разбирает смех. Вот и сейчас, хи-хи… Нет-нет, увольте, невмоготу мне продолжать. Лучше искупаемся, отвлечемся, иначе вам не дослушать до конца.
Вадим стремительно встал, скинул с себя майку, скомандовал собакам «за мной» и в шортах прыгнул в воду. Ромео и Джульетта ринулись за ним.
…Данный отрезок береговой линии был хорошо знаком Вадиму еще с прошлых посещений полуострова. Определить его местом для реализации своего тайного замысла он решил без колебаний. Предмет выбора имел важное преимущество: природа прекрасно укрывала низ берега от стороннего глаза.
Ландшафт не привлекал взора. Узкая полоса суши с крупным песком изобиловала разной величины камнями. Шириной в несколько метров, она вилась на протяжении трех—четырех десятков метров. Над узиной в виде полукруга высился утес. Стена скалы была покрыта слизью, ее подножье оккупировали мелкие дикорастущие кустарники. Маленький залив, вернее фьорд, также не прельщал в силу весомых обстоятельств. Берег мгновенно обрывался, круто уходил под воду. Со дна, поодаль от берега, поднимались скальные рифы, многие из них выступали над поверхностью моря. Общий вид вызывал неприятное впечатление. Казалось, что природа неудачно пошутила.
Аборигены обоснованно не жаловали своим присутствием неуютный, опасный уголок природы. Сюда забредали отчужденные искатели одиночества и, непременно, сметливые парочки.
С пустынным берегом Вадим ознакомился в первый же приезд в городок: желание обозреть окрестности привело на пригорок. Открывшийся глазам водный участок подходил для увлекательных занятий дайвингом. Подводное плавание как вид светского досуга в постперестроечные времена быстро завоевало симпатии русских нуворишей. Модное веяние покорило в том числе и Вадима. Неудивительно, что водный участок своей непредсказуемостью заинтриговал его. Здесь, в полном оснащении, с душевным трепетом первооткрывателя, он частенько погружался в безмолвный мир…
…Вадим строго придерживался регламента – антракт заполнил любимым увлечением. Он с азартом вторгся в морскую стихию. В чистой прозрачной воде кружил между причудливыми рифами. Распугивал стайки экзотических рыбешек. Когда же опускался до дна, то забавы ради поднимал клубы песка.
Собаки бок о бок сидели на пологом рифе. Когда возникала голова Вадима, то явление хозяина отмечали радостным отрывистым лаем – но никак не оглашали торжественно подсчет секунд, проведенных хозяином под водой. Стоило же голове исчезнуть, с замиранием сердца вглядывались в гладь моря.
В конечном итоге, к счастью Ромео и Джульетты, Вадим выдохся, лег на спину, раскинул широко руки и, оставаясь на плаву, затих – перестал трепать нервы. Потом, как только хозяин задвигал конечностями, они спрыгнули в воду, подплыли к нему, развернулись, после чего эскортировали его до берега. Так уж повелось.
Выйдя на сушу, четвероногие отряхнулись, затем поспешили занять свои места. Вадим обтер лицо ладонями, сел напротив. Солнце успело уйти за скалистую стену. В возникшей тени блуждающий ветерок приятно овеивал тела. Обстановка располагала к комфортному общению.
Устроившись на валуне, Вадим изобразил на лице печальную мину.
– Как-то нехорошо повели мы себя, – с горечью сказал он. – Оставили несчастного в яме. Но не корите себя жестоко, он там был не один.
Вадим сделал паузу, с таинственной улыбкой посмотрел на собак. Те не среагировали должным образом на, казалось, любопытное сообщение. Даже не обменялись недоуменными взглядами, как бы: кто же, черт побери, составил ему компанию? Нет, потупили взор. Возможно, испытывали неловкость от собственной недогадливости.
– Страх, испытанный друг, был с ним! – раскрыл секрет Вадим. – А как вы думали?! Горе-герой же присох к тому всем нутро, – неожиданно захихикал. – Как он разыграл глупца! Хитро, так ловко навел на яму. Короче, они вдвоем в яме. Страху не терпится: игра только началась, только вошел в азарт, а этот сидит и лихорадочно крутит головой – совсем не смешно. Приник к его уху и давай грозно нашептывать:
– Вставай, не ленись. Проиграл первый этап, и хрен с ним – второй на носу, выбирайся. Не бездельничай, набегут картежники, худо будет, вставай, ну, не ломайся.
Горе-герой и не думал артачиться – он сил набирался. Да и как отказать верному другу – спасителю. Он сразу устремился наверх. Заработал ногами, руками. Цеплялся за кустик, за случайный камешек. Вгрызался зубами в снег. Уже близился финал – но тут прокричала ворона. Страх ему тут же шепчет: «Бугаи сзади стрельнули». Горе-герой оборачивается – и грохнулся на дно.
Вновь идет на приступ. Быстро вскарабкался, добрался до верхнего края, весь лес уже виден – но опять прокол: снова каркнула ворона, и снова летит вниз придурок. Страх в полном кайфе, трясется от беззвучного смеха.
После нескольких попыток горе-герою все же удается выкарабкаться на волю. Ха-ха, видели бы его, как он плелся. Сучит ногами, как неразумное дитя, рот раскрыт, язык свисает, ну, точно, как у вас сейчас. А в глазах, смотрю я, полная растерянность.
Дотащился он до дерева, обнял руками ствол, приложился к нему щекой и в утомлении, ха-ха, смежил веки. Страх досадует, задумка рушится – не насладился вволю. Но не в его стиле отступать от намеченного плана.
– Что ты присосался к дереву, – пробурчал он, – пошли, ну не тяни ты жилы, оторвись от ствола.
Горе-герой и рад бы стронуться с места, да не может – изнемог совсем. Оценив ситуацию, страх меняет тактику.
– Раздумал, значит. Все понятно, она тебе приглянулась – с деланной печалью пеняет ему. – Там, в домишке, все шарахался от ее приставаний, все ко мне жался. Не ожидал от тебя такого коварного предательства. Все понятно, она хоть старая и костлявая, но стройная. Как топ-модель. И взгляд такой же отсутствующий. Ничего не поделаешь, топ-модели всем нравятся – со скорбью заключил он. Потом неожиданно оживился:
–О, легка на помине, смотри, кто к нам идет.
Глянул чудила и видит: бугаи что-то говорят той самой костлявой старушке с косой и рукой показывают на него. Та слушает и согласно кивает. Вдруг она торопливо двинулась в его сторону. Чудила, словно ошпаренный кипятком, отскочил от дерева
