– Да! – сказала она, выходя из машины под дождь.
* * *
Сайкс сидел в кабине своего грузовика на общественной стоянке в начале Кресс-стрит в нескольких кварталах от эстакады. Наступил субботний вечер, но стоянка была почти пуста. Еще месяц, и пляжи и эстакада наполнятся людьми. По всему берегу понесется музыка с колеса обозрения, с качелей и пиратского корабля.
На ветровике оседал влажный туман с океана. Оттуда несло запахом рыбы. Поодаль уходил в море пирс Стрейер.
Здесь Сайкс провел свою юность. Встретил Сьюзен Марки.
Сайкс был в зеленой робе с нашивкой на нагрудном кармане – «Уайлдвуд». Грубые зеленые штаны и сапоги, замызганные грязью и кровью.
Работу в родном городе ему предоставила администрация Нью-Джерси – водить мусорную машину от управления общественных работ. Доктора говорили, что он протянет года полтора, если будет принимать специальные таблетки и являться на внутривенные вливания. Но боль в шее усиливалась, и настанет день, когда он не сможет передвигаться самостоятельно. Тогда власти поместят Сайкса в инвалидный дом, где ему обеспечат уход. Сайкс не имел ни малейшего желания попасть туда.
Работа, которую ему предоставили, была плохой. Ее считали самой нижней ступенью в санитарной службе города. Народ, занятый в ней, называл его машину «мясным фургоном». В его обязанности, помимо прочего, входило подбирать дохлых собак, кошек и всякую животину и свозить их в городской мусоросжигатель. Даже парни, помогающие шоферам менять заполненные мусорные баки на пустые, зарабатывали больше его. Но Сайкс трудился не ради денег, а для того, чтобы властям не вздумалось покопаться в его прошлом.
У его работы был свой плюс: он занимался ею в одиночку, а значит, делал что хотел. Сайкс, естественно, должен был отвечать на вызовы по рации своего босса или дежурного полицейского, если требовалось увезти какую-нибудь дохлятину с улицы или автомагистрали. В остальное время просто колесил по городу.
Работал Сайкс в третью смену, когда в управлении дежурил один и тот же мужчина, который все восемь часов торчал перед экраном компьютера.
Никто ни разу не проверял, как ему работается. Никто не спросил, чем он занимается. Сайкс был как человек-невидимка на Атлантик-авеню.
Услышав голоса, Сайкс посмотрел в зеркало заднего обзора. Кто-то сходил по ступенькам с эстакады. В свете мерцающего галогенного фонаря он увидел на стоянке поблизости от своего грузовика две легковушки – красную «миату» и «линкольн».
Чтобы его не заметили, Сайкс спустился с сиденья вниз. Мимо, разговаривая, прошли мужчина и женщина. Он выглянул. Женщина приблизилась к спортивной машине. Мужчина расстегнул ей пальто и начал гладить ее по груди и бедрам. Она смеялась, стараясь вырваться, наконец открыла дверцу автомобиля и скользнула на сиденье. Затем подняла боковое окно поцеловать на прощание спутника. Тот постучал по крыше ее машины и двинулся к своему «линкольну».
Громко сигналя, он рванул в сторону Атлантик-авеню. «Миата» пока стояла на месте. Женщина зажгла в салоне свет и подкрашивалась перед зеркальцем. Затем свет погас, зажглись передние фары, и машина тронулась с места.
– Давай, родненькая, – сказал себе Сайкс, – вези меня домой.
Сам он включил фары, только когда «миата» выехала на Атлантик-авеню. С нее женщина свернула на Нью-Джерси-авеню, оттуда к Сосновой пустоши. Доехав до пустоши, она свернула влево к ручью, затем взяла на запад и на Уайлдвудский бульвар. Движение на нем было редкое, поскольку туристический сезон не наступил. В зеркальце заднего обзора она могла видеть лишь фары идущей за ней мусорной машины.
Сайкс заметил, что «миата» выбралась на Грин-роуд, и увеличил скорость, чтобы сократить расстояние между ней и своей колымагой. В кузове у него гремели цепи, руль ходил в его руках. Когда до «миаты» оставалось метром двадцать, Сайкс потянулся к робе и достал из внутреннего кармана пистолет. Поравнявшись с ней, включил желтую мигалку. Женщина выглянет, и он прострелит ей баллоны.
Сайкс уже выехал на параллельную улицу, когда увидел позади себя фары. Они быстро приближались. Он сбросил газ и покрепче вцепился в руль. Легковушка уже была совсем рядом, он видел очертания мигалки на крыше.
– Черт! – выругался он сквозь зубы.
Сайкс знал, что ему сунут в рот пробирку, и он не пройдет проверку на спиртное, а если легавые найдут к тому же пистолет, перед ним одна дорога – обратно за решетку.
– Ничего подобного! – прошипел он. Еще в тюрьме он принял окончательное и бесповоротное решение: если выйдет на волю, назад его не затащат.
Сайкс сбросил газ и двинулся со скоростью девяносто километров в час. Если легавый оставит его, «миата» уйдет подальше. Действовать придется не мешкая. Как только тот подойдет к его машине, он выстрелит, и дело с концом. Достаточно съехать с Грин-роуд, тогда никто не заподозрит водителя мусорного грузовика.
Фары были рядом. Патрульная машина висела у него на хвосте. Внезапно на ней зажглась синяя лампочка. Сайкс снова выругался, вцепившись в руль. Но в этот момент полицейский автомобиль обогнал его и развернулся, загородив дорогу «миате».
Еще не веря в удачу, Сайкс снизил скорость до восьмидесяти километров и начал нервно чесать болячку на шее. «Спокойнее, спокойнее», – мысленно говорил он себе. Вдох-выдох, вдох-выдох.
«Миата» уже съехала на обочину. Полицейский приблизился к ней. Сайкс, не глядя, проскочил мимо, на ближайшей развязке съехал с магистрали и погнал к городскому мусоросжигателю.
В кузове у него валялись два попавших под автомобильные колеса оленя, задавленная собака, чайка, крыса и какой-то странной расцветки кот, которого пришлось соскребать с асфальта лопатой. Собака была породистая, с ошейником и жетоном, но он и ее сбросил в огонь, чтобы не заниматься писаниной.
Вернувшись домой, Сайкс начал пить пиво – банку за банкой, банку за банкой. После такого везения ему надо прийти в себя.
А к тому времени женщина в красной «миате» была уже дома и возмущенно рассказывала мужу – мужу, которому наставляла рога, – как ее оштрафовали, хотя она и не думала превышать скорость. Полицейский просто придрался. Полицейский, спасший ей жизнь.
10
Филадельфия, штат Пенсильвания Четверг, 12 мая
На город накатила волна теплого не по сезону воздуха. Температура достигала тридцати градусов. Казалось, что жара продержится долго – необыкновенное явление в Филадельфии для второй недели мая.
Прогнозы жаркого лета заставляли туристов срочно снимать на побережье жилье или заказывать номера в отелях Мэна или Онтарио.
Черри с радостью загорала на лужайке позади дома. На ней был черный раздельный купальник. Рядом на стуле стояла бутылка минералки и лежал мобильник. На глазах были модные солнцезащитные очки без оправы. Их подарил Джон Пейн, сказал, что они краденые. Черри не поверила ему.
Пейн вошел в дом, достал из холодильника две банки пива «Хайнекен» и отодвинул застекленную дверь, ведущую за дом.
– Прямо-таки пляжная красотка! – весело воскликнул он.
– Это вы, детектив Пейн, или кто-то еще пожаловал за пивом? – Черри дурашливо надула губы.
– Да, Джон Пейн, детектив, к вашим услугам. – Он не спросил, откуда она узнала, что в руках у него пиво. Черри слышала все, абсолютно все.
Пейн открыл одну банку и поднес к руке Черри. Она взяла ее и приложила ко лбу. Другую банку Пейн поставил на землю и распахнул рубашку.
– Господи, как ты это выносишь? У тебя же есть кондиционер.
– Джон Пейн, я для того и раздета, чтобы терпеть. – Она отпила пива и вздохнула от удовольствия.
– Ну и жарища! И это в мае. Могу представить, что будет в августе. Я два килограмма за эти дни потерял.
Пейн взял плетеный стул и сел напротив Черри. Его взгляд остановился на ее голом животе, потом передвинулся к холмикам ее груди.
– Еще одно дело на меня свалилось, – проговорил Пейн. – В пятницу совершено убийство, в магазине Кармелы, специализируется на женском платье. Не слышала о таком?
Черри покачала головой.
– Убита симпатичная дама средних лет. Муж находился дома, сидел с внуками. Ее дочь и пасынок путешествуют по Аляске.
– М-м, – вздохнула Черри, ожидая продолжения рассказа.
– Убийца просто вошел в магазин и всадил в нее три пули. – Пейн отпил пива. – Ничего не похищено, никаких следов изнасилования. Получается, что преступление не мотивировано. Такие вот дела! У мужа стопроцентное алиби. Приходский священник говорит, святая была пара. Как Фома Аквинский и мать Тереза. Решил позвонить ее отцу в Уайлдвуд, Нью-Джерси. А мне говорят, что первого мая он упал с лестницы и расшибся насмерть. Между прочим, в семидесятых годах он был связан с мафией. Был знаком с Энтони Скалья.
Черри знала это имя – недаром каждый день слушала нью-йоркское радио. Она подняла брови, как бы спрашивая: «А что потом?»
