Джейн присела на кровать.
— Я тоже всё думаю и думаю. Про Джеффри.
— Джейн, мы же всё обсудили по дороге. Мы ничем сейчас не можем ему помочь.
— А если попросить папу его усыновить?
— Не говори ерунды. — Розалинда в темноте подошла к кровати и тоже села.
— А если написать миссис Тифтон письмо? Объяснить ей, почему нельзя отсылать Джеффри в военную школу?
— Лучше уж тогда попробовать усыновление, — сказала Розалинда. — Иди спать, Джейн. Поздно уже.
Джейн встала, немного постояла и опять села.
— Я хочу тебя ещё кое о чём спросить.
Розалинда вздохнула и откинулась на подушку.
— Ладно, давай.
— Как думаешь, будет нечестно по отношению к Джеффри, если я попрошу Декстера помочь мне с книгой? Я ведь могу больше никогда-никогда не встретить настоящего живого издателя, а? Может, это мой последний шанс, а?
— Дело не в том, честно это или нечестно по отношению к Джеффри. Дело в том, собирается Декстер выполнять своё обещание или нет. А он, скорее всего, не собирается. Он плохой человек. Про книгу он сказал тебе просто так. И никакой это не последний шанс. Тебе же только десять лет! Так что выбрось эту чушь из головы и иди спать.
Джейн поднялась к себе и легла в постель. Розалинда права, размышляла она, глупо рассчитывать на такого противного типа, как Декстер. Но тут ей в голову пришла ещё одна мысль — настолько интересная, что Джейн даже откинула одеяло и села на кровати. А что если Декстер не всегда бывает такой противный? Вдруг он не обычный человек, а два в одном, как доктор Джекил из того спектакля, что шестиклассники ставили в прошлом году? Сам по себе доктор Джекил был вроде человек как человек, но, выпив какое-то тайное снадобье, он превращался в подлого мистера Хайда[13]. (Мистера Хайда играл Томми Гейгер, приятель Розалинды. Он нацепил на себя огромную чёрную бородищу, говорил гадким-прегадким голосом и вообще был неподражаем.) Вот, может, Декстер, противный ухажёр миссис Тифтон, как раз воплощает всё тёмное и дурное — а всё хорошее досталось его двойнику, мистеру Дюпри? И мистер Дюпри, мудрый и добрый издатель, охотно помогает талантливым молодым авторам проявить себя на писательском поприще? Получается, что Декстер — это как бы мистер Хайд, а мистер Дюпри — доктор Джекил. И, значит, это мистер Дюпри, а не Декстер пообещал Джейн посмотреть её новую книгу?..
Джейн снова забралась под одеяло. Ладно, это всего лишь догадки — и в любом случае ей придётся держать их при себе, иначе сёстры точно её засмеют. А пока что она постарается работать в полную силу и написать очень хорошую книгу.
Глаза Джейн начали слипаться, и скоро она уснула. Всю ночь ей снилось, что она знаменитая писательница.
Глава десятая
Спасение
На следующий день Джеффри, как всегда, пришёл играть с сёстрами Пендервик в футбол. Внешне всё как будто было по-прежнему, но по-прежнему быть уже не могло, и все это понимали. Над Джеффри нависло сразу две угрозы: Декстер и Пеней, и можно было только гадать, которая из двух хуже. Вдобавок времени до отъезда Пендервиков оставалось всё меньше и меньше. Через неделю с небольшим сёстрам пора будет собираться домой, в Камерон. И что же, они так и уедут, не зная, доведётся ли им ещё встретиться с Джеффри? Не ведая, как решилась его судьба? Нет, это никак не укладывалось у них в головах.
Другая проблема состояла в том, что миссис Тифтон неожиданно стала всевидящей и вездесущей. Это всё из-за конкурса, вздыхал Джеффри. Ей так хотелось, чтобы Арундел непременно занял первое место, что она теперь почти не вылезала из парка, мучая Кегни бессмысленными требованиями, а детей — такими же бессмысленными запретами. Стоило им две минуты погонять мяч на травке перед мраморным человеком с молнией — из которого, кстати, вышел отличный голкипер, — тут же появлялась миссис Тифтон и начинала ругаться. Стоило расположиться у пруда с лилиями, чтобы посмотреть, какая из лягушек прыгнет выше, — миссис Тифтон требовала, чтобы они оставили лягушек в покое. Даже если они забегали в увитую розами беседку, чтобы слегка отдышаться, она говорила… не важно, что она говорила, но об отдыхе в тени приходилось забыть.
В общем, доставалось всем, но хуже всех было Бетти. Потому что старшие сёстры просто презирали миссис Тифтон, а Бетти её боялась. Вечером, когда Бетти и Пёс оставались в комнате вдвоём, она объясняла ему, какая миссис Тифтон злая — самая злющая на свете: даже цветы засыхают, когда она к ним подходит. Может, это было и не совсем так, но Пёс прекрасно понимал, что Бетти имеет в виду. Она старалась не попадаться миссис Тифтон на глаза, и в основном ей это удавалось: в нужный момент она просто пряталась за ближайшую сестру или за куст. Но однажды миссис Тифтон всё же наткнулась на Бегти, когда рядом не было ни кустов, ни сестёр. И закончилось это очень плохо.
А началось всё утром, на третий или четвёртый день после дня рождения Джеффри, когда Бетти стояла около Розалинды с двумя толстенькими морковками в руках и говорила:
— Ну пожалуйста. Пожалуйста.
— Бетти, я тебе уже сказала. Сегодня мы с тобой сходим к кроликам позже, сейчас я не могу.
Розалинда одновременно пекла шоколадную коврижку и читала книгу о полководцах Гражданской войны. Эту книгу ей одолжил Кегни, и Розалинда надеялась в их следующую встречу сказать что-нибудь умное про Улисса Симпсона Гранта или про его замечательную победу при Аппоматоксе.
Но для Бетти кролики были сейчас куда важнее Гранта с Аппоматоксом.
— Кегни сказал, что Карла и Чак теперь ждут меня каждое утро. Если я не приду, они подумают, что я их закинула.
— Покинула.
— Они подумают, что я их покинула.
— Бетти, ты видишь, я пеку коврижку. А после мне ещё надо будет закончить письмо Анне, чтобы папа, когда поедет в город, опустил его в почтовый ящик, — объясняла ей Розалинда. — А к кроликам мы пойдём позже. Или даже совсем сегодня не пойдём. Мы и так ходим к ним каждое утро, уже полторы недели подряд. Один денёчек можно и пропустить.
— Нет.
— Но я правда не могу, малыш, извини. Почему ты не попросишь Джейн или Скай, чтобы они с тобой сходили?
— Потому что они скажут нет.
— А ты попроси их. Скажут нет — ну, тогда я тебя отведу… после того как освобожусь, хорошо?
Бетти со своими двумя морковками вышла за дверь. Джейн и Скай сидели на травке перед кругом, вырезанным из картонной коробки, и рисовали на нём большое-пребольшое лицо. Они только что закончили рисовать ухмылку и благородные усы, а на случай, если кому-то что-то ещё будет непонятно, подписали внизу: «ДД».
— Джейн, Розалинда сейчас не может отвести меня к кроликам, давай ты, пожалуйста, сходишь со мной?
— Извини, не могу, — сказала Джейн. — Кегни вчера наконец придумал, как сделать резиновые наконечники для стрел. Вот сейчас придёт Джеффри, и мы будем стрелять из лука. Пусть лучше папа с тобой сходит.
— Папа ушёл собирать растения. — Бетти без особой надежды перевела взгляд на Скай.
— Кыш, кыш, кыш, — сказала Скай.
Завернув за угол дома, Бетти понуро побрела к собачьему загону. Пёс мирно спал, задрав кверху все четыре лапы. Может, пойти к кроликам одной, без никого? Бетти попробовала обдумать эту мысль, прислонившись лбом к решётчатой ограде. Она твёрдо знала главное правило: со двора никуда не уходить. Но где у летнего домика кончается двор? Этого Бетти никто не объяснял. Можно спросить Розалинду: вдруг этот двор тянется как раз до того места, где живут кролики? Или лучше сначала пойти проведать кроликов, а потом спросить Розалинду? Как же поступить? Пусть Пёс решит.
— Пёсик, проснись! — позвала Бетти.
Пёс лишь заворчал во сне и взбрыкнул лапами в воздухе.
Но Бетти и такого ответа было достаточно. Она посмотрела направо, посмотрела налево и, убедившись, что никто её не видит, устремилась к живой изгороди. Беги быстро, как кролик, приказала она себе. Туда и обратно! Легко проскочив зелёный тоннель, она побежала через парк прямо к каретному сараю. Ну или почти прямо: у пруда она всё-таки сделала небольшой крюк, чтобы посмотреть на лягушек. Запыхавшаяся, но никем не замеченная и очень этим довольная, Бетти постучала в знакомую сетчатую дверь.
Кегни дома не оказалось. Его часто не бывало дома — но Бетти знала, что дальше делать, Кегни же им с Розалиндой всё объяснял. Надо подозвать кроликов, приоткрыть дверь, засунуть внутрь обе морковки. И смотреть через сетку, как Чак и Карла будут их грызть. Главное, говорил Кегни, не забыть потом закрыть дверь на задвижку. Иначе Чак толкнёт дверь носом, она откроется, и он убежит. И тогда его съест лиса или утащит ястреб. А бедная Карла зачахнет от тоски и одиночества, потому что они с Чаком очень близкие друзья и очень друг друга любят.
