В обозримом будущем у России будет вполне достаточно пространства для маневра в отношениях с Китаем. Следующие шаги России в отношении Пекина будут во многом зависеть от готовности Вашингтона к ужесточению санкций из-за Украины. Российско-китайские отношения обладают огромным потенциалом развития. Мы не можем исключать, что Россия и Китай создадут военно-политический союз, способный изменить соотношение сил в мире. Военный, технологический и ресурсный потенциал России, подкрепленный экономическими и колоссальными трудовыми ресурсами Китая, позволит двум странам принимать решения по многим вопросам глобального масштаба таким образом, что это разрушит существующий баланс сил в международных отношениях.
Очевидно, Вашингтон где-то понимает это на уровне инстинкта. Именно поэтому он не подталкивает Японию к принятию жестких санкций против России. Если Япония введет такие санкции, премьер-министру Синдзо Абэ придется забыть о своем амбициозном стремлении решить вопрос «северных территорий» в отношениях с Россией, поскольку такими действиями он может вынудить Москву поддержать претензии Китая на спорные острова Сенкаку.
Потенциальный союз России и Китая может вызвать к жизни много новых и весьма неожиданных для Вашингтона и Брюсселя событий и процессов в экономических и военно-политических отношениях.
Сегодня в Вашингтоне немало политиков и аналитиков, которые, с одной стороны, жаждут наказать Россию и Китай, а с другой — сознательно или нет — избегают просчитывать последствия своих действий и не видят реальных предпосылок для более тесного партнерства между Россией и Китаем по всем основным мировым проблемам. Дальнейший отказ от размышлений о таком партнерстве может иметь серьезнейшие последствия для внешней политики США.
«The National Interest», США, 10.07.2014Цель санкций — обострение отношений
Обсуждение российско-американских отношений в телевизионной программе «Мнение» 8 декабря 2014 г.
Эвелина Закамская, ведущая (далее Э.З.): — Андраник Мигранян, глава Нью-йоркского Института демократии и сотрудничества, и Дмитрий Саймс, президент Центра национального интереса в Вашингтоне, в программе «Мнение». Сегодня мы говорим о российско-американских отношениях. С господином Саймсом мы общаемся посредством телемоста. Вопрос у меня общий и к Андранику Мовсесовичу, и к Дмитрию. В последнее время все чаще говорят, что обострение отношений с Россией со стороны Соединенных Штатов — это на самом деле долгосрочная стратегия. И эта цель появилась задолго до украинского кризиса. То есть Украина — это только повод. Как вам кажется, есть ли основания для такой теории, для таких подозрений?
Дмитрий Саймс (далее Д.С.): — Я не вижу у Администрации Обамы стратегии, вообще внешней политической стратегии. Я вижу, у нее фокус больше сосредоточен на том, что Президент хочет делать внутри страны, а также нежелание оказаться в уязвимом положении по внешнеполитическим вопросам. Уязвимое положение опять-таки внутри Америки. Но совершенно однозначно, что если нет стратегии, то есть настрой. И настрой — не только у Президента, не только у его администрации, но и в Конгрессе — все больше и больше воспринимать Россию, а более конкретно — российскую власть, в качестве соперника, в качестве препятствия для поддержания и распространения того мирового порядка, который Соединенные Штаты считают, во-первых, в американских национальных интересах. А во-вторых, по определению — нравственным и хорошим для всего человечества.
Э.З.: — Что вы думаете об этом, Андраник Мовсесович?
Андраник Мигранян (далее А.М.): — А вы знаете, я, пожалуй, соглашусь с этой точкой зрения. Потому что действительно, начиная с мюнхенской речи, когда Путин обозначил, что Россия вернулась, что у России есть национальные интересы и Россия будет отстаивать эти национальные интересы, он фактически бросил некий вызов Вашингтону, потому что Вашингтон привык все 90-е годы смотреть на Россию, как на списанную страну. Кто они такие? Ходят там, побираются в МВФ или еще где-то… Внутренняя и внешняя политика России формулировалась в Вашингтоне, а МВФ, Международный валютный фонд, определял параметры российского бюджета, экономическую политику, и российская сторона поддерживала почти все решения, которые принимались в Вашингтоне. И вдруг — на тебе!..
И в этом плане мне кажется, что путинское высказывание о том, что Россию хотят подчинить, абсолютно соответствует действительности, которую мы видим в Вашингтоне, потому что соблазн большой. В 90-е годы они делали все, что хотели. А с чего бы вдруг сейчас отказаться от такой политики? Поэтому российская сторона, конечно, оказалась в довольно сложном положении. Раз Россия претендует на суверенитет, на независимость, тогда как многие страны в Европе просто забыли об этом, для них это слишком большая и дорогая роскошь и вообще им это не нужно, то должна, конечно, быть готова платить за свой суверенитет серьезную цену. Если ты серьезная страна и претендуешь на серьезную роль в мировых делах, то готовься к тому, что против тебя будут применяться самые недостойные методы для сдерживания.
Э.З.: — О вопросе готовности к такому отношению к себе. Сейчас многие обращают внимание на те тревожные звоночки, которые в то время казались еще не очень существенными. Ну, например, раздражение, ряд высказываний американских политиков после того, как Владимир Путин вновь вернулся на пост Президента. Информационная война перед сочинской Олимпиадой и во время этой Олимпиады. Казалось бы, все так или иначе подводило к тому, что развязка наступит. На ваш взгляд, знали ли об этом в Вашингтоне, знали ли об этом в Соединенных Штатах? И нужно ли было к этому тщательней готовиться в Москве?
Д.С.: — Я думаю, что это началось с возвращением Путина в качестве Президента и переизбранием Обамы в качестве Президента в 2012 году. Я думаю, тогда в администрации решили, что Россия не та страна, которая должна быть приоритетом для американской внешней политики. Они пришли к выводу, что с Путиным не договориться, что он не будет вести себя так, как предполагали бы правильным в Вашингтоне. А с другой стороны, было впечатление, что, в общем-то, если близкого сотрудничества не будет, то тоже ничего страшного, потому что Россия не глобальная держава, как заявил Обама публично, а просто региональная держава. Но есть много вопросов, где российско-американские интересы совпадают. И по этим вопросам Россия все равно будет сотрудничать. Майкл Макфол — американский посол в Москве в то время — любил говорить, что Соединенные Штаты как сверхдержава должны уметь одновременно идти вперед и жевать жвачку. Он под этим имел в виду, что можно идти своим путем во внешней политике и вот так слегка развлекаться с Россией в плане того, чтобы учить ее жить и мешать ей осуществлять те акции, которые в Вашингтоне считали неправильными, предосудительными, опасными.
Э.З.: — Дмитрий, вы интересный вопрос затронули. Я хотела бы, чтобы вы эту дискуссионную тему развили сейчас, а мы с Андраником Мовсесовичем ее продолжим: вести себя так, как это было бы удобно Вашингтону. Сейчас в России, мы знаем, есть определенная часть общества, которая считает, что Россия выбрала неправильный путь во внешней политике. Вот, если представить себе на минутку, что Россия, Москва и Вашингтон сохраняют согласие по поводу внешней политики. И Москва подчиняется тем импульсам и тем пожеланиям, которые высказываются из-за океана. Как бы развивались события? Что бы это было?
Д.С.: — Я думаю, что сейчас поезд уже ушел, потому что раздражение в отношении России, восприятие России как противника стало сегодня уже обычным, нормальным и в американской политике, и в американских средствах массовой информации. Поэтому каких-то второстепенных тактических шагов было бы недостаточно, чтобы переубедить тех, кто сейчас направляет политику и общественное мнение в Соединенных Штатах, будто с Россией можно иметь дело. Я думаю, первым импульсом было бы сказать, что санкции работают, давление эффективно, и поэтому нужно требовать больше, и тогда, возможно, Путин, учитывая экономические сложности, учитывая общую позицию Соединенных Штатов, отступит. Но, с другой стороны, если бы Россия полностью прекратила поддержку повстанцев на Украине, если бы Россия согласилась вернуть Крым Украине, если бы Россия отказалась от поддержки режима Асада в Сирии, то, я думаю, это бы, естественно, обратило на себя внимание. И, наверно, пошел бы какой-то процесс — не немедленный, но постепенный, более позитивный в отношении отмены санкций. Но, чтобы произошли заметные перемены в американском отношении к России, потребовались бы достаточно радикальные перемены и в российской внешней политике.
