Постепенно Н. вновь погрузился в состояние между сном и бодрствованием, ежеминутно проваливаясь в другой мир, где был тот же самый кабинет, где за письменным столом так же сидел Акрор, а Ирсон, изо рта у которого неизменно несло перегаром, шагал на нетвердых ногах от стены к стене. Но когда окрик следователя или просто подсознательный сигнал в глубине мозга возвращал его в реальный мир, оказывалось, что на самом деле Ирсон вовсе не ходит по комнате, а роется в сейфе, битком набитом бумагами, а Акрор распечатывает пачку сигарет. А в следующий момент все опять куда-то проваливалось, и снова Ирсон шагал из угла в угол, а Акрор вертел диск телефона.
- Хавиу? - произносил он, прикрывая трубку рукой, но все же достаточно громко, так что Н. мог его слышать. - Это Акрор. Да. Ну как ты насчет завтра? Нормально? Выберемся? Отлично. Позвони Гартабагену, пусть даст машины. Ну, знаешь... он-то сам не собирается, а мне у него просить не очень удобно. Лучше ты. Водкой мой Филипп займется, как всегда. Ну, само собой... Да. Да. Конечно, о чем речь? Хоть десятерых, не помешают. Только чтоб не слишком страшные. В прошлый раз Флавий такую уродину приволок, не знаю, где он её выкопал. Ну, он у нас скромник, ха-ха! А в тот раз-то... Да, конечно, помню. Ну знаешь, кто бы говорил? Сам как начал, потом так весь день и провалялся в кустах. Мы уж думали, тебя откачивать надо. Что? Насосом? Все равно, течет слишком сильно. Трубы давно менять пора. У тебя же были какие-то знакомства в... ну, помнишь, ты говорил? Нет? Странно. Ну, значит, я перепутал. Ну, извини, извини. А накладные ты, значит, мне пришлешь. Да, подпишу. Я-то подпишу. А вот этого обещать уже не могу... Да брось ты! Ну, в этот раз не пройдет, пройдет в следующий. Ты же знаешь, как подобные вещи делаются. Да уж, нашел кого учить. Что? Нет. И не пытайся. Да. Ну хорошо. Жду, - он положил трубку телефона на рычаг и поднял глаза, сложив руки на столе, заваленном бумагами. - Извините, - сказал он, продолжая прерванный звонком разговор. - Понимаете, товарищи студенты, вы обращаетесь немного не по адресу. Такими делами занимаюсь не я, а ректор. Только не тот ректор, которого вы имеете в виду. Видите ли, тот ректор, к которому вы можете попасть на прием, отнюдь не возглавляет институт. У него тоже есть начальник. Назовем его, скажем, ректором второго уровня, - и Н. вспомнил, что декан преподает матанализ. - Над ним стоит ректор третьего уровня, и так далее. А сколько их всего, никто не знает. Кроме того, у ректора есть заместитель, у того - свой заместитель, у того - свой... И вы приходите к ректору на прием, не зная, какой он по счету - третий или две тысячи шестьдесят шестой. И никто не знает, кроме него самого. А может быть, и он сам не знает.
- Да, - прервал его Ирсон, - но можно же по объему здания примерно оценить, сколько их всего.
- Конечно, если бы они все сидели в здании, - ответил декан. Обращался он главным образом к Ирсону, который вообще задавал тон в разговоре. Н. не понимал, чего ради ему понадобилось составлять Ирсону компанию. Они даже знакомы почти не были. Кроме того, ему безумно хотелось спать. Что делать если хочешь сдать Грегасу Основы Великой Редакции, приходится зубрить несколько суток подряд. Сейчас Н. постоянно клевал носом, с нетерпением дожидаясь конца разговора, чтобы поспешить в общежитие, рухнуть на кровать и провалиться в блаженное забытье сна. Слова декана он слышал краем уха. ...Но ведь никто не говорит, что они сидят в одном здании. Очень даже может быть, и скорее всего, так оно и есть, что для них где-то построено ещё одно здание, и другое, и третье. Между прочим, вы же сами знаете, что для простых смертных большинство этажей института закрыто. Выше четвертого этажа просто так не попадешь. В лифте на каждой кнопке написано: "нажимать воспрещено!" Если такую кнопку все же нажать, то завоет сирена и загорится надпись: "Предъявите пропуск". Если этого не сделать в течение минуты, вам придется очень плохо: двери закроются, и лифт увезет вас неизвестно куда, где вам придется давать объяснения, не надеясь на снисхождение.
- Ну хорошо, - сказал Ирсон. Все это время он ходил по кабинету, заложив руки за спину, и в основном держась к декану спиной. Декана это почему-то совсем не возмущало. Но сейчас он остановился перед Акрором, по-прежнему держа руки за спиной. - Я одного не могу понять. Откуда все это известно? Вы сами пробовали нажимать на эти кнопки? Откуда вы знаете, что происходит с теми, кто нажимает на запрещенные кнопки? Ведь если вас лифт увезет туда, где с вами будут разбираться, вы едва ли сумеете вернуться и рассказать, что там с вами сделали?
- Видите ли, товарищ студент, - ответил Акрор, - я не могу вам сказать, откуда это известно, но это должно быть известно. Ведь когда вы будете знать, чем вам будет грозить проступок, у вас будет меньше желания совершать его.
- А может, наоборот? - заспорил Ирсон. - Неизвестное пугает куда больше, чем известное, верно?
- Не всегда, не всегда, - покачал головой декан. - И может быть, поэтому не все знают, что последует за нажатием запрещенной кнопки. Очевидно, Комиссия позаботилась сохранить в тайне от тех, кого неизвестность страшит, какое наказание им грозит, и просветила тех, кого, наоборот, неизвестность может только спровоцировать на совершение необдуманных действий. Однако, вернемся к нашей небольшой проблеме. Как я говорил, вероятность того, что вы попадете на прием именно к тому человеку, который решит ваше дело, настолько мала, что практически равна нулю. Вы, конечно, можете подать прошение, но шансы на положительное решение вопроса вряд ли сильно увеличатся. Написать на листе бумаги "не разрешаю" гораздо проще, чем отказать просителю лично. Но дело даже не в этом. Понимаете, бумага, поданная по инстанции, движется снизу вверх, но совсем не факт, что она дойдет до самого верха. Каждый начальник имеет свой предел компетентности, и в границах этого предела он решает те дела, которые доходят до него. Существует даже неписанное правило, согласно которому дело чести каждого ответственного лица - отправить наверх как можно меньше бумаг. Таким образом, возможно, что до какого-то уровня - может быть, того самого, на котором должно решаться ваше дело - бумаги снизу вообще не дойдут. Правда, с другой стороны перестараться тоже не стоит, поскольку начальство может подумать, что ты берешь на себя слишком много, если вверх идет чересчур мало дел. Не говоря уже о том, что эти дела могут дойти до начальства каким-то другим, параллельным путем, и оно увидит, что ты занимаешься тем, что не в твоей компетенции.
"Где-то я уже это слышал", - подумал Н., но не мог вспомнить где. То ли Свен ему рассказывал, то ли приснилось.
Но толком подумать об этом он не успел - неожиданно Ирсон оказался прямо напротив него, с озабоченным видом водя перед его глазами зажженной спичкой. Н. вынырнул из своего забытья, обнаружив, что Акрора в кабинете давно нет, и вообще он находится не в деканате, а у следователя. Видимо, он научился отключаться с открытыми глазами, и внешне это никак не было заметно, кроме того, что он не реагировал сразу на обращенные к нему слова. Но спать хотелось не менее сильно. Кроме того, время в настоящем мире и в том, куда он пытался спастись бегством, текло по-разному. Тут могла пройти минута, а там - несколько дней, и вскоре Н. окончательно потерял счет времени и не мог сказать, сколько часов, дней или месяцев он просидел на стуле в одном и том же положении. Ему все время хотелось есть и пить - еду приносили раз в сутки, но его одурманенный бессонницей мозг все равно не мог бы использовать это обстоятельство, чтобы вести счет прошедшим дням, тем более что он часто не был уверен, действительно ли перед ним стоит тарелка с гнусной селедкой, или ему это только кажется. Он уже давно не чувствовал седалища и бедер, которые как будто превратились в аморфные куски мертвой материи. Ноги тоже начинали атрофироваться. Раньше он никогда бы не подумал, что может отдать все на свете только ради того, чтобы немножко постоять на ногах. Он был уверен, что уже никогда не сможет снова сесть - настолько ненавистным стало ему это занятие. Когда никто из следователей не показывался два дня подряд, Н. понимал, что наступили выходные дни. В понедельник Акрор появлялся, дыша перегаром, и звонил приятелям, делясь с ними впечатлениями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
