Элла повернула голову, улыбнулась, шутливо ударила по его пальцам ладонью, высвободилась и направилась прочь от берега. Орой раздосадованно прикусил нижнюю губу. Ну хорошо, не все сразу, - попытался утешить он себя. Элла тем временем дошла до песчаного переката, за которым дно круто уходило вниз, кинулась в воду и поплыла. Орою ничего не оставалось, как поспешить следом за ней. Вдоволь наплававшись в теплой солоноватой воде, иногда попадая в холодные струи, бившие из подводных ключей, они вернулись к берегу.
- А ну, кто первый будет у машины! - крикнула Элла и подбежала к суше, поднимая тучи брызг. Орой догнал её на мелководье, схватил и повалил на дно. Элла начала сопротивляться.
- Орой, не надо! Пусти! Я не хочу! Оставь меня!
Он не принимал всерьез её оборону, уверенный, что она противится только для виду, и прижимая её ко дну, принялся срывать с неё купальник. Но Элла защищалась по-настоящему - она извивалась всем телом, поднимала коленки, пыталась брыкаться, била его по рукам, тянула ногти к его глазам, отдергивала голову, когда он пытался её поцеловать. Ее сопротивление только разжигало в Орое пыл. Теперь он уже не мог отступить. Он ещё пытался быть с ней нежным, уговаривал её, произносил ласковые слова, целовал её лицо, его руки то отражали удары, то вцеплялись в ткань купальника и рвали её, то гладили обнаженные соски девушки и шелковистую кожу на бедрах, но за всеми его ласками следовали новые отчаянные попытки вырваться. Элла ещё слабо сопротивлялась, когда он уже овладевал ею, мотала головой из стороны в стороны, не давая поцеловать себя, и из её глаз текли крупные слезы, падая в соленую воду и растворяясь в ней.
Потом они лежали в мелкой и теплой воде. Орой едва мог пошевелиться. Бурная схватка отняла у него почти все силы. Горячее солнце пропитывало теплом его тело. Наконец, он приподнялся на локте и посмотрел на Эллу. Она лежала на боку спиной к нему, и её растрепанные волосы разметались по глине. Он прикоснулся пальцем к её коже, и Элла вздрогнула и отстранилась.
- Элла... - тихо позвал он.
Девушка не отвечала. Тогда он отвернулся, чувствуя досаду и злость. Подумаешь, какая нежная нашлась! Да он запросто найдет дюжину более сговорчивых девиц. Что же она думала, когда соглашалась с ним поехать - что у них будут всякие поцелуи под луной и прочая чушь? Ну и хрен с ней! Суки все эти бабы. Пусть дуется, если хочет. Потом сама к нему приползет, будет прощения просить. А пока что он своего добился, хотя и не совсем так, как ожидал - но так даже интересней. В конце концов, именно так и должен поступать настоящий мужчина, не церемониться, а сразу получать от бабы то, что ему нужно.
На безоблачном небе у самого горизонта появилась тучка. Подул ветерок. Элла, наконец, тяжело поднялась и направилась прочь от берега, так ни разу и не обернувшись. Орой тоже встал, надел плавки, вышел на берег и уселся, обхватив руками колени и глядя на девушку, сосредоточенно плававшую метрах в пятидесяти от берега. Тучка заметно увеличивалась в размерах. Ветер уже нагнал на озере мелкую рябь. Орой увидел, что в воде лежит забытый полурастерзанный купальник Эллы, встал, подобрал его, вынес на берег и придавил камнем. Вновь отыскав глазами Эллу, он увидел в воде неподалеку от неё непонятное волнение. Ветер был ещё недостаточно сильным, чтобы вызвать его.
Элла уже возвращалась к берегу, медленно, еле переставляя ноги, наверное, желая отдалить момент встречи с Ороем. Она была так красива, что он внезапно забыл всю свою обиду и немедленно захотел броситься к ней, сказать, что любит её, умолять простить его. Но ноги внезапно отказались повиноваться, и волосы на его голове встали дыбом.
Из воды за спиной Эллы поднялась на длинной лебединой шее огромная голова с ужасающей пастью, полной острых зубов. Глаза чудовища глядели подслеповато, и вместе с тем Орою показалось, что он видит в них ухмылку. Он оцепенел. Его охватил паралич, и он не мог ни шевельнуться, ни издать ни единого звука. А чудовище, покрытое грязно-зеленой чешуйчатой кожей, продолжало подниматься из воды бесшумно, как во сне. Элла шла, ни о чем не подозревая, но вдруг, заметив безумный взгляд Ороя, обернулась и отчаянно завизжала. Она упала в воду, продолжая издавать пронзительный, душераздирающий крик, и только её руки, как будто обретя собственную волю, цеплялись за дно, пытаясь оттащить её тело от неумолимо надвигающегося монстра.
Безумный крик Эллы побудил Ороя к действию, выведя его из оцепенения. Ничего не соображая, он кинулся к машине, вскочил в нее, завел мотор и включил скорость. Но машина не двигалась с места. Мотор ревел, машина тряслась, но не продвигалась вперед ни на сантиметр. А чудовище догнало Эллу, склонило над ней свою лягушачью голову, и раздался отвратительный чмок сдвигающихся челюстей. Орой увидел, как из пасти монстра вывалилась откушенная нога вместе с окровавленным куском тела. Изо рта Ороя неудержимым потоком хлынула рвота. Чудовище приближалось к нему. Он головой вперед выкатился из машины, упал на землю, и тут увидел (но уже не смог осознать), почему автомобиль не двигался с места - проломив тонкую корку соли, колеса по ступицы ушли в слой вязкой глины, скрывавшейся под солевым покровом, и с каждым оборотом погружались в неё все глубже. Орой, падая на четвереньки и катясь по земле, бросился в заросли колючки. Спазмы рвоты сотрясали его тело, выворачивая наизнанку. Он уже не мог двигаться. Он уткнулся лицом в песок, вжался в землю, и его накрыла огромная тень.
Потом, когда все было кончено, доисторический монстр зашлепал плавниками обратно к воде, достиг глубоководья и нырнул. Несколько секунд над поверхностью торчала голова с ухмыляющимися глазами, затем и она исчезла, оставив концентрические круги. Огромная грозовая туча уже закрыла полнеба, и солнце, пробиваясь сквозь её края, освещало пейзаж в мрачные и нереальные оттенки. По поверхности воды расплылось кровавое пятно, и в его середине забулькали пузыри воздуха, пришедшие откуда-то из глубины.
На берегу осталась роскошная открытая машина с серебристым радиатором. Налетающие порывы ветра теребили концы придавленного камнем красного купальника.
8.
Н. снова оказался в камере - на этот раз другой, гораздо просторнее, однако первым, кто его приветствовал, был тот самый моралист, который рассказывал ему про консилиум. Здесь же Н. снова увидел лишившегося глаза Рокборка, но у него уже не было сил удивляться, что тут делает бывший преподаватель. Точнее, ему просто стало очевидно, что означает "уехать в Столицу", но даже такое открытие - возможно, потому, что он постепенно и медленно дошел до него своим умом - его не взволновало. "И я тоже уехал в Столицу", - вяло думал он, когда его мысли обращались к этой теме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
