Она совершенно запуталась.
– Я эту фамилию – Перкинс – сразу вспомнила, – продолжала меж тем Барбара. – Сталкивалась я с этим приятелем на дальних разъездах, на Третьей миле, у Громового моста, у Пяти Братьев как-то, помнится, по роже конопатой ему съездила, после того как руки вздумал распускать – прости, Мэгги, – как следует съездила. Ну и запомнила его. А потом кто-то и рассказал мне – Симпкин, по-моему, старшина смазчиков с Восьмого разъезда, мол, Перкинс ему, зенки джином залив, жаловался, что старшая падчерица не только ему не родная, но даже и жене. Вроде как вышла она замуж за мужчину некоего, а у того уже дочь была. Куда мать её настоящая делась, Перкинс не знал, а может, Симпкину просто не стал всего рассказывать. Короче, – перевела дух госпожа старший боцман, – тот мужчина, настоящий отец Мэгги, тоже помер вскорости-то. От болезни сонной.
Мисс Барбара словно забыла, словно перестала замечать добротную курточку Молли и её же сапоги, никак не вязавшиеся с образом несчастной сиротки из бедной семьи.
Реджинальд Картрайт вдруг резко и зло сощурился.
– Редкий случай. Обычно всё больше молодых мисс и леди подпадает…
– Не такой уж и редкий, один из двадцати, – возразила госпожа старший боцман. – В общем, мистер Картрайт, не жизнь там у Мэгги была. Оба они, мистер и миссис Перкинс, похоже… того… – Она зло сжала губы, щека её дернулась. – Били, в общем, для удовольствия…
– Н-да, – на лице старшего офицера «Геркулеса» отразились сложные чувства. – Вообще говоря, можно было б и в полицию написать.
Молли поняла, что испытывать дальше удачу невозможно.
– Сэр, коммодор, сэр… мистер Картрайт… не надо, пожалуйста… я не хочу… там ведь… другие… мои сводные братья, сёстры… их собственные… с ними… они лучше…
– С бобби свяжешься – потом хлопот не оберёшься, – поддержала Молли госпожа старший боцман. – И не докажешь ведь ничего. Лучше я этому Перкинсу лишний раз по морде заеду. Прошлый раз, эх, пожалела, на этот не стану!
Мускулистые руки госпожи старшего боцмана сулили злополучному Перкинсу, судя по всему, большие неприятности.
– А если наш док Мэгги осмотрит? И рапорт по всей форме напишет? – предложил коммодор. – А мы с вами, Барбара, подпишемся как свидетели?
– Хм-м-м… – неуверенно протянула мисс Уоллес.
– Пусть, пусть осмотрит, – решил старший офицер «Геркулеса». – Лишняя бумажка в таком деле не помешает. Как говорят всё те же Rooskies – kashi nye prosit. Овсянки то есть не требует. Лежит себе и пусть лежит.
– Сэр коммодор, прошу прощения, сэр, но дайте я сперва сама, – решительно сказала Барбара, кладя руку на плечо Молли. – Девочка стесняется. Незнакомый мужчина, хоть и доктор…
– М-м-м, пожалуй, – согласился коммодор. – Я подожду за дверью.
Ой-ой-ой, похолодела Молли. Что ж сейчас будет, что будет?! На мне ж никаких следов! Нет и быть не может! Ну, кроме содранной коленки, так это ж у всех! Ой, что же я скажу? Мол, не смотрите, сошло уже всё?!
– Раздевайся, – велела меж тем госпожа старший боцман. – Доктора докторами, а я тебя в обиду никому не дам.
У Молли язык словно примёрз к нёбу. И, вместо того чтобы залепетать, что, мол, побои уже не видны, она покорно принялась стаскивать куртку и вязаный свитер.
– Давай-давай, – приободрила её Барбара. – Меня стесняться нечего.
Пуговицы выскальзывали из пальцев. Что она скажет, что она скажет? И почему до сих пор молчит?! Чего ждёт?!
Наконец дошло и до последней, нижней рубашки.
Молли спустила её с плеч и замерла, низко опустив голову, уставившись в пол, ничего не видя вокруг себя. Щёки её пылали, и больше всего ей хотелось без долгих проволочек попросту провалиться сквозь стальную палубу.
– С-с-с-с… – вдруг зло выдала госпожа старший боцман. – С-с-сук… ох, прости, Мэгги, дорогая. Н-да… ну, он у меня получит. И жёнушка его тоже. Вот уж кого я за волосы оттаскаю и приводным ремнём отхожу по тощей заднице безо всякого сожаления. Та-ак… накройся… ага… Сэр коммодор! Заходите.
Молли не успела даже ойкнуть. Она лишь упорно глядела на носки собственных ботинок и чувствовала, что её ушами уже можно растапливать паровозные топки.
– Можно, да? – осторожно осведомился коммодор. И тоже, как и госпожа старший боцман, издал какой-то странный звук, выдыхая сквозь сжатые зубы свистящее шипение или шипящий свист.
– Я полагаю, – каменным голосом объявила мисс Уоллес, – сэр, я полагаю, сэр, – поправилась она тотчас, – что это снимает все вопросы. Думаю, вашего рапорта и моего свидетельства хватит.
– Да, – после паузы ответил мистер Картрайт. – Да, Барбара. Вы были правы, мисс старший боцман. Господи, бедная девочка. Да чем же это они её?.. Девятихвосткой?
– Судя по всему, да, сэр. А на это гляньте! Явно с когтями была…
– Господи! – вновь содрогнулся Картрайт. – Честное слово, у меня бы тоже нашлась тема для краткого разговора с мистером Перкинсом, не только у вас, Барбара. Как takikh, kak on, tol’ko zemlya nosit!
– Простите, сэр, я не так хорошо владею поговорками Rooskies…
– Вызывает удивление устойчивость земной поверхности под такими личностями, что они не проваливаются.
– Хм-м. Хорошее изречение. Варварское, но верное. Но… что же делать с Мэгги?
– Что делать, что делать, госпожа старший боцман? Составить акт осмотра. Подать мне на подпись. Я переговорю с капитаном. В исходе не сомневаюсь. Так что… занесите мисс Мэгги…
– Маргарет.
– Мисс Маргарет Перкинс в списки экипажа бронепоезда «Геркулес», должность – юнга, с соответствующим званию вещевым и денежным довольствием. А, ну и кошку её занесите тоже. Она правда хорошая крысоловка?
– Сэр, при мне словила здоровущую крысу и вытащила прочь из броневагона, трепать внутри не стала!
– Очень умная кошка. Действуйте, Барбара! – Мистер Реджинальд Картрайт вдруг быстро протянул руку, погладил Молли по голове и стремительно вышел. По коридору раздались его удаляющиеся шаги.
– Сэр, есть, сэр!
…Молли ничего не понимала. Что они там на ней увидели?..
– Не, я этого так не оставлю… – бормотала меж тем мисс Уоллес, яростно хлопая ящиками. – Где эта сучь… – прости, Мэгги – где эта несчастная форма? Ага, вот ты где… ну, вылезай давай. Ты сама-то видела, что они с тобой сотворили?
– Н-нет… – только и выдавила Молли, по-прежнему глядя строго вниз.
– Оно и понятно, у тебя глаз на затылке нет… становись сюда, к зеркалу. Я второе подержу. Да не отворачивайся! Гляди сама!..
Молли поглядела. Ну да, спина. Её спина. Родинки, шрам приметный пониже левого плеча, когда с качелей как-то сверзилась. На что там смотреть?
Но госпожа старший боцман явно что-то там углядела. И сэр коммодор тоже. И, более того, решили, что мистеру Перкинсу хорошо бы прописать по физиономии. Другое дело, что мистер Перкинс уже «подвергнут релокации» и зря станет мисс Барбара Уоллес отыскивать его по разъездам и постам.
– Честное слово, сама б не увидала… – качая головой, говорила меж тем боцманша. – Нет, Мэгги, нечего тебе там делать. Не бойся, тут если подзатыльник дадут, так исключительно за дело. Ну, разглядела?
Молли кивнула. Уши её пылали по-прежнему.
И она по-прежнему ничего на своей спине не видела, никаких побоев.
– Одевайся, – решительно сказала наконец госпожа старший боцман. – Ты теперь юнга «Геркулеса». Идём в каптёрку. Обмундируем тебя, пока время есть. Завтра-то на рассвете, говорят, выходим…
Молли зажмурилась. Сердце колотилось, дыхание сбивалось.
Она – юнга «Геркулеса»! Пусть под чужим именем, но – юнга!
Визит в каптёрку занял некоторое время. Несмотря на поздний час, каптенармус бронепоезда был на посту.
– Вот, Финнеган, привела тебе новую юнгу. Экипируешь? – сказала госпожа старший боцман самым что ни на есть деловым тоном, словно приводила девчонок, подобных Молли, каждый день.
Каптенармус Финнеган, длинный и тощий, со впалыми щеками и рыжими, как у многих в Норд-Йорке, усами, важно кивнул.
– Разумеется, мисс Барбара. Идём, юнга. Мисс?..
Молли чуть не брякнула «Блэкуотер».
– Перкинс, мистер Финнеган, сэр. Маргарет Перкинс.
– Перкинс, Перкинс… – задумался каптенармус. – Погодите, мисс Барбара, а не тот ли это субчик, которому…
– Которому я знатно съездила по роже на Пяти Братьях, – кивнула госпожа старший боцман. – Но мисс Маргарет – его приёмная дочь. И… скажем так, он не заботился о ней достаточно хорошо. Ещё вопросы есть?
Финнеган намёк понял.
– Да, мисс Барбара, экипируем по высшему разряду.
И экипировал. Похоже, на «Геркулесе» держали запас на все случаи жизни. В том числе и если очередной юнга окажется девочкой роста и сложения Молли.
Она получила форму, широкие штаны-галифе и френч. Ремень и портупею с тяжёлым ножом, которым можно было и резать, и колоть, и пилить. В рукояти – секретный компартмент, а там – инструменты. Шило, игла, отвёртка, даже крошечная зажигалка.
