– Каким образом, леди Харт? – вежливо спросил Джеймс.
– Что значит – каким? Не сказали нам, что вы с Пайпой поженились! Мы все-таки ваши друзья.
– У меня были веские причины не рассказывать об этом друзьям, – спокойно ответил Джеймс.
– Может быть, не всем, но нам-то могли бы!
– То же самое скажут и все остальные мои друзья.
Леди Харт нетерпеливо передернула плечами:
– Вы осмелились ухаживать за Фрэн…
Джеймс мягко перебил:
– Простите, что противоречу вам, леди Харт, но я не ухаживал за Фрэн. Я чуть не умер от сознания, что не вправе за ней ухаживать. Собирался сразу после окончания увольнительной встретиться с Пайпой и договориться о разводе. Мы обещали друг другу дать согласие на развод, если один из нас этого захочет. И вдруг оказалось, что Пенрок вот-вот сделает Фрэн предложение. Я решил, что будет честнее по отношению ко мне самому и к Фрэн, да и к Пенроку, сказать ей, что я тоже ее люблю. Я ничего не скрыл по поводу Пайпы. Фрэн говорила, что она вам все рассказала…
Леди Харт схватила его за руку, тревожно оглядываясь по сторонам.
– Бога ради, не так громко! Вдруг кто-нибудь услышит…
– А что такого? – спросил Джеймс все тем же ленивым тоном, растягивая слова.
– Как вы не понимаете?! Если полицейские узнают, что вы рассказали Фрэнсис о своей женитьбе, они решат, что у нее был мотив. Скажут, что Фрэн убила Пайпу, потому что та была вашей женой!
– По-моему, это крайне маловероятно, – беспечно отозвался Джеймс, подбрасывая на ладони монетку. – Фрэн, конечно, очень нетерпелива, но не проще ли было бы просто подождать развода?
– Она знала, что я ни за что не разрешу ей выйти за вас, если вы будете разведены, – быстро проговорила леди Харт.
Джеймс на мгновение задержал монетку в ладони. Потом осторожно заметил:
– В конце концов, ей уже двадцать четыре.
– Фрэн против моей воли не пошла бы. – Леди Харт задумчиво добавила, словно рассуждая сама с собой: – Да и не только в этом дело. Подумают, что Грейс Морланд имела в виду Фрэн, когда говорила, глядя в окно, будто кто-то у нее в кулаке. Мисс Морланд ненавидела Фрэн. Я это поняла тогда, в гостиной. Не саму по себе, конечно, а как воплощение всего того, чего мисс Морланд лишена. В том числе и любви Пенрока. Полицейские скажут: она, мол, увидела вас в саду и подслушала ваш с Пайпой разговор, потому и вообразила, что может навредить Фрэн, а Фрэн заставила ее замолчать.
– Почему Фрэн? – с любопытством отозвался Джеймс. – Почему не я?
Не дождавшись ответа, он остановился, убрал монетку в карман и очень серьезно спросил:
– Леди Харт, вы верите, что я люблю Фрэн?
Она тоже остановилась, глядя ему прямо в лицо.
– Да, Джеймс. Верю.
– Тогда не скрывайте, отчего так за нее боитесь! Что вы такого знаете о Фрэн? Пожалуйста, расскажите! Вдруг я смогу помочь.
Леди Харт смотрела на него с сомнением, а потом наконец решилась:
– Хорошо, я скажу. Джеймс, когда мисс Морланд убивали там, в саду… Фрэн не было в своей комнате!
– Господи! И вы все время знали?
– Да, все это время. Я заглянула к ней, прежде чем позвать Пена, а ее не было. Позже она соврала, будто спала и ничего не слышала. Я хотела ее спросить и не смела… Джеймс! Меня это мучает постоянно… Где она была?
Джеймс открыл рот… и снова закрыл. Помолчав, он сказал:
– Если я отвечу на ваш вопрос, вы ответите на мой?
Леди Харт схватила его за локоть.
– Спрашивайте, о чем хотите!
– Тогда я спрошу, – медленно проговорил Джеймс, – почему вы солгали Кокриллу, будто бы не знали, что мы с Пайпой поженились. Фрэн сама вам об этом сказала накануне.
Леди Харт безразлично повела плечом:
– Я же уже объяснила! Было важно, чтобы Фрэн не проговорилась, что знала о вашей женитьбе. А Коки нас разделил и собирался допрашивать каждого по отдельности. Я, по примеру Пайпы, хотела прямо у него под носом дать понять Фрэн, что ничего не скажу.
Джеймс расхохотался:
– Вы не представляете, какой груз сняли с моей души!
– И все-таки, что же Фрэн? Где она была в ту ночь? Что делала? Успокойте меня, Джеймс!
– Не знаю, не знаю, насколько это вас успокоит, – усмехнулся Джеймс и снова начал подбрасывать монетку. – Возможно, вы только еще больше разволнуетесь. Видите ли, в это время мы с ней миловались в библиотеке!
Глава 6
Дознание по обоим преступлениям назначили сразу одно после другого. Пенрока и всех его гостей вызвали к десяти часам на следующее утро после событий, описанных в предыдущей главе. Тут начался долгий спор – позволят ли Азизу присутствовать.
– Если не позволят, мне или Венис придется с ним остаться, – объявила Фрэн. – Нельзя же его одного бросить!
– Слуги за ним присмотрят, – сказал Пенрок.
– Он никого не станет слушаться, – возразила Венис. – Будет выть, пока всех с ума не сведет. Он ни с кем не соглашается сидеть, только с Фрэн или со мной. Генри и бабушку еще кое-как терпит…
– Спасибо большое! – воскликнула леди Харт. – Это, конечно, очень мило с его стороны.
– Люди не понимают такс, – объяснила Фрэн, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Таксы выбирают несколько человек и их любят, а всех других не переносят. Правда, Венис?
– Азиз точно не переносит, – согласилась Венис. – И его матушка, Эсмис Эсмур, тоже не переносила. Выла похуже Азиза.
– Ничего подобного! – возмутилась леди Харт.
– Бабушка, просто Эсмис Эсмур была твоя собака, потому ты так и говоришь. А на самом деле она ужасно себя вела…
Пенрок прервал разгоревшийся было спор:
– Я уверен, что Азиза на дознание не пустят. Лучше и не пробовать. Могут счесть за неуважение к суду.
Сестры дружно запротестовали против таких выводов.
– Кстати, мы должны одеться в черное? – спросила леди Харт, устав от обсуждения Азиза и его сложного характера. – Или это будет выглядеть глупо? Я не знаю, как принято в таких случаях.
– Конечно, не надо одеваться в черное! – немедленно откликнулась Фрэн. – Это будет чистое лицемерие. Мисс Морланд никому особенно не нравилась, а Пайпа – тем более…
Леди Харт вздохнула.
– Я пойду в синем, – сказала Фрэн.
Поднялась буря протестов, которую Венис пресекла, сказав негромко и твердо:
– Фрэн, это уже слишком. Такая демонстрация похуже лицемерия будет. Никто не требует, чтобы ты надела черные хлопчатобумажные чулки и креповую вуаль. Просто возьми что-нибудь неброское. Например, шубку и черную шляпку с перчатками…
Они вышли из дома, тщательно одевшись, точно в церковь на воскресную службу: мужчины в темных пальто, леди Харт в черном, держа сумочку как молитвенник. Девушки оделись попроще и убрали со шляпок яркие цветы и ленты. Бунзен почтительно следовал за всеми, слегка приотстав. Пока шли через деревню, их провожали любопытные, а порой и враждебные взгляды. Каждый реагировал сообразно своему складу характера: леди Харт страшно сердилась, Пенрок презрительно кривился, Генри смущался, а Фрэн и Венис попросту ничего не заметили. Один Джеймс, хоть и видел общую неприязнь, остался к ней совершенно равнодушен.
В дверях крошечного здания школы их встретил мускулистый молодой викарий, только-только из семинарии. Он шагнул навстречу, словно хозяин, принимающий гостей в саду:
– Доброе утро, мистер Пенрок! Такой… э-э… печальный случай, так, кажется, положено говорить?
Он умильно улыбался, старательно разыгрывая христианское смирение и призыв к лучшим чувствам мистера Пенрока. Фрэн незаметно скорчила гримасу, как будто ее тошнит, чем немало повеселила своих спутников.
Пенрок был, в сущности, человек простодушный. Он увидел всего лишь чуточку развязного юнца, прикрывающего шуткой добрые намерения, и, пожав священнику руку, сказал, что дело просто ужасное и чем скорее оно прояснится, тем лучше.
– Вы можете себе представить, мистер Пловер, как все это неприятно для меня и для моих друзей…
Мистер Пловер таращил глаза на хорошеньких сестер и почти не услышал слов мистера Пенрока, поэтому ответил машинально, к общему изумлению:
– Ах да, очень приятно! Просто чудесно!
Тут подъехал на машине мистер Эйблетт, поверенный из Торрингтона – Пенрок потребовал его присутствия на процессе.
Мистер Эйблетт, невысокий, язвительный и довольно бестактный человечек, ткнул мистера Пловера пальцем под ребра и спросил, как у него идут дела.
– Все трудитесь на благо Святой Церкви? – поинтересовался мистер Эйблетт, хохоча во все горло.
– На благо Церкви? – растерянно переспросил мистер Пловер.
– Неплохо нажились на похоронах бедняжки мисс Морланд, верно? – продолжал мистер Эйблетт. – А теперь и на мисс Ле Мэй поживитесь. Видимо, бесполезно вам советовать, что на эти деньги хорошо бы снести злосчастную колокольню?
Ни на занятиях по теологии, ни на поле для регби мистера Пловера не учили давать отпор веселым и невоспитанным юристам. Его выручил Пенрок, отведя мистера Эйблетта в сторонку, чтобы сообщить, что среди них находится муж покойной мисс Ле Мэй, а заодно спросить с любопытством, на что намекал поверенный – не на завещание ли?
