ни за что бы не сунулась. Только сейчас я вдруг начала осознавать, насколько большим был Стокгольм и сколько же в нём было мест, которые разительно отличались от Виикена, хотя порой находились на расстоянии всего нескольких станций метро. Это в очередной раз напомнило мне, как же хорошо жилось в Виикене и какой надёжной крепостью был мой дом.
Лишь в очень редких случаях я видела тех, кому доставляла посылки, чему была крайне рада. Последнее, о чём я мечтала, так это общение с наркоманами, грабителями и прочими жуткими личностями, растерявшими всё своё самоуважение. Чаще всего я забирала посылки в парке или в камерах хранения, чтобы потом опустить их в чей-нибудь почтовый ящик или повесить на ручку двери. Деньги, должно быть, шли другими путями. Во всяком случае, ни одной купюры я ни разу не видела. Каждая такая поездка требовала от меня колоссального напряжения. Казалось бы, ничего особенного – обычный конверт в кармане пальто. Но я понимала, что меня ждёт, если сцапают. Штраф, тюрьма, позор. Но пока что мне везло, и с полицией я больше не сталкивалась. Я почувствовала, что стала гораздо более наблюдательной и научилась замечать любую мелочь. Ни одна машина на улице не ускользала от моего внимания. Я подмечала людей в окнах кафе, покупателей за витринами магазинов, прохожих. При этом сама делала всё возможное, чтобы не привлекать к себе внимания. Если нужно было доставить посылку на адрес в Эстермальме во второй половине дня, то я ехала туда сразу же после работы, прямо в чём была. Если требовалось отвезти конверт рано утром, то я одевалась попроще и брала с собой пачку бесплатных газет, валявшихся на автобусной остановке, чтобы случайный прохожий принял меня за разносчика. Я старалась менять свою внешность, ездила разными видами транспорта и разными путями, чтобы вовремя добраться до очередного указанного места. Возможно, тот первый раз, когда полиция обнаружила меня под мостом, был чистой случайностью, но я страховалась от непредвиденного. Эти поездки жутко давили на нервы и отнимали много времени, но мне всё же удавалось держать ситуацию под контролем. Я старалась соответствовать задаче, быть сильной. Привыкала преодолевать препятствия. Идти против ветра. Труднее всего мне приходилось дома. Я постоянно ждала, что ты что-нибудь скажешь. Хорошо ещё, что на работе я была сама себе была начальницей. Могла назначать встречи, когда захочу, и работать допоздна, если потребуется.
Я привыкла к напряжённому темпу. Но по-прежнему терялась, если, к примеру, внезапно требовалось отъехать по делу в десять часов вечера в четверг. Сколько времени должно пройти, прежде чем ты что-нибудь заподозришь? Но главный вопрос мучил меня особенно сильно: сколько ещё придется мотаться по городу, как долго меня будут вынуждать выполнять эти опасные поручения, прежде чем долг за картину будет выплачен?
Однако у тебя, дочка, как выяснилось, имелись совсем другие соображения по поводу того, чем занимается твоя мать. Как-то поздним вечером, когда я примчалась из Эстермальма, ты сидела на кухне и ждала меня.
– Мам, присядь, пожалуйста, – попросила ты, и я, повесив пальто на спинку стула, уселась напротив.
Тебя явно мучил какой-то вопрос. Я всегда настораживалась, когда видела тебя такой серьёзной. Ты бывала не в настроении, могла быть восторженной или задумчивой. Но серьёзной – очень редко. Неужели ты раскаиваешься, что не поехала в Нью-Йорк?
Эрик уехал, и я знала, что он регулярно присылал тебе фотографии. Пытался заманить снимками модных бутиков, уютных кафешек и дорогих ресторанов, переполненных знаменитостями.
– Я обсудила всё с Эллой, и она сказала, что я должна с тобой поговорить.
– Понятно, – сдержанно кивнула я, – и о чём же велела поговорить со мной твоя мудрая Элла?
Ты пристально смотрела на меня:
– Я знаю, чем ты занимаешься. И мы с Эллой считаем, что ты должна это прекратить.
Я нахмурилась. Неужели ты догадалась, с чем связаны мои неожиданные отлучки из дома?
– На самом деле тебе нечего стыдиться. Я уже не маленькая и всё понимаю.
– Алиса, что-то я никак не возьму в толк, о чём ты говоришь. К чему всё это?
– Я слушала по радио одну передачу для взрослых. Так там говорили, что женщины в возрасте тоже способны влюбляться. То есть я хочу сказать, что тебе не нужно прятаться. Я знаю, что у тебя есть любовник, и ты ничего мне не рассказываешь, потому что хочешь уберечь от очередного потрясения. Так вот, мама, на этот счёт можешь быть спокойна. У тебя появился парень. Что ж, это вполне нормально.
Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
– Нет, нет и ещё раз нет! – замахала я руками. – С чего ты решила, что у меня появился любовник?
– Мама, за кого ты меня принимаешь? Я же не дурочка. У тебя постоянно какие-то «небольшие дела» и… – Тут ты закрыла глаза руками, словно не хотела ничего видеть. – Нет-нет, только без подробностей, пожалуйста! Я не желаю знать, чем вы занимаетесь на этих ваших рандеву.
– Рандеву?
Ты отняла руки от лица и продолжила:
– У тебя даже есть специальный телефон, чтобы общаться с ним.
Я вздрогнула. Ты пронюхала про дежурный телефон. Неужели видела сообщения? Я вопросительно уставилась на тебя в ожидании ответа.
– На днях я попросила тебя дать мне на карманные расходы, но ты забыла, и тогда я сама полезла в твою сумку, чтобы взять наличные, и нашла там твой амурный телефон.
Должно быть, ты нахваталась подобных словечек в школе.
– Если не хочешь, то не обязательно приглашать его сюда, – между тем продолжала ты. – Я ведь тоже не вожу к нам домой всех парней, с которыми сплю.
Это что-то новенькое. У меня аж глаза округлились от
