И я рассказал.
Рассказал все, как было, скрыв — сам не знаю почему — лишь две вещи: приход Кармен в квартиру Броди и визит Эдди Марса в дом Гейгера.
Кронджейгер слушал, не сводя с меня глаз, в которых абсолютно ничего не выражалось. Когда я кончил, он погрузился в долгое молчание. Молчал и Уайлд, он маленькими глотками пил кофе и как ни в чем не бывало попыхивал своей длинной пятнистой сигарой. Олс же не отрываясь смотрел на свой большой палец.
Наконец Кронджейгер медленно откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу, почесал своей худой нервной рукой лодыжку и, насупившись, с убийственной вежливостью произнес:
— Стало быть, все ваше достижение, Марло, сводится к тому, что вчера вечером вы не заявили о первом убийстве, а весь сегодняшний день проболтались по городу, дав тем самым возможность дружку Гейгера совершить второе убийство.
— Совершенно верно, но ведь я оказался в безвыходном положении. Может, я и совершил ошибку, но мне хотелось защитить своего клиента, а кроме того, откуда я мог знать, что дружок Гейгера станет охотиться за Броди?
— Ваше дело было заблаговременно сообщить обо всем в полицию, Марло. Если бы вчера вечером мы знали об убийстве Гейгера, книги из магазина никогда бы не попали в квартиру Броди, да и сам Броди остался бы жив. Вы ведь его, можно сказать, подставили. Верно, такие, как Броди, всегда ходят по лезвию ножа, но человеческая жизнь есть человеческая жизнь.
— Напомните это своим людям, когда они в очередной раз подстрелят какого-нибудь мелкого воришку, который пускается от них наутек с украденной запаской в руках.
Тут Уайлд хлопнул по столу обеими руками.
— Хватит! — отрезал он. — Скажите-ка лучше, Марло, почему вы так уверены, что Гейгера убил Тейлор? Даже если пистолет, из которого стреляли в Гейгера, был найден в кармане Тейлора или у него в машине, это еще вовсе не означает, что убийца обязательно он. Ведь пистолет могли в машину подбросить. И сделать это мог, к примеру, сам Броди — настоящий убийца.
— Теоретически это возможно, но в данном случае, мне кажется, исключается. На Броди и его подружку это очень непохоже, и потом, убийство вообще в планы Броди не входило. Я ведь с ним долго разговаривал. Он аферист, но не убийца. У него было два пистолета, но с собой он не носил ни одного. Про подпольный бизнес Гейгера он знал от своей девицы и явно хотел войти в долю. Броди сам рассказал мне, что время от времени он следил за домом Гейгера — чтобы не нарваться на его покровителей, и я ему верю. Что-то не верится, чтобы Броди сначала из-за порнографических альбомов пристрелил Гейгера, потом скрылся с фотографией обнаженной Кармен Стернвуд, потом подбросил пистолет в машину Оуэну Тейлору, а самого Тейлора вместе с машиной столкнул с причала в море. Многовато для одного человека! А вот Тейлор мог убить Гейгера из ревности. Не спросив разрешения, он взял машину своих хозяев, приехал к Гейгеру и застрелил его на глазах у девушки, чего Броди, будь он убийцей, никогда бы не сделал. Ведь его интересовал не сам Гейгер, а его махинации. А Тейлор бы сделал: ведь это Гейгер втянул его возлюбленную в порнобизнес.
Уайлд улыбнулся и перевел взгляд на Кронджейгера. Кронджейгер фыркнул.
— А почему надо было прятать тело? — спросил меня Уайлд. — Какой в этом смысл?
— Об этом следует спросить у дружка Гейгера. Думаю, это его рук дело. Если бы Гейгера убил Броди, он бы в дом возвращаться не стал. По всей вероятности, сожитель Гейгера явился домой, когда я отвозил Кармен, увидел на ковре труп, испугался, что явится полиция — такие, как он, стараются держаться от блюстителей закона подальше, — и счел за лучшее вынести из дома все свои вещи, а тело — спрятать. Судя по следу, оставшемуся на ковре, он выволок труп из дому и, скорее всего, припрятал его в гараже. Потом собрал все свои вещи, увез их, а поздно ночью, устыдившись того, как он обошелся со своим возлюбленным, вернулся в дом еще раз и переложил еще не окончательно застывший труп из гаража на кровать. Все это, впрочем, лишь догадки.
Уайлд кивнул.
— А сегодня утром, — продолжал я, — парень, как ни в чем не бывало, пошел в книжный магазин и, увидев, что Броди вывозит книжки, выяснил, по какому адресу эти книги следуют. «Кто их себе присвоил, — вероятно, рассудил он, — тот и убил Гейгера». Возможно даже, он знал о Броди и его девице гораздо больше, чем те подозревали. Что скажешь, Олс?
— Это все мы со временем выясним, — сказал Олс, — но Кронджейгеру от этого не легче. Больше всего он расстроился, что убийство произошло вчера вечером, а его об этом поставили в известность только сейчас.
— Ничего, это я как-нибудь переживу, — с мрачной улыбкой заметил Кронджейгер, злобно покосился на меня к тут же вновь отвернулся.
— Покажите нам вещественные доказательства, Марло, — сказал Уайлд, махнув сигарой.
Я сунул руку в карман и выложил на стол всю свою добычу: три долговые расписки, визитную карточку Гейгера, которую тот послал генералу Стернвуду, фотографии обнаженной Кармен и синюю записную книжку с зашифрованным списком фамилий и адресов. Ключи от дома Гейгера я вручил Олсу раньше.
Уайлд дымил сигарой и молча разглядывал лежавшие на столе вещи. Олс тоже закурил и с невозмутимым видом выпустил дым в потолок. Кронджейгер же, наклонившись вперед, медленно переводил глаза с одного предмета на другой.
Уайлд постучал пальцем по долговым распискам и сказал:
— По-моему, это всего лишь приманка. Если генерал Стернвуд заплатил по этим счетам, значит, он боялся еще чего-то. Не заплати он, Гейгер взял бы его за горло. Вы случайно не знаете, Марло, чего боялся генерал? — Уайлд не отрываясь смотрел мне прямо в глаза.
Я отрицательно покачал головой.
— Вы все нам рассказали? Ничего не утаили?
— Ничего, если не считать кое-каких обстоятельств сугубо личного характера. Я и в дальнейшем не хотел бы касаться этих обстоятельств, мистер Уайлд.
— Ха! — презрительно фыркнул Кронджейгер.
— Почему? — не повышая голоса, спросил Уайлд.
— Потому что мой клиент, пока он не попал под суд, вправе рассчитывать на мою защиту. У меня есть патент частного детектива, обратите внимание — частного. Оба убийства расследованы, личность убийц установлена, мотивы — тоже. Скрыть придется лишь историю с шантажом и соответственно имена шантажистов и шантажируемых.
— Но почему? — снова спросил Уайлд.
— С частным сыщиком такого класса не спорят, — съязвил Кронджейгер.
— Сейчас я вам кое-что покажу, — сказал я, встал, вышел на улицу, подошел к своей машине и достал оттуда сверток с книгой из гейгеровского магазина. Шофер в полицейской форме дежурил возле машины Олса, где, откинувшись на сиденье, полулежал долговязый.
— Он что-нибудь говорил? — спросил я у шофера.
— Послал меня куда подальше, — ответил шофер и сплюнул. — Чего с него взять.
Я вернулся в дом, положил сверток перед Уайлдом на стол и развернул бумагу. Кронджейгер стоял у стола и говорил по телефону. Когда я вошел, он положил трубку и сел.
Уайлд с совершенно невозмутимым видом полистал книгу, закрыл ее и передал Кронджейгеру. Кронджейгер открыл ее, перевернул пару страниц и поспешно закрыл. На его щеках вспыхнули красные пятна — величиной в полдоллара каждое.
— Посмотрите на даты выдачи, — посоветовал я.
Кронджейгер снова открыл книгу и взглянул на проставленный на форзаце штамп:
— Ну и что?
— Если понадобится, я засвидетельствую под присягой, что эта книга из магазина Гейгера. А эта блондинка, Агнес, подтвердит, какой товар продавался в магазине. Стоит в этот магазин заглянуть, чтобы понять, что книги — это лишь вывеска. Но голливудская полиция, по каким-то соображениям, в подпольный бизнес Гейгера не вмешивалась. Так вот, на суде могут поинтересоваться, чем же при этом полиция руководствовалась.
— Действительно, — улыбнувшись, сказал Уайлд, — иногда в суде задают щекотливые вопросы — они там все никак не могут взять в толк, что собой представляет жизнь современного города.
Тут Кронджейгер вскочил и надел шляпу:
— С вами, я вижу, каши не сваришь. Я занимаюсь особо тяжкими преступлениями, и, если этот ваш Гейгер промышлял порнографией, меня это не касается. Хочу, однако, предупредить: в широкой огласке мы не заинтересованы. Что-нибудь еще вам от меня нужно?
Уайлд переглянулся с Олсом, и тот спокойно ответил:
— Передать тебе арестованного. Пошли.
Олс встал, Кронджейгер бросил на него свирепый взгляд и вылетел из комнаты. Олс последовал за ним. Дверь кабинета закрылась. Некоторое время Уайлд молча смотрел на меня своими ясными синими глазами и барабанил пальцами по столу, а потом сказал:
— Его можно понять. Полиция не любит, когда от нее что-то скрывают. Вам все равно придется давать показания — хотя бы для протокола. Может быть, удастся представить эти убийства как два самостоятельных дела, не упоминая имени генерала Стернвуда. Догадываетесь, почему я не оторвал вам голову?
