— Проклятие, — пробормотал Волькер, осознав, кто перед ним.
— Да, — согласилась Зана.
Демигриф заклекотал, узнавая — очень надеялся Волькер — своего хозяина. Крупный зверь был покрыт бурой спутанной шерстью и трепещущими зелеными перьями. Местами тело бестии защищала темная броня из железного дерева, а на спине лежало тяжелое седло. У Волькера душа ушла в пятки, когда он вдруг сообразил, к какому именно рыцарскому ордену принадлежит Рогген.
— Могла бы предупредить, — прохрипел он, выпучив на Зану глаза.
— Зачем? Меня-то никто не предупреждал. — Она вздохнула и покачала головой. — К тому же он довольно кроткий. Никогда не видела, чтобы он выходил из себя.
Волькер вновь повернулся к сцене воссоединения «лошадки» и всадника. Когда-то ему довелось увидеть бойню, устроенную эскадроном таких существ — и их седоками. Горы и леса Азира служили домом многочисленным диким демигрифам, и многие древние рыцарские ордены Азирхейма, такие как Мирмидоны или Сыны Бретона, посылали соискателей выследить этих бестий и обуздать их, подчинив своей воле.
Большинство терпело неудачу. Только у самых целеустремленных воинов получалось приручить демигрифа — да и у тех на всю жизнь оставались шрамы. Огромные создания были крупнее любого жеребца — и куда кровожаднее. Они с легкостью расчленяли солдата в полном доспехе и почти не различали друзей и врагов.
Зверь поднялся на мощные задние ноги и положил передние когтистые лапы на плечи Роггена, едва не свалив рыцаря. Ростом бестия вдвое превосходила хозяина, хотя Рогген, похоже, привык к подобным проявлениям чувств. Человек поймал крючковатый клюв и отвел его от своего лица.
— Полегче, Грабелька. Хорошая девочка.
Грабелька снова взвизгнула, а потом, остановив янтарный взгляд на Волькере и прочих, глухо защелкала. Коричневый хвост замолотил из стороны в сторону, и демигриф, отпрянув от хозяина и бряцая броней, опустился на четыре лапы.
— Уберите от меня эту тварь, — прорычал Лугаш, угрожающе вскинув багор. — А то я раскрою ей череп. Вот увидите.
Демигриф припал к земле, наклонив голову и приоткрыв клюв. Грабелька шипела, скребя когтями брусчатку. Рогген стиснул ее пернатый загривок:
— Эй, перестань махать перед ней оружием. Я же говорил — она очень чувствительная.
— Это ужасно огромная кошка-убийца. — Глаза Заны сузились. — Зачем ты вообще притащил ее? Или забыл, что произошло в прошлый раз?
— Это была случайность. — Рогген перешел в оборону. — Она не хотела никому навредить.
— Она съела Каполлино!
— Только ногу. — Рогген погладил демигрифа по шее, успокаивающе воркуя. — И Создатель сделал ему новую, правда?
— Кто такой Каполлино? — спросил Волькер.
— Очень невезучий парень, — немного сконфуженно пояснил Рогген. — Она просто играла, правда, но он начал кричать и… вот. — Он щелкнул Грабельку по клюву. — Она легко возбуждается. Инстинкт, понимаешь. — Демигриф вцепилась в его руку. Рогген, поморщившись, извлек крючковатый клюв из своей перчатки. — Ты создаешь нехорошее первое впечатление, Грабелька. Будь повежливее.
— Боюсь, этот корабль уже ушел. — Рука Заны лежала на эфесе меча. — Она не пойдет с нами, Рогген. Я отказываюсь делить пространство с этой… штучкой.
Рогген нахмурился.
— Ты же не разлучишь рыцаря с его скакуном?
— С радостью.
Рогген открыл рот.
— Она может пригодиться, — встрял поспешно Волькер. — Ты удержишь ее под контролем? — Он посмотрел на рыцаря, и тот кивнул.
— Я попробую, — пробормотал Рогген и, видя лицо Заны, поспешно добавил: — Она будет хорошо себя вести.
— То же самое он говорил в прошлый раз! — прорычала Зана. — Ну, ладно. Пеняйте на себя, если что. Она отправится в трюм, и да помогут тебе боги, если она сожрет что-нибудь, что для еды не предназначено, потому что тогда они вышвырнут и ее, и нас с корабля. Не приземляясь.
Договорившись таким образом, они зашагали дальше по извилистым улочкам к докам. Грабелька трусила рядом с Роггеном, рыцарь крепко держал ее поводья.
Гавань Вышнего города служила пристанищем несчетному числу судов. Над водой вздымался лес мачт торговых и военных кораблей молодых империй, расцветших после возвращения Зигмара.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эфирный причал возвышался над ними всеми — единственная новая конструкция среди старых. Башня из кости и дерева, выше любой корабельной мачты, увенчанная сооружением, разработанным лично харадронцами, — широкой платформой размером с целую улицу, с круглым наблюдательным пунктом из бронзы и стали по центру. Места для якорных стоянок были разбросаны в кажущемся беспорядке вдоль изгибов пристани.
У воздушной причальной стенки стояли эфирные фрегаты и броненосцы, опора харадронского флота. Их громоздкие, клинковидные пропорции выглядели неуместными рядом с гладкими башенками и магическими судами Коллегии Колдовства. Эфирные суда, тяжеловесные проклепанные металлические громадины с луковицами эфирных двиргателей, больше всего напоминали мореходные броненосцы, которые строили и которыми пользовались некоторые кланы Обездоленных, только плавали они над землей, а не по воде.
Дуардины во всепогодной форме и экипировке аэронавтов возились у подножия башни, наблюдая за погрузкой и разгрузкой или громко споря с чиновниками гавани. Другие, в тяжелых доспехах Харадрона, называемых арканавтской броней, с лицами, скрытыми под стилизованными масками, стояли на страже с винтовками-эфирострелами наготове.
Волькер с благоговением разглядывал суда у высотного причала. Он уже видел небесные корабли Харадрона — издалека, но вблизи они воспринимались совершенно иначе. К тому же все знакомые ему дуардины предпочитали копать вниз, а эти решили воспарить вверх.
— Изумительно, — пробормотал он.
— Неестественно, — буркнул Лугаш, зыркнув туда. — Летать по воздуху. Как птички. Или хуже. — Он сплюнул. — Не пристало так жить приличным дуардинам.
— Приличные живут полуголыми в вулканах? — поинтересовалась Зана.
Лугаш перевел взгляд на нее:
— Не моя вина, что тонкая кожа человечков не переносит правильную погоду. — Он высокомерно фыркнул. — Вам следует отрастить шкуру потолще.
— А потом вбить в нее золото. — Зана посмотрела вверх. — Корабль Брондта — самый большой, это вам не обычный фрегат или броненосец, а транспорт дальнего плавания. Я слышала: недавно какой-то умник-механик усовершенствовал ему двиргатели, чтобы повысить скорость старой баржи.
— Судно называется «Занк», как тебе прекрасно известно, женщина, — прогудел кто-то голосом, подобным ветру, буйствующему в железном туннеле. Опустив взгляд, Волькер увидел шагнувшего к ним низкорослого крепыша-дуардина в потрепанной иссиня-черной одежде аэронавта поверх желтовато-коричневой униформы. И в темном кителе из скользкого на вид материала с меховыми обшлагами и воротником. Небольшой кусочек лица, который позволяло разглядеть буйство серо-стальных волос и бороды, был бронзовым, обветренным и загорелым. Крупные желтоватые зубы стискивали дымящуюся сигару. — Это наилучший грузовоз типа «Макайссон» во всем флоте, не забывай об этом.
«Заик» — это вроде бы «косарь», «топор» или что-то подобное, припомнил Волькер. Подходящее имя для столь зловещего с виду судна. Изогнутый корпус свойствен почти всем харадронским кораблям, но этот был вдвое длиннее любого из фрегатов, пришвартованных вокруг или над ним. Странное вооружение тянулось вдоль палубы и усеивало бронированную обшивку. С носа корабля взирала сверху вниз родовая фигура, напоминающая Грунгни — с его волнующейся бородой и широким лицом, и на миг Волькеру даже показалось, что именно Грунгни смотрит сейчас на него…
— Оружейник.
— Что? — вскинулся Волькер.
— Я тебя представляю, — прошипела Зана. — Прошу прощения, Брондт. Он слегка глуховат. — Она дернула себя за ухо. — Артиллерия такая громкая. Я сказала — знакомься, капитан Ньерд Брондт.
— Мне отлично известно, какой шум производят наземные пушки. — Бронд озирал человека с плохо скрываемым неудовольствием. Пока Зана говорила, он извлек изо рта сигару и стряхнул на землю пепел. — Назови хоть одну вескую причину, по которой мне не следует привязать тебя к крюку и выкинуть над заливом, женщина, — прорычал он.
