Рейтинговые книги
Читем онлайн Дальний край - Борис Зайцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 49

Все это раздражало, но стоило отдохнуть час–другой от хлопот, стоило повидать Лизавету, и все огорчения разлетались. Оставалось ощущение молодости, крепости, любви.

Наконец, документы пришли по почте, с письмом, где все объяснялось. Это было неожиданно, частью взволновало, частью обрадовало. Как бы то ни было, решили Алешу не ждать. В дело вмешался Федюка, и все пошло глаже.

— У Знамения? — сказал он, когда узнал, где хотели венчаться. — Пустое дело. Что там разговаривать с клерикалом. Хорошая свадьба должна быть в домовой церкви.

Федюка был рад, что может чем–нибудь проявить себя, тряхнул стариной, своим дворянством и, надев красный жилет, помчался в церковь казарм, к Сухаревой башне.

— Батенька, — сказал он Пете: — мундир-то у вас есть? Вы студент, — разумеется, фрака не надо, но не в тужурке же вам… Тово…

 У Пети именно ничего не было, кроме тужурки; чтобы утешить Федюку, он достал сюртук у товарища. Сюртук оказался приличен, но длинна талия: пуговицы сзади висели ниже, чем надо.

— Ничего, — сказал Федюка за день до венчания. — Главное — смелость, независимый вид. Вы оба очень милы, — я держу пари, что все сойдет отлично.

Лизавета, правда, была мила, но все же волновалась, хоть и скрывала это, прыгала, козловала. С помощью Зины и других приятельниц она смастерила себе славное платье, впрочем, мало похожее на подвенечное.

Утром, в разгар суеты, когда одни бегали за цветами, другие общими силами доделывали костюм Лизаветы — неожиданно ввалился Алеша. Он принес с собой новый запас возбуждения, сил, веселья. Наскоро рассказал он в чем дело, и тотчас побежал к Степану и Федюке, тоже по делам свадьбы.

Пете было немного смешно и весело. Полагается, что жених и невеста не видятся в день свадьбы, но здесь они жили на одной квартире, и поминутно Петя слышал топот резвых ног — Лизавета забегала к нему «на минутку», что–то сказать, о чем–то спросить, но, в конце концов, они просто целовались, и розовая, горячая Лизавета бомбой вылетала из его комнаты, дрыгая ногами и хохоча.

В три часа явился Федюка во фраке, белом галстухе. Он был встречен аплодисментами, но не одобрил этого.

— Что же смешного? Чего смеяться? Что–ж, шаферу прикажете в блузе быть?

И Федюка деятельно взялся за роль церемониймейстера: расписал, куда кому садиться, кому ехать вперед, как возвращаться. Когда он узнал, что карета всего одна, и в нее, кроме невесты, хочет сесть еще человека четыре — было холодно — Федюка всплеснул руками. Нет, такую свадьбу в казармах никогда не сочтут за стародворянскую!

Наконец, карета приехала. Федюка взглянул на нее из окна, и толстое лицо его и даже шея покраснели.

— Кто же… з–заказал… это? — спросил он срывающимся голосом.

Петя сконфузился. Правда, утром, на Арбатской площади карета выглядела лучше. Да он и не знал, что одна лошадь хромает.

— Зато большая, — сказал он несмело.

Это было верно. Бока кареты выпирало, и возможно, что туда поместилось бы человек восемь.

Федюка вытер лоб цветным платочком.

— Ну, дорогой мой, не будь вы жених, я нашел бы для вас выражение… тово… непарламентское. В этакой карете… Фу ты, Боже мой!

Федюка шумно вздохнул. Плохо выходило дело с фешенебельной свадьбой!

Разумеется, карета назначалась для невесты. Когда Лизавета в коротенькой шубке и капоре, легко сбежав по лестнице, прыгнула в отворенную дверцу, за ней вскочила Зина и две барышни. К полному огорчению Федюки, туда забрались еще три студента.

— Дядя, — сказал кучеру студент: — довезешь? Говорят, лошади твои больно резвы, так ты уж полегче.

Кучер обернул бородатое лицо, добродушное, с заиндевелыми усами.

— Доставим, барин. Днище у нас слабо, это действительно: как на ухабах оказывает, много–то народу и нельзя садиться, а то неровен час… — Возница ухмыльнулся. — Постараемся.

Федюка плюнул и пошел за Петей: они должны были ехать на лихаче, чтобы попасть в церковь раньше.

 Петя неясно соображал, какие наставления, укоры читал ему Федюка — легкий туман, веселый, смеющийся, был в его голове. Пускай Федюка говорит вздор, и не нужно церемоний для его сердца, — но раз принято, что ездят в церковь, венчаются, он готов, конечно. Разве это трудно? Пускай Федюка волнуется, пусть лихач мчит, значит, так надо, — как надо было, чтобы его путь пересекла блестящая комета, увлекающая теперь его за собой. И Петя мчался на рысаке, туманно и сладостно мечтал о своей комете, а комета трусцой тащилась к Сухаревой, топоча по временам ногами от нетерпения.

— Ты вообрази себе, — говорила Зина. — Трах, дно вываливается, лошади бегут. Значит, и мы должны бежать, не выходя отсюда же, из кареты.

— Это сцена из кинематографа, — сказал студент, — это невозможно.

— Я и побегу. А вы думаете что? — говорила Лизавета — неужели думаете плакать буду?

В таком настроении плыли они с полчаса.

Но когда приехали в церковь, когда вышли их встречать, Лизавета вдруг притихла и слегка побледнела. Все в церкви имели вид сдержанный, серьезный: делается дело, а не шутки шутят. В тусклой мгле храма, прорывавшейся золотом свечей — их зажигал субъект в теплых калошах — Лизавета увидела Петю, в ловком, как ей показалось, мундире, с бледным лицом. К ней подошла Клавдия, потом низко поклонился Степан. Она разговаривала с Федюкой, но чувствовала его присутствие, и, обернувшись, встретилась с его взором; ее поразило его скорбное и вместе — преданное, благоговейное выражение.

— Вы мой шафер, кажется? — спросила она, слегка задыхаясь, поправляя рукой цветок на корсаже.

— Да, — сказал Степан коротко.

 — Я не знаю, я непременно что–нибудь напутаю, навру… вы мне помогайте тогда…

Лизавета, правда, начала сильно трусить и смущаться. Церковь понемногу наполнялась. Центром любопытства была она, и кроме того, ей смутно чудилось, что все же это не простой обряд. Сейчас она должна открыто исповедать свою любовь, взять исполнение обета. Словами она не могла бы передать своих чувств; но чувства эти переполняли ее.

Они вспыхнули и в душе Пети, с неожиданной для него силой.

Когда они с Лизаветой стали позади священника, в смирении, смущении, а он произносил простые и значительные слова молитв, — Петя почувствовал, как захватывает у него дух, какой высший и торжественнейший это момент их жизни.

Лизавета вздыхала, трепетный румянец пробегал по ее лицу. Подведя их к аналою, священник обернулся. В его черных глазах, грудном голосе, в камилавке и белой ризе было что–то древнее, восточное.

— Имеете ли твердое намерение вступить в брак? — спросил он у Пети. — Не обещали ли другой?

Потом его блестящие глаза перешли на Лизавету. Он дал им кольца и, когда Петя в растерянности стал было надевать свое, строго сказал:

— Погодите, сперва обменяйтесь с невестой.

Певчие, усиленные кой-кем из студентов, громко запели «Исаия, ликуй». Священник соединил их руки в своей, трижды обвел вокруг аналоя. Над ними сияли венцы, сзади медленно и осторожно двигались шафера. Пел и священник, и золото одежд, икон, свечей, высокое и светлое настроение души как бы на самом деле возносило их к Богу. Делая круг, стараясь не задуть свечу, которую держал, Петя одним глазом окинул присутствовавших: все стояли тихо, с влажными глазами, — чувство благоговения и света росло до самого конца. Когда священник, держа перед собой крест, говорил им напутствие, черные глаза горели по–настоящему. В ту минуту Пете показалось, что в них присутствует, действительно, высшая сила.

— Всякий человеческий союз, сколь бы ни был хорош, несет на себе пыль и тленность земного. Лишь присутствие и благодатное вмешательство Господа Иисуса очищает его и запечатлевает в вечности!

Священник поднял вверх глаза. Петя в первый раз слышал с такою твердостью сказанное слово — вечность.

После этого служба скоро кончилась. Первым поздравил их священник и пошел разоблачаться — обращаясь в простого человека, которому Федюка передаст деньги.

К Пете же и Лизавете подходили и целовались. Степан был несколько бледен, пожал ей руку крепко и ничего не сказал. Клавдия горячо поцеловала. На глазах ее проступали слезы.

Через сорок минут подъезжали уж к Кисловке, и потом ввалились в квартиру. Кучеру, по ошибке, заплатили дважды, чем он остался доволен. Но Федюка тоже был в добром настроении — он находил, что под венцом новобрачные держались хорошо — и не стал даже упрекать за промах.

XXII

У Пети было очень странное и радостное чувство, когда он подымался по лестнице на Кисловке.

Вчера они бегали с Лизаветой как дети, хохотали, целовались; а теперь их жизни соединены торжественно и неразрывно. Ему казалось, что он облечен светлым долгом мужа; его молодым рукам вверена эта девушка; он ее властитель, защитник, рыцарь, любовник — это кружило ему голову, подымало в собственных глазах.

В дверях встретила их хозяйка с цветами; жеманно поздравила Мальвина, и все имели такой вид, будто тоже очень довольны и счастливы. Зина вытащила из Лизаветиной комнаты облезлого тигра; этого тигра очень любил Петя — часто сидели они на нем с Лизаветой у камина. Теперь его бросили им под ноги, — чтобы хорошо жилось. Лизавета тут же, в подвенечном платье, кинулась к нему.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 49
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дальний край - Борис Зайцев бесплатно.
Похожие на Дальний край - Борис Зайцев книги

Оставить комментарий