Потом началась очередная рабочая неделя. Бетти решила учить Бена новым словам и каждый день после садика проводила у Ианты по нескольку часов. Правда, кроме «утя» да изредка «касивая», она пока ничего от своего ученика не добилась. Джейн закончила пьесу про ацтеков, но прежде чем с ней расстаться, отнесла её к Волшебному утёсу — на удачу. Скай сдала пьесу мистеру Баллу не открывая и тут же о ней забыла. Розалинда написала на «отлично» две контрольных по латинским крылатым выражениям и пословицам. А в качестве практического задания по физике они с Анной построили катапульту, из которой оказалось очень удобно метать Псу кусочки собачьего печенья.
Словом, дел было столько, что за всю неделю никто даже словом не обмолвился ни о свиданиях, ни о мачехах, и Розалиндины страхи постепенно вытеснились на второй план. В конце концов, сказала себе Розалинда, человек не может вечно беспокоиться. И вообще, надо учиться доверять судьбе.
Сейчас Розалинда напевая ходила по кухне, доставала с полок всё, что требовалось по рецепту, отмеряла, насыпала, выливала, перемешивала и одновременно в отдельной кастрюльке растапливала шоколад. Сегодня она пекла шоколадную коврижку, и поваренная книга ей была не нужна — рецепт и так крепко сидел у неё в памяти. Как и всё связанное с шоколадной коврижкой. Кегни, садовник Арундел-парка, однажды сказал ей, что шоколадная коврижка — это его самая любимая еда, и весь август Розалинда пекла, и пекла, и пекла эту коврижку, и ей уже начало казаться, что она запросто испечёт её хоть с закрытыми глазами, хоть во сне. Сегодняшняя коврижка, конечно, была не для Кегни — он ведь остался в Арунделе, в Беркширских горах, — а для бала восьмиклассников под названием «Осенняя феерия», назначенного на эти выходные. По традиции «Феерию» для восьмиклассников всегда готовят седьмые классы. Зато весенний бал для семиклассников будут потом готовить восьмые — он будет называться «Весенние ручейки». Анна с Розалиндой вызвались обеспечить угощение для «Феерии», причём Анна, хорошенько подумав, решила ограничиться покупкой картофельных чипсов: а на десерт хватит восьмиклассникам и шикарной Розалиндиной коврижки, сказала она.
Интересно, думала Розалинда, помешивая шоколад в кастрюльке, а каким будет их весенний бал? Она представила, как она — в том голубом свитерке, что ей подарила тётя Клер, — входит вместе с Анной в зал. А потом они танцуют. Вот только не очень понятно с кем: что-то Розалинда не могла припомнить ни одного семиклассника, с которым ей хотелось бы танцевать. На секунду ей представилось, как она танцует в школьном спортзале с Кегни. Хотя при чём тут Кегни? — тут же одёрнула она сама себя. Ясно же, что их «Ручейки» для Кегни — детский сад.
Шоколад растопился, можно выливать в тесто. Розалинда уже приподняла кастрюльку, но тут зазвонил телефон — пришлось ставить кастрюльку обратно на плиту и бежать к трубке.
— Рози, дорогая, это тётя Клер.
Если бы Розалинде кто-то сказал, что однажды она услышит в трубке голос тёти Клер и нахмурится, она бы ни за что не поверила. Но вот же, звонит тётя Клер, а она, Розалинда, хмурится, ничего не может с собой поделать. И, как выяснилось, было с чего хмуриться: вешая трубку, Розалинда думала о том, что неделя отдыха, точнее неделя непростительного бездействия и разгильдяйства, пролетела. Над Пендервиками снова нависла угроза.
Дрожащей рукой она выключила плиту. Коврижка подождёт, сейчас у неё есть более важные дела. И более срочные, потому что их надо закончить до папиного прихода. Она кинула взгляд на часы. Так, есть ещё минут сорок пять — и то потому только, что сегодня пятница и папа вернётся домой позже. По пятницам в началке, где учатся Скай и Джейн, родительский день, так что после работы он ещё заедет в школу, чтобы встретиться с мистером Баллом и мисс Бундой. Главное, хватило бы сорока пяти минут…
Общий сбор, срочно! — скомандовала себе Розалинда. Снова подбежав к телефону, она набрала номер Анны и попросила её прийти прямо сейчас. Теперь сёстры, Скай и Джейн — вон они, гоняют мяч во дворе. А Бетти… Розалинда вдруг испугалась. Где Бетти?.. Ах да, ясно же где — как всегда, у соседей, надо только за ней сбегать.
Верный Пёс лежал на крыльце перед дверью Ианты, изображая несчастную, всеми покинутую собаку, хотя Розалинда прекрасно знала, что никакой он не покинутый, а наоборот, вполне довольный жизнью. Во-первых, он ждал Бетти. И во-вторых, в соседнем окне расположился Азимов — под таким углом, чтобы можно было время от времени осторожно поглядывать на Пса. И чтобы Пёс тоже мог на него поглядывать. А в том, что Пёс неравнодушен к Азимову, Бетти, кажется, не ошиблась — так что если уж говорить начистоту, Пёс был не просто доволен: он был на верху блаженства.
В окне по другую сторону от крыльца, как выяснилось, маячили ещё два наблюдателя: Бетти, в старых солнцезащитных очках Джейн, и Бен, в Беттиных очках для плавания. Оба исчезли, как только Розалинда позвонила в дверь.
Судя по выражению лица Ианты («среди звёзд» — так называла это выражение Джейн), дверной звонок оторвал её от научной работы. Как можно заниматься астрофизикой, когда в доме целых двое детей? Вот это не укладывалось у Розалинды в голове. Но всякий раз, когда она спрашивала, не забрать ли Бетти домой, Ианта ей отвечала: пусть играют, Бену с ней хорошо, это главное.
— Ианта, простите, что я вас беспокою, но мне срочно нужна Бетти.
Прежде чем Ианта успела что-то сказать, из-за её спины вынырнула Бетти вместе с Беном, которого она как старшая тащила за руку.
— Розалинда, мне нельзя сейчас уходить! Мы с Беном видели, как Человекомух проехал в ту сторону, и мы теперь должны сидеть и следить.
Про Человекомуха Розалинда уже слышать не могла: Бетти видела его всю неделю, каждый день, и каждый день об этом докладывала. Конечно, в своё время старшие сёстры Пендервик тоже придумывали себе каких-то таинственных персонажей и тоже всем о них рассказывали. Но среди тех персонажей всё-таки не было полулюдей-полунасекомых.
— Завтра последишь за своим Человекомухом, — сказала она. — А сейчас пойдём домой.
— Но…
— Бетти! — Розалинда страдальчески закатила глаза.
Ианта улыбнулась.
— Бетти полагает, что улице Гардем требуется постоянный и неусыпный надзор.
— И Бен тоже полагает, — добавила Бетти, хоть она и не совсем точно представляла, что такое «неусыпный надзор».
— Ничего, обойдётся сегодня без надзора, — сказала Розалинда таким голосом, что стало ясно: пререкаться бессмысленно. — Скажи Ианте спасибо за то, что она пригласила тебя в гости.
— Спасибо, Ианта. — Бетти поцеловала на прощание Бена, что-то прошептала ему на ухо и покорно вложила ладошку в руку Розалинды.
Пёс, бросив последний тоскливый взгляд в сторону Азимова, потрусил за сёстрами.
— Что ты сказала Бену? — спросила Розалинда, когда они подходили к своему дому.
— Сказала, чтобы он не снимал очки.
— Понятно… А почему?
— Потому что если я буду в больших очках и Бен тоже будет в больших очках, тогда Человекомух подумает, что мы такие же, как он. И не тронет нас.
Не провести ли с Бетти беседу о том, что нельзя травмировать детскую психику всякими страшилками? — рассеянно подумала Розалинда. Но, с другой стороны, когда Бетти была совсем ещё малышка и не могла себя защитить, Скай и Джейн без конца играли в игру, которая называлась «Спрячем младенца от чудовища», — и ничего, у Бетти же психика не пострадала. В общем, решила Розалинда, к этому вопросу можно вернуться и позже. А сейчас пора уже звать Скай и Джейн: с минуты на минуту должна появиться Анна.
Наконец заговорщицы собрались на кухне впятером.
— Звонила тётя Клер, — начала Розалинда. — Завтра она к нам приезжает.
— Чудненько, — сказала Джейн.
— Она хочет выяснить, как продвигаются папины свидания, и если они никак не продвигаются, то у неё вроде есть для него подходящая кандидатура.
— Не чудненько, — сказала Скай.
— Ничего, — Анна небрежно махнула рукой. — Может, она окажется ничем не лучше той, первой.
— Ага, как же! Тётя Клер говорит, что она умная. И что у неё есть чувство юмора, и она любит детей. И ещё она преподаёт в старших классах… — Глубоко вздохнув, Розалинда закончила: — Латынь.
Все ахнули.
— А собак она любит? — спросила Бетти.
— У неё их, наверно, целый питомник, — пробурчала Скай.
— Узрев пред собой зловещий призрак мачехи, сёстры побледнели от ужаса, — изрекла Джейн и правда слегка побледнела.
— Подождите, — вмешалась Анна. — По-моему, рано сдаваться. Тётя Клер сказала, что у неё вроде есть подходящая кандидатура для свиданий, так? Но «вроде есть» — это ведь ещё не «точно есть»! То есть вопрос пока не решённый. Значит, мы должны до её приезда подыскать вашему папе другую кандидатуру — вот и всё. Не может же он встречаться с двумя тётеньками в одни и те же выходные.
