Неподалеку от входа стоял инструментарий, и Филипп, молча кивнув головой тем, кто не спал, двинулся за своей киркой. Он хотел сделать хоть что-нибудь физически, пусть даже камни поколоть, чтобы стало легче морально.
- В доме, небось, лучше? - подал голос Глеб, вытирая о себя слизкий палец.
- Лучше там, где нету идиотов. Два к одному в пользу палатки, - парировал Филипп.
Родион заржал, переходя на кашель.
Когда Глеб не ругался матом, матом он смотрел. Это был особый природный талант - не каждому дано посылать собеседника по известному адресу одним только выражением перекошенной физиономии. На Филиппа он посмотрел именно так.
Филипп широко улыбнулся, демонстрируя свои крупные белые зубы, взял кирку и вышел из палатки.
- Это он меня имел в виду? - голос Глеба прозвучал как-то пискляво - ему даже самому не понравилось.
- Ага, - отозвался Родион. - Про того контуженного с маманькой тоже верно подмечено.
Дед Макар беседу не поддержал. Он, нахмурившись и едва заметно высунув язык от чрезмерной сосредоточенности, водил пальцем по нарисованной дороге и не обращал ни на кого ни малейшего внимания.
Филипп пошел вдоль реки к своему участку. Он не собирался добывать золото, он собирался просто крошить породу. Можно было и не ходить так далеко, а попросту вскопать грядку возле дома, но очень хотелось прогуляться и все хорошенько обмозговать.
«Так. Когда Славик повесился, кто-то очень рано увидел труп, кто-то, кто явно не заинтересован в обыске дома, палатки или территории. Где стоит телефон, - прямо в прихожей дома - знал каждый. Трубку могли разбить, пока все собирались на вопли Макара. Снять клапанный предохранитель - дело вообще быстрое и нехитрое. Здесь и специалистом быть не нужно. Самоубийство не входило в какие-то планы, оно их нарушило. Наркес лег спать позавчера, а потом пропал. За ним не могли зайти через комнаты - нужно было бы пройти через меня и Олега. Ну ладно, я в бреду мог и не слышать, но Олег уж вряд ли кого-то бы пропустил. Скорее, встреча была назначена, но Наркес не стал никому о ней говорить. Он с кем-то заодно и не хочет предавать это огласке. Он что-то скрывает. До вертолета еще неделя и пять дней, многовато». - Кирка выпала из ослабевшей руки и со звоном отлетела в сторону, потому что прямо за большим валуном Филипп увидел труп Наркеса.
Ноги мертвеца омывались ледяной водой, которая то и дело накатывала до толстого живота, глаза были широко распахнуты, а руки согнуты в локтях и растопырены в стороны, как лапы плюшевого мишки.
- Твою мать!- Филипп ударил себя по коленке, даже приседая от подобного зрелища. - Алтайский катакомбник приплыл, чтоб тебя!
Волны не были нежными и ласковыми. Они накатывали лихо, стремясь снова забрать тело с собой: похвастались новой добычей - и будет. Пущай еще поплавает. Филипп не стал долго раздумывать, ведь еще пара мгновений - и трупа на берегу больше не будет.
Филипп распрямил спину, развел обычно ссутуленные плечи, поправил съехавшие очки, засучил рукава и смело шагнул к ускользающему в поток телу. Он отбросил брезгливость в сторону, плотно сжал зубы, подхватил Наркеса подмышки и начал вытягивать его из воды. Труп был тяжелым и скользким, когда Филипп тянул его в сторону травы, мокрые волосы мертвеца насквозь пропитали байку своею влагой. Филипп знал, что делал и за что боролся в этот момент: он боролся не с рекой и уж отнюдь не со смертью. Он боролся за восстановление справедливости и за правду. Если труп снова пропадет, то ни о каком полноценном расследовании не может быть и речи - Филипп очень хотел, чтобы полицейские как следует занялись этим делом.
Убедившись, что до кустов, куда он оттащил труп, выходило прилично и до этого места река уж точно не сможет дотянуть свои ледяные щупальца, Филипп кабаньей рысью поскакал на базу. Он бежал и думал о том, что уж больно странными были у трупа глаза: белки ярко-красные, будто в них гуашью плеснули, - просто жуть!
Он влетел в палатку с таким видом, что все сразу поняли: дело неладно. Волосы, и без того позабывшие расческу, стояли дыбом, а совиные очи совсем округлились.
- Я труп нашел, там, на берегу. - Он махнул рукой в сторону прииска. Его виски были влажны от пота, байка и футболка под нею липли к груди от мертвой воды, а стекла очков поблескивали тревожно - все мужчины мигом всполошились и повскакивали со своих мест.
- Разбираем кровать! - скомандовал Родион, скидывая постельное белье и матрац, которые раньше принадлежали Ярославу, на землю. - Нам нужны носилки!
Очень быстро мужчины высвободили пружинный лежак и все впятером направились к речке. Олега не позвали, а Зарину вообще побоялись трогать: не ровен час - еще в лицо вцепится.
- К козе всех в трещину! - сплюнул Глеб, заглянув в физиономию мертвяку. - Ну и рожа у него!
- На тебя бы я посмотрел, если бы ты вот так в воде провалялся, давай, раз-два, взяли! - Родион ухватил тело за ноги, а Степан - за руки. Они мигом водрузили Наркеса на самодельные носилки.
- Погодите! - Дед Макар предупреждающе поднял руку и опустился перед мертвецом на колени. - Дайте фонарик!
Фонарика ни у кого не нашлось, зато у Филиппа был с собою мобильный телефон. Он зарядил его в доме и теперь на всякий случай с ним не расставался. Он включил подсветку и вложил гаджет в раскрытую ладонь деда.
Яркий луч скользнул в приокрытый рот - Макар постарался как смог оттянуть нижнюю губу Наркеса.
- Смотрите! - Он указал на серую кайму у самого основания зубов. - Видите?
Филипп склонился пониже и начал пристально рассматривать это подобие траурной ленты.
- И что? - Он ничего не понял.
- Это ртутная кайма, понимаете? У нас лет этак сорок назад на работе такой случай был...
- Ты не про случай, а трупак потянули, - перебил его Глеб. - По дороге расскажешь.
