Наркеса понесли, а Макар все время семенил рядом и взахлеб тараторил, словно боялся упустить что-то очень важное.
- Так вот, я еще тогда на государство трудился. Мы добывали руду, народу было много, и бабы тоже были. Образовалась у нас одна пара. Она - видная такая бабенка, ядреная, кровь с молоком. Такая как хватанет лопатой - напоперек перешибет. А он тоже весь из себя: здоровенный такой. Короче, застукал он её с начальником и решил отравиться.
- Вот дурак! - не выдержал Глеб. - Я бы ни в жизнь.
- В общем, ртуть он достал, прилично так достал, ну, а что? - где золото, чего рядом только нет? Ну и выпил, значится.
- Сколько? - Глеб даже слюной подавился, потом кое-как сплюнул.
- Не знаю. Только поутру нашли его возле туалета с такими вот красными зенками и серыми зубами в кровавой рыгальне, прости господи. - Дед Макар мелко перекрестился.
- Так Наркес что, тоже того-этого, отравился? - на всякий случай переспросил Филипп.
- Ага, отравился и утопился, - не выдержал Родион. - Здесь же убийство налицо, на лице - явное, короче.
Остальные только вздохнули. Нужно было еще как-то сообщить о страшной находке Зарине, но все боялись ее реакции. Труп решено было нести в гараж и тоже опустить в смотровую яму: она была глубокой и достаточно прохладной - лучшее место из всего доступного.
Когда похоронная процессия пересекала двор, Глеб, заприметивший Олега, отжимавшегося на брусьях, мерзким голосом завопил:
- А что мы сейчас нашли?! Батьку твоего! Иди, посмотри!
В это время Зарина сидела в окне, как кукушка в часах: того и гляди, полдень пробьет - и она заорет, клюв свой огромный разинувши. Когда она про батьку этого услышала, рот ладонью прикрыла и бросилась вниз по ступенькам.
Олег был уже там. Что тогда началось! Сцена на самом деле была жуткой. Крики, мольбы, угрозы и рыдания - жуткая смесь горя, страшной потери и кончины любви.
Когда труп Наркеса спустили в подвал гаража, Зарина выразила желание еще посидеть рядом с ним, чтобы попрощаться. Тело Ярослава тоже лежало рядом, но оно никому не мешало.
Покидая гараж, Филипп бросил разочарованный взгляд в сторону «Нивы». Эх, нашлась бы эта маленькая запчасть! Он бы смог тут же уехать отсюда и забрать всех с собой, и даже ключа не нужно: он сумел бы завести эту пятнистую «Рысь», он приручил бы ее с одного прикосновения.
Когда вернулись в палатку, за инвалидствующим, покачивающимся столом начали держать совет, к которому Олег тоже присоединился. Он сидел чуть поодаль, скрестив руки на груди и пристально наблюдая за каждым участником маленькой группы.
Родион загнал в столешницу вилку - металл был крепким, а дерево - морально и физически неустойчивым, - и хмыкнул в кулак. Это, видимо, должно было означать начало собрания:
- С этого момента держимся вместе! Я выясню, кто тот урод, который завалил Наркеса. Я ему сам, сам этими вот руками глаза повыдавливаю, - он растопырил свои длинные пальцы с грязными ногтями и сделал подобие коршуна, - чтобы слезами кровавыми тварь эта умылась.
- Это все багряный полоз. - Дед Макар задумчиво теребил седую бороденку. - Говорил же, не к добру. Красное притягивает красное.
Степан молчал. Два трупа по соседству не уменьшали урчания в пустом желудке: еду никто не готовил, и фантазии о пище занимали все его мысли.
Филипп переодевался, яростно сдирая с себя мокрые шмотки, и пытливо поглядывал то на Родиона, то на Олега, ему было очень интересно, будут ли они перетягивать право лидерства каждый в свою сторону, признает ли Олег власть Родиона над собою: ведь он не входил в свободную артель и не давал слова подчиняться ее председателю. Этим словом были связаны все остальные, но не Олег.
Глеб гаденьким шакалом шастал туда-сюда за спинами совещающихся. Ему очень хотелось выпить, но к тому времени было уже нечего, а душа требовала спирту до безумия, до сухости во рту, до спазмов в утомленной невеселыми приключениями голове.
- Я хочу жить в доме. - Он вдруг резко остановился. - Я хочу пить в доме, жрать, спать. Мне надоели эти спартанские условия! - Глеб с силой пихнул ногой свою кровать.
- Поддерживаю! - подал голос Степан.
Дед Макар молчал, хитро выжидая. Филипп тоже молчал: из дома его и так никто не выгонял, более того: он даже не хотел там находиться - тамошнее общество его пугало.
- Хрен вам! - Олег криво усмехнулся. Злая улыбка нисколько не испортила его красивое лицо. Одной рукой он деловито оперся о коленку, а вторую руку резко выбросил вперед наподобие зиги, красноречиво показывая всем средний палец. - Хрен вам, а не дом!
Глеб не растерялся. Мухой он подлетел к смельчаку и приставил к его горлу остро заточенный нож.
- Глеб! Ты это, не дури, - предупреждающе произнес Родион, весь подбираясь, словно готовясь к прыжку.
Рука Степана потянулась за топором, Филипп замер, боясь пошевелиться. В подобной ситуации он еще не бывал, но прекрасно понимал, что сейчас все зависит от реакции Олега. Он ведь в армии служил, он был наемником, он положит конец этому зверскому беспределу!
- Идите! - вдруг согласился Олег, медленно опуская провоцирующую руку. Филипп ожидал, что опытный боец сейчас как ударит с локтя по этому мелкому организму, как наподдаст потом в левое ухо! - Идите в дом, самогон на кухне за ящиком с картошкой. Я п-п-приглашаю. Приглашаю!
Вот те раз! Пошел на попятную! У Филиппа даже челюсть отвисла от подобного решения. Он почесал колючий подбородок, с интересом наблюдая, что же будет дальше.
Глеб улыбнулся одной из своих самых пакостных улыбочек, которых в его арсенале было хоть пруд пруди, и убрал нож от крепкой шеи Олега. Тот продолжал сидеть на чурке, губы его перестали растягиваться в улыбке, а в глазах начала читаться лихорадочная работа мозга.
