— После того, как я упомянула Лоретту — нет.
— Она-то тут при чем?
— Я завела разговор об его сестре Лоретте. Сказала, что он не будет в безопасности, пока остается в сфере ее влияния, так что надо покупать дом и переезжать в Англию. Здесь он тоже может собирать пресс-папье, а по эту сторону океана она до него не доберется. Лоретта не ездит в Англию, потому что души не чает в своем шпице, а его пришлось бы либо оставить в Америке, либо поместить в карантин. На это она никогда не пойдет. Покупайте Эшби-холл, говорю я, и дело в шляпе. Это его доконало. Лишнее подтверждение, что все в этом мире зачем-то нужно, даже Лореттин шпиц.
— Да, верно, — сказал Генри.
Они погрузились в задумчивое молчание, размышляя о неисповедимых путях Господних.
Глава девятая
Алджи сидел в «Жуке и Клене», глядя на Хай-стрит и прихлебывая виски с содовой. Нельзя сказать, чтобы цвет его решимости совсем уж захирел под бледным налетом мысли, однако и обычное веселье несколько поумерилось. Резкий уход Билла заметно его обескуражил, показав, что самые красноречивые доводы не заставят друга приблизиться к Эшби-холлу. Человек, внявший красноречивым доводам, не идет наверх принимать ванну, он остается внизу, чтобы побеседовать о деле. Стало ясно, что остроумный план поселить Билла в Эшби-холле, дабы тот сошелся накоротке с толстосумом Стикни, осуществиться не может.
После школы Алджи уделял мало времени Святому Писанию, и большинство ветхозаветных историй выветрились из его памяти, не то бы он задумался, как напоминает сейчас Моисея на вершине Фасга. Моисей с тоской смотрел на землю обетованную, на которую ему не суждено было ступить. Алджи с такой же тоской смотрел мысленным взором на миллионера, к которому не мог подступиться. Не удивительно, что виски и содовая обращались золой у него во рту.
Алджи с горечью думал о Генри — главном препятствии на пути к богатству. По отношению к нему владетель Эшби-холла вел себя как человек, неоднократно обжигавшийся на молоке. От прошлых встреч у Генри Парадена остался вполне обоснованный страх, что Алджи, оказавшись поблизости, немедленно выманит у него деньги. Он любил племянника и не прочь был время от времени посылать ему пять фунтов, но в решении не пускать его на порог оставался тверд, как скала.
А достичь богатства Алджи мог не иначе, как попав в дом. Он не был пессимистом, но уже чувствовал, что вожделенное богатство уплывает из рук. Невозможно одолжить денег у миллионера, к которому нельзя подойти.
Он сидел и печально сопел, как, наверное, в свое время Моисей на вершине Фасга, и тут в гостиницу вошла Джейн.
Хотя Алджи был настолько озабочен, что предпочел бы остаться один со своими мыслями, появление сестры его скорее обрадовало. Как многие братья и сестры, верящие во взаимную искренность, они были по-настоящему привязаны друг к другу и никакая прямота не могла этого испортить. Да, он называл Джейн микробом и шпингалетом, но ценил ее по достоинству, когда же Джейн говорила, что он напоминает ей лодыря из комиксов про морячка Попая, то произносилось это по-доброму.
Поэтому Алджи тепло ее приветствовал и, хотя приподниматься не стал — всему есть мера — но сердечно помахал рукой, приглашая сесть рядом.
— Привет, бацилла, — сказал он. — Откуда взялась?
Джейн ответила, что недавно вернулась из короткой поездки в Лондон.
— Я ищу Билла Харди. Ты его видел?
— Мы болтали минуту назад. Он ушел принимать ванну. Зачем он тебе?
— Хочу посоветоваться.
— Относительно чего?
— Так, одна история.
— Неприятности?
— Да.
— Тогда лучше выложи их мне. Выкручиваться из неприятностей — это по моей части. Тут я Биллу дам сто очков вперед.
Джейн задумалась. Она чувствовала, что в словах Алджи есть определенный резон. Да, у него много недостатков, но в чем ему нельзя отказать, так это в изобретательности, пусть даже проявляется она в способности увиливать от работы. Сам Генри вынужден был признать, что у этого молодого человека на все есть ответ. Джейн решила, что не вредно, а может быть, даже полезно посвятить его в суть происшедшего.
— Значит, так, — сказала она.
Алджи внимательно слушал ее рассказ. Ему пришлось довольно долго объяснять, чем отличается пресс-папье Красавчика от дешевых магазинных штамповок, но, разобравшись с этим, он легко схватил главное.
— И ты думаешь, его украл Стикни?
— А кто еще? Он собирает пресс-папье.
— Не хотел бы я, чтобы на моем надгробье написали: «Здесь лежит Алджернон Мартин в надежде на славное воскресение. Он собирал пресс-папье». Посетители кладбища решат, что я — псих. Ладно, к делу. Значит, Стикни — главный подозреваемый. При этом, будь он наполеоном преступного мира, Генри не может его разоблачить, потому что хочет продать ему Эшби-холл. Верно?
— Совершенно верно.
— Ну, тогда понятно, что надо делать.
— Мне — нет.
— Милый мой шпингалет, это ж ясно, как Божий день. Выкрасть эту штуку обратно.
— Выкрасть обратно?
— Верно.
— Втайне от него?
— Вот именно.
— Как? — сказала Джейн, и Алджи согласился, что это и впрямь вопрос.
— Разумеется, тут нужна крайняя деликатность. Для успеха необходим человек моего калибра, но как я могу выкрасть пресс-папье, если Генри из какого-то нелепого упрямства не пускает меня в дом? Может быть, если ты объяснишь, что я предлагаю помощь, он смягчится. Мое присутствие могло бы его растрогать.
— Этого-то он и боится.
Не успел Алджи ответить, как за окном, у которого они сидели, послышалось дребезжание консервных банок. Это было такси, подъезжавшее к каждому поезду. Сейчас оно явно опаздывало, потому что поезд уже стоял на платформе и по всем признакам готовился отойти.
— Ой, это Келли, — сказала Джейн. — Опоздала на поезд.
— Келли?
— Тетушка мистера Стикни. Собиралась в Лондон нанимать ему камердинера. Я говорила, что надо выезжать заранее, потому что на станционное такси нельзя полагаться. Этот один из тех лихачей… Не делай так больше, — с раздражением сказала она, потому что Алджи со всей силы грохнул кулаком об стол, а не всякие нервы такое выдержат. — В чем дело?
— Ты сказала, камердинера?
— Да. Старого он уволил.
— И она собиралась в Лондон, чтобы нанять нового?
— Да.
— Насколько хорошо вы с этой Келли знакомы? Если ты ей что-нибудь посоветуешь, она послушается?
— Возможно.
— Тогда догони ее на станции, посочувствуй, что поезд ушел, и скажи, что вообще-то оно к лучшему, потому что ты можешь избавить ее от утомительной поездки в Лондон. Если ей нужен камердинер, нечего и трудиться
— по удивительному совпадению ты только что встретила камердинера своего покойного дяди Цедрика…
— Какого дяди?
— Цедрика. Который был епископом Освальдтвистла. Епископ будет в самый раз. Его камердинер как раз приехал сюда на лов креветок или чем тут занимаются в этих местах и зашел в «Жука и Клен» выпить джина с тоником. А поскольку милый старичок отошел к утренним звездам, он сейчас без работы и готов пособить на то время, пока Стикни найдет постоянного…
— Алджи!
— А?
— Что за чушь ты несешь?
— Ты хочешь сказать, до тебя еще не дошло? — изумился Алджи. — Я думал, твои шарики с роликами крутятся быстрее. Я говорю, чтобы ты посоветовала Келли взять меня на свободное место камердинером к Стикни.
— Что?!
— К Стикни. Камердинером. На свободное место. Тогда Генри не сможет выставить меня из дому, и я смогу собирать пресс-папье, сколько душе угодно.
— Но…
Джейн замолчала. Ее первое впечатление, что брат не выдержал интеллектуального натиска современной жизни, быстро рассеивалось, уступая место растущему убеждению, что он нашел гениальный выход. Без сомнения Стикни хранит злополучную добычу у себя в комнате, а кто как не камердинер имеет неограниченный доступ к вещам своего хозяина?
Только одно сомнение омрачало ее пыл.
— А ты сможешь притвориться камердинером?
— Конечно. В Кембриджских студенческих спектаклях я всегда играл слуг и дворецких.
— И хорошо получалось?
— Колоссально. За мои актерские способности не тревожься.
— И потом, это только на день или два.
— Меньше. Ты помнишь, как быстро я отыскивал спрятанный шлепанец, когда мы играли в детстве? Думаю, минут за десять справлюсь. Из-за чего этот серебристый смех?
— Представляю лицо Генри, когда он тебя увидит.
— Ах, да. Сперва оно немного перекосится, но скоро вновь округлится, поскольку Генри, в сущности, славный малый. Однако нам некогда обсуждать его лицо, каким бы замечательным оно ни было. Иди догоняй Мерфи.
— Келли.
— Мерфи или Келли, сейчас не до буквоедства. Скажи, пусть едет в Эшби-холл, объяснит Стикни, что к чему, и пришлет такси обратно за нами. Она поймет, что тебе и камердинеру твоего дяди Цедрика захочется немного поболтать о былом, прежде чем возвращаться к людям.