основы и идеи его культуры. Перед лицом ужаса окружающей действительности, чуда мироздания и сокрушительной мощи реальности даже тигр не находится в безопасности и не имеет безграничной силы, не то что ребенок. Мир для него – необыкновенная тайна. Даже родители, от которых он находится в естественной и незыблемой зависимости – это важнейшее чудо. Кем они еще могут быть? Мать – первейшее восхитительное явление, сопровождающее ребенка всю его жизнь, живет ли он в согласии с ее могущественной аурой или сопротивляется ей. Необычность его мира навязывается ему в виде фантастических лиц, улыбающихся и сверкающих зубами, вращающих жуткими глазами, издалека пронзающих его угрожающими взглядами. Он живет в мире, где его окружают ожившие маски индейцев из плоти и крови, насмехаясь над его самостоятельностью. Единственное, что он может сделать, чтобы безопасно им противостоять, это понять, что он также богоподобен, как и они. Но прямо и недвусмысленно он не может этого осознать. Не существует верного ответа на невероятную тайну человеческого лица, которое внимательно смотрит на него из зеркала. По крайней мере, он не сможет найти объяснения этому внутри себя, в самом своем центре. Чье-то лицо может быть неземной, почти божественной, красоты, но его обладателю не достает аналогичной божественной силы, чтобы понять, что это значит, и быть ответственным за его появление.
Таким образом, мы понимаем, что если ребенок не выдержит противостояния с превосходящими силами реальности и нового опыта, то он не сможет действовать с хладнокровием, которым необходимо обладать в нашем мире без инстинктов. Так что одна из первых вещей, которую должен ребенок сделать, это научиться «отказываться от экстаза», обходиться без благоговения, отставить страх и дрожь позади. Только в этом случае он может действовать с определенной самоуверенностью и прижиться в этом мире. Мы говорим «приспособиться», но имеем в виду совершенно противоположное, искусственное, скрывающее истину, человеческое отчаяние. Такое отчаяние, в которое впадает ребенок от ночных кошмаров, ежедневных фобий и неврозов, и которого избегает через создание определенной защиты. Это позволяет ему обрести важное чувство собственной ценности, значительности и силы. Он получает способность контролировать свою жизнь и смерть, вести себя как самостоятельный и свободный индивидуум, имеющий уникальную самосформированную идентичность. Это позволяет ему быть уверенным в том, что он на самом деле является кем-то, а не просто дрожащим существом, случайно появившемся на этой тепличной планете, которую Карлейль навсегда окрестил «залом судьбы». Мы назвали чей-либо образ жизни «необходимой ложью», и теперь мы можем лучше понять, почему так происходит: это базовая необходимая нечестность по отношению к себе и ко всей ситуации. Этим открытием и должна была закончиться революция, начатая Фрейдом, и по этой простой причине мы постоянно и спорим с ним. Мы не хотим признавать, что, по большому счету, нечестно относимся к реальности и не контролируем в полной мере свои собственные жизни. Мы не хотим признавать, что мы не одиноки и постоянно опираемся на что-то превосходящее нас: систему идей и сил, в которую мы встроены и которая нас поддерживает. Эта сила не всегда очевидна. Это явно бог или какая-то сильная личность, но может быть и сила всепоглощающей активности, страсти, посвященности игре, образу жизни, которая, точно уютная паутина опутывает человека, оставляя его в неведении относительно самого себя. Относительно того факта, что он не опирается на свой собственный внутренний стержень. Каждый из нас стремится к тому, чтобы его самозабвенно поддерживали, игнорируя то, какие энергии мы на самом деле используем, и какую ложь вырабатываем для того, чтобы жить безопасно и невозмутимо. Это явление мастерски проанализировал Блаженный Августин, а также Кьеркегор, Шелер и Тиллих в наши дни. Они увидели, что человек может выставить напоказ все, что хочет, но в действительности черпает свою «храбрость быть» от бога, череды сексуальных побед, государства, своего класса, например, пролетариата и культа денег или размера банковского счета.
Защитные механизмы, формирующие личность, поддерживают грандиозную иллюзию, и как только мы улавливаем этот смысл, мы можем понять всю человеческую одержимость. Личность ведома такими вещами, которые поддерживают ложь о ее характере и самопроизвольной невозмутимости. Но в то же время человека влечет именно к тем вещам, которые вызывают у него тревогу, как к способу мастерски их обойти, испытать себя против них, контролировать их, бросая им вызов. Как учил Кьеркегор, волнение соблазняет нас, становясь своего рода поощрением нашей энергетической активности: мы заигрываем с собственным развитием, но все также бесчестно. Это во многом объясняет возникающие в нашей жизни конфликты. Мы вступаем в симбиотические отношения с тем, чтобы получить необходимую защиту, облегчение тревог, одиночества и беспомощности. Но такие отношения связывают и порабощают нас еще больше, потому что поддерживают сформированную нами ложь. И чтобы стать свободнее, мы их искажаем. Ирония в том, что мы подходим к этому некритично, чувствуя борьбу внутри самих себя. Таким образом мы увеличиваем свою одержимость, вторичное качество в нашей борьбе за свободу. Даже в нашем заигрывании с тревожностью мы относимся абсолютно бессознательно к своим мотивам. Мы ищем новых эмоций, стараемся раздвигать собственные пределы, но делаем это «защищая себя от отчаяния», а не испытывая его. Мы делаем это на фондовой бирже, в спортивных автомобилях, с помощью атомных ракет и карьерной лестницы или университетских соревнований. Мы делаем это в темнице диалога с нашей собственной семьей, вступая в брак против воли родителей или выбирая тот или иной образ жизни просто потому, что они его осуждают. Вот оно – сложное и запутанное качество всей нашей одержимости. Даже в своих страстях мы словно дошкольники, которые играют в игрушки, изображающие реальный мир. Даже когда эти игрушки стоят нам наших жизней или здравомыслия, мы обманчиво утешаем себя, что были в реальной жизни, а не на детском манежике своих фантазий. В состязании с объективной реальностью и на наших собственных человеческих условиях мы еще не встретились со своей судьбой. Иронично и трагично наблюдать за тем, как ложь, необходимая нам для того, чтобы жить, приговаривает нас к жизни, которая на самом деле не является нашей.
До тех пор, пока данная тема не была разработана в русле психоанализа, мы не могли понять то, что поэты и религиозные гении уже знали давно: броня характера настолько жизненно важна для нас, что порвать ее – значит рискнуть смертью и безумием. Не трудно додумать до конца: если характер есть невротическая защита от отчаяния и ее разрушить, то чувство безысходности захватит полностью, вы осознаете реальное состояние человека и его настоящие страхи; узнаете, против чего он борется;
