– Я собираюсь закончить обучение в следующем году, – заявила Аннаграмма. – В учебе я преуспеваю. Так значит, ты и есть та девочка, что поступила к мисс Левел? Знаешь, есть в ней что-то жутковатое. Последние три девочки очень быстро ушли от нее. Они говорили, что слишком странно пытаться отследить, кто из нее кто.
– Которая из которых была которой, – весело вставила какая-то девочка.
– Каждый может сострить так, Люси Варбек, – сказала Аннаграмма, не оглядываясь по сторонам. – Это не смешно и не умно.
И она снова перенесла все свое внимание на Тиффани, критически и тщательно оценивая ее, как оценивала Бабушка Болит овцу, решая сделать покупку или нет. Про себя Тиффани гадала, не попытается ли Аннаграмма заглянуть ей в рот, чтобы проверить, все ли зубы целы.
– Говорят, что на Мелу хороших ведьм не бывает, – сказала Аннаграмма.
Все девочки перевели взгляды с Аннаграммы на Тиффани, которая думала: «Ха! Так значит у ведьм нет главных?» Но сейчас она была не расположена наживать себе врагов.
– Возможно, что бывает, – тихо ответила она.
Похоже было, что Аннаграмма ожидала услышать совсем другое.
– Ты даже не одета должным образом, – заметила Аннаграмма.
– Извини, – ответила Тиффани.
– Ммм, Аннаграмма говорит, если ты хочешь, чтобы люди относились к тебе как к ведьме, ты должна выглядеть, как ведьма, – сказала Петулия.
– Хм… – произнесла Аннаграмма с таким видом, словно Тиффани провалила простейшее испытание. Затем она кивнула: – Ну что же, все мы когда-то начинали.
Она отступила назад.
– Леди, это Тиффани. Тиффани, ты уже знаешь Петулию, она постоянно натыкается на деревья. Вот та девочка с дымящейся шляпой – Димити Хаббаб, правда, она похожа на камин? Это Гертруда Изнур, а это наша остроумная шутница Люст Варбек. Вот Хариэтта Срыв, которая ничего не может поделать со своим косоглазием, а это Лулу Дорогуша, которая ничего не может поделать со своим именем. Сегодня ты можешь просто посидеть с нами… Тиффани, кажется так? Какая жалость, что ты попала к мисс Левел. Жалкая она какая-то и полная дилетантка. Ни о чем никакого понятия не имеет, только суетится и надеется на авось.
Ну ладно, уже довольно поздно. Гертруда, Собери Четыре Мировых Угла и Отвори Круг, будь добра.
– Мнээ… – нервно проблеяла Гертруда.
Просто удивительно, как много народу становилось нервными в присутствии Аннаграммы.
– Неужели я должна делать все сама? – сказала Аннаграмма. – Напряги свою память, будь любезна! Мы это в буквальном смысле миллион раз проделывали!
– Никогда не слышала, что у мира есть четыре угла, – заметила Тиффани.
– Неужели? Я удивлена, – ответила Аннаграмма. – Это направления силы, Тиффани, и мой тебе совет – придумай что-нибудь со своим именем.
– Но мир круглый, как тарелка, – возразила Тифани.
– Ммм, тебе надо вообразить углы, – прошептала Петулия.
Тиффани наморщила лоб.
– Зачем?
Аннаграмма округлила глаза.
– Потому что таковы правила.
– Ох.
– Ты когда-нибудь колдовала? – требовательно спросила Аннаграмма.
Тиффани была в некотором замешательстве. Она не привыкла к таким, как Аннаграмма.
– Да, – ответила она и все девочки уставились на нее, а Тиффани не могла думать ни о чем другом, кроме овец. Когда собака нападает на овцу, другие овцы отбегают на безопасное расстояние, а затем останавливаются и смотрят на нее. Они не объединяются против собаки. Они просто радуются, что напали не на них.
– Что же тогда у тебя получается лучше всего? – резко спросила Аннаграмма.
Тиффани все еще погруженная в мысли об овцах, ответила, не думая:
– Нежные Нелли. Это овечьий сыр. Его довольно трудно сделать…
Она поглядела на озадаченные лица вокруг нее и почувствовала, как смущение начинает охватывать ее, словно она погружалась в горячее желе.
– Ммм, Аннаграмма имела в виду, какая магия получается у тебя лучше всего, – доброжелательно подсказала Петулия.
– Хотя, Нежная Нелли – это тоже неплохо, – вставила Аннаграмма с жестокой маленькой усмешкой.
Одна или две девочки фыркнули. Это означало, что им было смешно, но они пытались сдержать смех.
Тиффани поглядела на свои ботинки.
– Я не знаю, – пробормотала она. – Но я прогнала Королеву Фей из своей страны.
– В самом деле? – сказала Аннаграмма. – Королеву Фей, а? И как же ты это сделала?
– Я… толком не знаю. Я только рассердилась на нее. – Тиффани с трудом могла вспомнить, что же произошло той ночью. Она помнила, что разгневалась, жутко разгневалась и затем мир… изменился. Она могла видеть мир отчетливее, чем ястреб, слышать его звуки лучше, чем собака. Она ощущала древность мира под своими ногами и чувствовала, что холмы все еще живы. И еще она помнила свои мысли о том, что нельзя долго находиться в таком состоянии и остаться после этого человеком.
– У тебя подходящие ботинки, чтобы топать в гневе, – продолжала Аннаграмма. – Королева Фей, – добавила она. – Разумеется, так оно и было. Мечтать не вредно.
– Я не лгу, – пробормотала Тиффани, но никто ее не слушал.
Угрюмая и расстроенная она наблюдала, как девочки Открывали Углы и Творили Круг, путая все на свете. Так продолжалось какое-то время. Все бы шло поживее, если бы девочки точно знали, что им надо делать. Но возможно, они путались из-за Аннаграммы, потому что она все время всех поправляла. Аннаграмма стояла с открытой книгой в руках.
– …А теперь ты, Гертруда, иди против вращения, нет, в другую строну, я тебе об этом уже тысячу раз говорила, в буквальном смысле. И Лулу… где Лулу? Так, ты не должна стоять здесь! Возьми Исповедальный Кубок – нет, не этот. Нет, вон тот без ручек… да.
Хариетта, подними Жезл Воздуха немного повыше. Я говорю, он должен быть в воздухе, ты поняла? И ради всего святого, Петулия, я тебя умоляю, ну постарайся принять более величавый вид. Я принимаю во внимание, что тебе это совершенно несвойственно, но прояви хотя бы старание. Между прочим, я все собираюсь сказать тебе, что ни одно из существующих заклинаний не начинается с «Ммм», насколько я могу судить об этом. Хариетта, разве вот это – Котел Моря? Разве это похоже на Котел Моря? Я лично так не считаю, а ты? Что это за звук?
Девочки посмотрели под ноги. Затем кто-то пробормотал:
– Димити Хаббаб наступила на Венец Бесконечности, Аннаграмма.
– Уж не на тот ли, что с натуральным мелким жемчугом? – сказала сквозь зубы Аннаграмма.
– Ммм, да, – ответила Петулия. – Но я уверена, она сделала это нечаянно. Ммм… Может, мне стоит заварить чай?
Книга со стуком захлопнулась.
– В чем дело? О чем вы думаете? – обратилась Аннаграмма к миру в целом. – О. Чем. Вы. Думаете? Вы хотите провести все свою оставшуюся жизнь ведьмами в деревнях, выводя нарывы и бородавки за чашку чая и сухарь? Ну? Хотите?
Сбившиеся в кучу юные ведьмы затоптались и забормотали:
– Нет, Аннаграмма.
– Вы все прочитали книгу мисс Иервиг, так? – требовательно спросила она. – Прочитали?
Петулия нервно подняла руку.
– Ммм… – начала она.
– Петулия, я тебе в буквальном смысле миллион раз говорила не начинать. Каждое. Простое. Предложение. С «Ммм» – так?
– Ммм… – сказала Петулия, дрожа от нервозности.
– Да говори же, ради всего святого! Не запинайся каждый раз!
– Ммм…
– Петулия!
– Ммм…
– Нет, ну в самом деле, почему бы тебе хоть немного не постараться. Честное слово, я не понимаю, что со вами со всеми происходит!
А я понимаю, подумала Тиффани. Ты ведешь себя как пастушья собака, которая все время досаждает овцам. Ты не даешь им время подчиниться и ты не позволяешь им понять, когда они сделали что-то правильно. Ты просто продолжаешь лаять на них.
Петулия молчала, словно проглотив язык.
Аннаграмма положила книгу на бревно.
– Ну что же, момент полностью упущен. Чаю что ли выпить, Петулия. Поторопись.
Петулия с облегчением схватила чайник. Все немного расслабились.
Тиффани поглядела на обложку книги. На ней было написано:
Высшая МаГГия
автор Летиция Иервиг, ведьма
– Маггия с двумя Г? – вслух сказала она. – Маггия?
– Так специально написано, – холодно ответила Аннаграмма. – Миссис Иервиг говорит, что если мы хотим развиваться, мы должны различать высшую Маггию и ее повседневную разновидность.
– Повседневная разновидность магии? – спросила Тиффани.
– Совершенно точно. Мы отказываемся от бормотаний по углам. Настоящие священные круги, настоящие заклинания, записанные на бумаге. Настоящая иерархия, а не так, чтобы все бегали туда-сюда, делая, что душа велит. Настоящие волшебные палочки, а не обломки грязных палок. Професионализм и почтение. Абсолютно никаких бородавок. Вот единственный путь вперед.
