в ту ночь. Как раз в нескольких футах отсюда мы нашли в холле тело Арнольда Армстронга. Я немного нервничала, поэтому держалась за рукав Хэлси. Вдруг наверху, на лестнице, мы услышали тихие шаги. Вначале я не была уверена, что это действительно шаги, но, взглянув на Хэлси, поняла, что он тоже их слышит. Медленные, очень осторожные шаги приближались к нам. Хэлси попытался освободить свой рукав, но мои пальцы были как парализованные.
Мы слышали шуршание одежды, вероятно — плаща, касающегося перил. Спускавшийся таинственный незнакомец достиг конца лестницы и, увидев наши неподвижные силуэты, остановился. Хэлси оттолкнул меня и двинулся вперед.
— Кто там? — спросил он резко, направляясь к лестнице, потом что-то буркнул себе под нос — по-моему, выругался. Послышался шум падающего тела, наружная дверь захлопнулась, наступила тишина.
Кажется, я закричала. Потом зажгла свет и увидела Хэлси, бледного от ярости. Он барахтался в чем-то белом, теплом и мягком, пытаясь освободиться. На его виске я увидела свежий шрам — видимо, он ударился о нижнюю ступеньку лестницы. Выглядел Хэлси ужасно. Швырнув мне это что-то, опутавшее его, он ринулся к входной двери и исчез в темноте.
На шум прибежала Гертруда. Мы стояли и смотрели друг на друга. В руках у меня было великолепное пушистое одеяло, обшитое по краям светло-зеленым шелком. От него исходил очень приятный запах. Первой заговорила Гертруда:
— Откуда это одеяло?
— Оно… оно было у вора… — сказала я заикаясь, — Хэлси вырвал его, когда пытался поймать этого жулика. Но упал. Гертруда, это не мое одеяло. Я никогда его не видела в доме.
Она взяла одеяло у меня из рук и стала его рассматривать. Потом подошла к двери на веранду и широко ее распахнула. Примерно в сотне футов мы увидели двух человек, идущих к дому. То были Хэлси и наша экономка, миссис Уотсон.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
При необычных обстоятельствах самый заурядный случай приобретает таинственную окраску. Что особенного было в том, что миссис Уотсон взяла одеяло и спустилась с ним по винтовой лестнице восточного крыла дома? Ничего. Но уже одно то, что она взяла это одеяло в одиннадцать часов вечера и спускалась крадучись, чтобы никто не услышал ее шагов, а когда мы их все же услышали, швырнула одеяло Хэлси в лицо, как он утверждал, и стремглав выбежала из дому, делало это событие значительным.
Они пересекли поляну и стали подниматься по лестнице. Хэлси что-то тихо говорил ей, а миссис Уотсон, опустив глаза, слушала. Она была женщиной с достоинством, работала она очень хорошо, хотя привередливая Лидди всегда могла бы отыскать у нее недостатки, если бы, конечно, не боялась, что экономка всегда может уйти от нас. Но сейчас лицо миссис Уотсон было для меня загадкой. Стараясь казаться покорной, она все же выглядела вызывающе и очень нервничала.
— Миссис Уотсон, — строго обратилась я, к ней, — будьте так добры, объясните мне ваше странное поведение.
— Здесь нет ничего странного, мисс Иннес. — Обычно голос у нее был низким, а слова она выговаривала очень четко. Но сейчас голос немного дрожал. — Я взяла одеяло для Томаса. Он… не очень хорошо себя чувствует. А по этой лестнице я пошла потому, что она ближе к сторожке. Когда мистер Иннес закричал и бросился ко мне, я… я испугалась и бросила одеяло. А он… он в нем запутался…
Хэлси рассматривал ранку на виске, глядя в маленькое зеркальце, висевшее на стене. Ранка была небольшой, но сильно кровоточила. Выглядел он довольно страшно.
— Томас заболел? Странно. Я видел его в саду, когда вы выбежали из дома, перепрыгнув через крыльцо.
Я заметила, что Хэлси, якобы рассматривая рану, наблюдал за ней с помощью зеркала.
— Это роскошное одеяло принадлежит прислуге? — спросила я строго, поднеся его к свету, чтобы получше разглядеть.
— Все же остальное заперто, — ответила экономка. И это была правда. Я ведь сняла дом без постельных принадлежностей.
— Если Томас болен, — сказал Хэлси, — кто-то из членов нашей семьи должен навестить его. Не беспокойтесь, миссис Уотсон, я отнесу ему одеяло. — Она выпрямилась, хотела возразить, но сказать ей было нечего. Она стояла и разглаживала складки на своем черном форменном платье, заметно побледнев при этих словах Хэлси. Наконец она решилась:
— Что ж, мистер Иннес. Вам лучше пойти туда самому. Я сделала все, что могла.
Она повернулась к нам спиной и стала подниматься по винтовой лестнице, очень медленно, держась прямо и с большим достоинством; Мы же трое стояли внизу и смотрели друг на друга и на пушистое одеяло, Хэлси покачал головой.
— Боже, дорогие мои, что за имение мы сняли! Ну и отдых у нас, какой-то кошмар! У меня такое впечатление, что мы, трое чужаков, заплатили большие деньги за то, чтобы наблюдать, как на сцене играют привидения за закрытым занавесом, время от времени приоткрывая его.
— Ты считаешь, — спросила Гертруда с сомнением в голосе, — что она действительно хотела отнести это одеяло Томасу?
— Когда я побежал за миссис Уотсон, Томас стоял возле магнолий, — ответил ей Хэлси. — Все это связано между собой, тетя Рэй. Корзина с посудой, которую несла Рози, и это одеяло означают только одно — кто-то скрывается или они, наши слуги, скрывают кого-то в сторожке. Я не удивлюсь, если нам теперь удастся это разгадать. Во всяком случае, я иду в этот домик на разведку.
Гертруда тоже хотела пойти с ним, но она была так бледна и расстроена, что я настояла, чтобы она осталась дома. Я попросила Лидди уложить ее в постель, а мы с Хэлси отправились в сторожку. Трава была мокрой от росы, но Хэлси все равно, как это присуще мужчинам, пошел напрямик, через лужайку. На полпути он, однако, остановился.
— Нам лучше все-таки пойти по дороге. Это не лужайка, а заросшее поле. Где же наш садовник?
— У нас нет садовника, — заметила я смущенно. — Мы рады уже тому, что нам готовят и подают обед, стелют кровати. Садовник, который раньше работал здесь, теперь работает в Гринвуд-клубе.
— Напомни мне завтра, чтоб я послал в город за садовником. Я знаю одного, очень хорошего…
Я упоминаю об этом разговоре потому, что решила писать обо всем, что имеет отношение к случившемуся. Садовник, которого порекомендовал мне Хэлси, сыграл важную роль в дальнейших событиях, которые затем, как вы знаете, всколыхнули всю страну. Однако в тот момент я была занята подолом своей юбки, стараясь не замочить ее, и совершенно не придала значение этому замечанию Хэлси по поводу садовника.
Когда мы шли по
