Значит, в самом деле сматывать удочки?
Сегодня — да. Но не станем зачехлять барабульи снасти до следующего сезона.
Понаблюдаем внимательно за погодой. Совсем неожиданно ворвется к вечеру в июньскую разморенную теплынь освежающий ветер. На акваторию юго-восточного Крыма, богатого барабульими косяками, он сваливается с гор, задует вдруг с Бабугана, с проходов по бокам Чатыр-Дага, с Караби. Загрохает пролетно дверьми, закрутит в спираль шторы на северных фасадах домов, а случается, выдавит и стекло…
И покатится верхний прогретый слой воды от берега, а у самой кромки пляжей, на малой глубине вода и вовсе сменится. За одну ночь температура воды может понизиться на 5–7°.
Точно по волшебству возвращает погода рыбе уверенный клев, а крабы и отшельники в холодной воде уже не так шустры. Тут уж и донку можно с толком пустить в ход: бросай, куда хочешь, море без оробевших купальщиков по-зимнему пустынно, оно все твое, лишь шлюпка матроса-спасателя, оставшегося вдруг без работы, покачивается неподалеку в ленивом дрейфе…
Помимо сгонных северных ветров, активизирует клев барабули резкий юго-западный ветер — низовка. После полудня он достигает апогея, с гребней острых волн, летящих почти перпендикулярно берегу, срывается пена, впечатление такое, что вот-вот разыграется настоящий шторм. Трудно устоять на ногах, трудно распустить закидушку; удилище брать вообще не надо — засвистит, точно корабельная мачта, станет вырываться из рук. Чтобы леска не путалась, не улетала, наплескивают на низкий причал или на буну воду, к ней, дело известное, жилка липнет. И в короткую паузу, когда на несколько секунд ослабевает напор ветра, делают заброс. Слабину надо выбрать тотчас, как только грузило ляжет на дно. На такой случай оно должно быть потяжелее и отнюдь не округлой формы, чтобы его не катало по песку.
Еще одно немаловажное наблюдение: пожалуй, ни одна рыба Черного моря не клюет так активно в дождь, как барабуля. И если уж забросил удочки, не беги в укрытие — мокни, но проверяй донки! А станешь пережидать ливень где-нибудь в сторонке, под крышей, вытащишь потом основательно потрепанную безглазую рыбу: на беспомощную, сидящую на крючке барабульку не преминут скопом навалиться крабы и ракообразные.
Вернемся, однако, к зорьке, на которую мы пришли после сгонного ветра. Жаль, что непродолжительны те часы рыбацкого счастья. Уже в восьмом часу клев прекратится, а там, глядишь, и солнце вернет морю утраченную температуру.
Доволен курортник: вода опять в норме! Но пусть не унывает и рыболов, памятуя о том, что июньские сгоны приходят не реже июньских гроз.
Вскоре лето все-таки свое возьмет, установится. Над морем повиснет не колеблемая ничем жара, и температура воды догонит температуру воздуха. К берегу — не подступись, курортная страда в зените. Значит, уходим в море.
На глубинах от 50 до 100 м у берегов Кавказа и Крыма в эту пору в ходу в общем-то две снасти: самодур и закидушка из лесы-миллиметровки с крупными прочными крючками. На первую можно взять ставриду и пикшу, проскочит иной раз и сельдь, на вторую — камбалу.
Насадкой при ловле камбалы (калкана) служит та же пикша либо хамса. Любопытно, что камбала может ухватить и оперенный крючок самодура, если концовка (ставка) касалась дна. Как в таком случае быть? На ставку идет обычно леска диаметром 0,2 мм, толща воды, отделяющая рыболова от рыбы, составляет несколько десятков метров, а сама камбала весит подчас не один килограмм. Ситуация необычная. Казалось бы, прощай ставка, если рыбина чуть упрется или хотя бы махнет плавниками, чтобы отойти в сторону. Нет. Ощутив боль от укола крючком, камбала послушно, точно на привязи, станет подниматься вверх. Только не спешить. Спокойно. Не сбиваться с ритма. Крутим и крутим катушку. Мягко. Еще мягче. Помним: на концовке у нас 0,2. И вот эта прелестная рыбина уже на поверхности. Лежит, точно у себя дома, на дне. Распласталась. Соображает, что к чему. На это уходит секунды две-три. Затем следует небрежный, легкий взмах плавниками — и помчалась стрелой в толщу воды, откуда и прыть взялась! Вот ради этих секунд и рекомендуется брать в шлюпку багорчик; без него с камбалой не совладаешь.
Распространена камбала повсеместно, хотя и отдает предпочтение северо-западной части моря, району от Керченского пролива до Новороссийска и крымскому Южнобережью.
Ловится летом на самодур и тригла (морской петух). Раскраска ее огромных грудных плавников поразительна, здесь найдешь едва ли не все цвета радуги. Великолепно окрашена и спинка — в синие либо коричневые тона. На привезенную с моря триглу всегда собирается поглядеть публика, особую радость доставляют ребятишкам радужные грудные плавники; их лучше засушить, сохранить на память. В лодке она долго еще поскрипывает и покрякивает — звуки хорошо известные подводным акустикам и «произносимые» костными пластинами, которыми, точно многослойным панцирем, укрыта голова этой рыбы.
Красотой расцветки сравниться с триглой отчасти может лишь рулена — самая крупная зеленушка из всей этой многочисленной семьи, в изобилии пасущейся в прибрежных водах, если есть на дне камни или водоросли; песчаных пространств зеленушки избегают. Их называют еще губанами, а в некоторых местностях — лапинами, скребетухами. Действительно, губы у них крупные, выпяченные. За ними спрятаны довольно крепкие зубы, способные разгрызть и раковину. Однажды в Алупке мне довелось наблюдать такой способ ловли. Местные рыболовы наживляли на крючки донок черненьких, в квадратный сантиметр величиной крабиков прямо с панцирем и делали забросы поближе к камням. Стало любопытно: что на такую неудобоваримую насадку клюнет? Клевала, и неплохо, одна лишь рулена, крупная, в лапоть величиной, с толстой мясистой спинкой.
Запомни, что в уху только рулена и годится. Все остальные разновидности зеленушек безвкусны и напичканы мелкими косточками, точно арбуз семечками. Поэтому ловля их — занятие бессмысленное. К сожалению, приезжая публика в массе своей этим в основном и пробавляется с рассвета до заката. Между тем пойманную зеленушку лучше всего осторожно освободить от крючка и выпустить. Заодно уж добавлю, что не следует ловить, засушивать и везти домой в виде сувенира морского конька и иглу, путающихся в длинных листочках травы-зостеры в наиболее прогретых местах. Поймать их совсем просто, стоит лишь подставить ладонь. Но разумнее наблюдать за ними в естественных условиях. Не забудем к тому же, что счет отложенных этими рыбками икринкам ведется буквально на десятки, в то время, как, скажем, у камбалы или барабули — на миллионы.
С берега в разгар лета можно поймать не только рулену.
К вечеру, когда схлынет с пляжей загорающий люд, изготавливается к ночной охоте морской ерш (скорпена). Этого лежебоку и домоседа побуждает к активному образу жизни приближение сумерек. На насадку годятся кусочки любой свежей рыбы. Основная леска должна быть прочной, поводки — тонкими, это — на случай зацепа; забросы придется делать среди камней. Хорошо, если попадешь на песчаную прогалинку, чаще же всего зацепы при ловле ерша неизбежны. Так что лучше уж распроститься с поводком либо с крючком, чем со всей леской. По той же причине вместо свинцового груза обходятся любым продолговатым камешком: оборвешь — не жалко.
Скорпена бесхитростна в своей охоте, идет напролом, хватает насадку жадно. Если долго нет поклевок, следует слегка поддернуть снасть: движущаяся мишень особенно заманчива. Дело в том, что у скорпены, как у всякого ночного хищника, отлично развиты органы боковой линии, так называемая сейсмосенсорная система, весьма отзывчивая на вибрацию воды.
Если рыба подсечена, вести ее к берегу надо с возможной быстротой: очень обидно зацепиться за камень или водоросль именно теперь. Тут и сослужит нам добрую службу камешек-грузило, он ведь куда легче свинца, сам идет вверх при быстрой потяжке.
Этого ночного разбойника, как дракончика и хвостокола, относят к рыбам, опасным для человека. Яд у него во второй колючке спинного плавника и в колючках жаберных крышек. А в сумерках совсем непросто высвободить из его огромной пасти крючок. Ерш пригоден, как правило, только в уху, но в ней он незаменим, навар от его огромной бугристой головы, что навар от сахарной кости в борще.
Вместе с ершом, если насадка легла на песок, можно выудить и другого сумеречного бродягу — ошибня. В некоторых местностях Причерноморья его называют галёй или галёя. У ошибня угреобразное тело, спинной, хвостовой и анальный плавники срослись воедино, нередко обрамлены темной каемочкой. Он однотонной буроватой расцветки, в отличие от ерша, который носит пестрый, удобный в засаде наряд, да к тому же раз в месяц и «переодевается» — линяет.
На исходе лета приходит к нам новый праздник: начинает пробовать наживку кефаль.
В Черном море из кефалевых водятся остронос, сингиль и лобан. Первые два вида очень схожи удлиненным рылом, разве что голова остроноса практически вся в чешуе. Лобан плотнее, солиднее, нос у него тупой, лопаточкой. Единит всех трех отличная скорость, изящная завершенность форм, серебристая чешуя.
