– Ты что? Пьян? – накинулась на меня Берта.
– Пока нет, но ручаюсь, скоро мы оба упьемся. И вот еще что, детка, не могу смотреть на свое двуспальное ложе, до того оно одиноко выглядит.
Берта хихикнула:
– Ладно, Барт, скажи главное. Ты отдашь мне деньги?
– Отдам, беби. Так как насчет того, чтобы преклонить голову на мою подушку?
– Значит, “Испанский залив”?
– Да.
– Ты соображаешь, во что тебе встанет обед, который я там закажу?
– Соображаю.
– Что-то я тебе не верю. Признавайся – ты ограбил банк?
– Даю тебе час на сборы. Если через час ты не появишься у меня, приглашу другую пташку.
– Уже бегу и падаю. Открывай двери! – И она повесила трубку.
Я тоже опустил трубку и крикнул: “Гип-гип, ура!"
«Черт побери, – подумал я, – ну есть ли что краше денег?»
Когда я выпил четыре коктейля с шампанским, мне уже море было по колено, и я безрассудно рассказал Берте о своей удаче. Мы сидели за столиком в роскошнейшем ресторане, и, когда я заказывал обед, у Берты глаза на лоб полезли.
– Как ты собираешься расплачиваться? – спросила она. Видно, ей уже мерещилось, что после обеда к нам вызовут полицию.
Тут я ей и признался. В детали не входил, но в часть событий посвятил, – Дело в том, беби, что Нэнси Хэмел ведет себя скверно. Пока я за ней наблюдал, я напоролся на банку с червями.
Берта смотрела на меня во все глаза.
– Эта тихоня? Да что она такого сделала?
– Не важно. Я с ней встретился, предъявил доказательства. Она не стала увиливать. Согласилась выкупить доказательства, а меня попросила все забыть. Ну что я мог сделать? Всегда рад выручить леди.
Берта похлопала меня по руке:
– Я чувствовала, что ты парень не промах и когда-нибудь это докажешь. Сколько она заплатила?
– Пятьдесят тысяч баксов.
Назвав сумму, я в ту же секунду пожалел о сказанном, но последний коктейль заставил меня потерять бдительность.
Берта издала такой ликующий вопль, что на нас в изумлении оглянулись все присутствующие.
– Ты с ума сошла! – испуганно прошептал я. – Вспомни, где мы находимся.
– Пятьдесят тысяч? – прошептала она, наклоняясь ко мне через стол.
– Именно!
Официант принес нам икру.
– Пятьдесят тысяч долларов! – снова воскликнула Берта, как только он отошел. – Что ты будешь делать с такими деньжищами?
– Поедем с тобой отдыхать, детка. Пора уже нам расслабиться. Я вот думаю, не нанять ли яхту и поплавать на ней туда-сюда, греясь на солнышке. Устраивает?
– Еще бы! Милый, я все устрою. У меня есть друзья среди джентльменов. Знаю одного чудика – у него шикарная яхта. Я его вмиг уговорю, чтобы он нам ее уступил почти задаром. А на яхте у него четверо матросов, повар-француз, а уж еды всякой – навалом! – Берта закатила глаза. – На сколько времени договариваться?
– Подожди, подожди. Наверно, эта яхта уже очень дорогая.
– На сколько времени она нам нужна?
– На четыре недели, не больше.
– Я знаю, он сдает свою яхту за двадцать тысяч долларов в неделю, – сказала Берта. – Спорим, я добуду ее за двадцать тысяч на четыре недели. Представляешь?
Я посмотрел на нее с подозрением:
– А как ты этого добьешься?
– Он с заскоком. Мне довольно сбросить одежки и покрутиться перед ним по комнате, а он будет сидеть и пускать слюни.
– И за это он уступит нам яхту на четыре недели всего за двадцать тысяч?
– Ну, может, ему и еще чего от меня захочется, но он признает секс только с дистанционным управлением. Так что ты зря волнуешься.
– Ладно. Договорились. Когда отплываем? Нам подали заливную лососину.
– Завтра с ним встречусь и все обтяпаю.
– Ты уверена, что у тебя получится? Берта подмигнула:
– Хочешь пари?
– Я, может, разбогател, но не спятил, – ответил я.
На другое утро, ровно без четверти десять, я, хоть и чувствовал себя как выжатый лимон, прибыл к шлагбауму, преграждавшему въезд в Парадиз-Ларго. Из сторожки с черепичной крышей вышел охранник и величественно приблизился к моей машине.
Пока он шел, я с любопытством его рассматривал: краснолицый верзила лет под пятьдесят, а мышцы на предплечьях и животе такие, что ему вполне мог позавидовать японский борец. Что-то в его лице показалось мне знакомым, и вдруг меня осенило: да это же Майк О'Флаэрти! Когда-то и он работал в агентстве Парнэлла. Вышел на пенсию через месяц после того, как я занял место в рядах тамошних сыщиков.
– Господи помилуй, Майк! – воскликнул я. – Узнаешь?
– Барт Андерсен! – Он сунул в открытое окно машины свою волосатую лапищу и чуть не расплющил мне пальцы. – Как жизнь?
– Ты-то что тут делаешь? Разряжен, как елка на Рождество.
Майк ухмыльнулся:
– Теплое местечко, Барт! Заполучил его, как только ушел из агентства. Я здесь в охране. Дел никаких, моя задача – настроение людям портить. Подавляю их своим весом и важным видом, за это мне и платят.
– И я бы не прочь обзавестись таким местечком, когда выйду в отставку. Где записаться в очередь?
Он расхохотался:
– Нет, друг, тебе это не подойдет. Здесь сноб на снобе сидит и снобом погоняет. А ты зачем к нам пожаловал?
– Я к писателю Расу Хэмелу. В десять у нас с ним встреча.
О'Флаэрти вытаращил глаза:
– Ну да?! Мистер Хэмел для нас один из самых важных объектов. Подожди секунду. Я проверю.
– Что значит “проверю”? Подними шлагбаум и дай мне проехать. Он покачал головой:
– Вот что я тебе скажу: этот район – самое безопасное место во всей Флориде, так его охраняют. Без договоренности, без проверки сюда никто не может проехать, повторяю – никто! Зато здесь ни краж, ни ограблений и детей не похищают. И хоть я тебя отлично знаю, без проверки не пропущу – уволят.
– Неужто ты и здешнюю публику проверяешь?
– Ты что! Меня бы тогда сразу вытурили. – Он сплюнул. – Да меня от их мерзких рож уже воротит, я их всех наизусть знаю, и номера машин назубок выучил. Только кого из них завижу, сразу шлагбаум поднимаю. Если чуть задержусь, они орать начинают, ну а с посторонними разговор другой.
– Вот житуха у таких богатых, как эти здешние! Он крякнул и вернулся в будку. Через несколько минут шлагбаум пошел вверх.
– Езжай! Первая улица налево. Третьи ворота справа. У ворот установлена видеокамера. Выйди из машины, подними водительские права, нажми красную кнопку и жди. Дождешься, когда чего-то из их обслуги застегнет штаны, и войдешь.
– Ну и дела! – восхитился я, запуская двигатель.
О'Флаэрти снова сплюнул:
– И не говори, друг!
Следуя его указаниям, я остановился у высокого – пятнадцать футов, не меньше – забора перед мощными дубовыми воротами, украшенными крупными шляпками гвоздей. Вышел из машины, нажал красную кнопку, поднял права и стал ждать. Примерно через минуту ворота распахнулись – вот это сигнализация! Каждого, кто вздумал бы покуситься на владения Хэмела, ожидало горькое разочарование.
По усыпанной песком подъездной аллее, обсаженной с двух сторон цитрусовыми деревьями, я доехал до дома, выстроенного в стиле роскошного ранчо. Перед раскрытой входной дверью стоял негр в белой тропической форме.
Я остановил свой “мазер” рядом с “фордом” с откидным верхом, вышел и поднялся по ступеням.
– Доброе утро, мистер Андерсен, – слегка поклонился мне негр. – Мистер Хэмел ждет вас. Сюда, пожалуйста.
Через большой вестибюль, отделанный в теплых коричневых и оранжевых тонах, я проследовал за ним по короткому коридору и оказался во внутреннем дворике, где в просторной мраморной чаше высоко вздымал струи мощный фонтан. В воде лениво плавали упитанные, самодовольные золотые рыбки. У стеклянных столиков стояли шезлонги, видимо, здесь нежились, наблюдая заход солнца. Мы пересекли дворик и снова вошли в дом с другой стороны. В конце коридора негр остановился перед дверью, постучал и посторонился, приглашая меня войти.
– Мистер Андерсен, сэр, – объявил он, вводя меня в комнату. Она поражала внушительной, роскошной обстановкой. Здесь просто разило богатством, а меня этот запах сразу впечатляет, так что я втянул его с почтением.
– Входите, мистер Андерсен, – прозвучал добродушный баритон. Это был голос непоколебимо уверенного в себе человека.
Я вошел в большую, прохладную от кондиционера комнату, и немедленно меня охватила жгучая зависть. Здесь все дышало комфортом: полированный пол покрывали роскошные ковры, расставленные тут и там удобные диваны и кресла придавали комнате уют, рядом с большим письменным столом на столике стояли магнитофон и пишущая машинка, с которыми соседствовал прекрасно оснащенный бар с коктейлями. Огромное окно выходило на бархатистый луг, спускавшийся к каналу.
За столом сидел Рас Хэмел. Он выглядел точно так же, как на фотографии, – квадратное лицо, плотный, загорелый и красивый. Он поднялся и протянул мне руку.
– Спасибо, что приехали, мистер Андерсен. Я слышал, вы в отпуске.
Я что– то пробормотал, отвечая на рукопожатие. Он пригласил меня сесть.
