"Вот гад, – подумал я. – Что ж, ничего не попишешь. Больше я с этим подонком дела иметь не буду. Он знает, что говорит”.
– Слушай, Барт, – вдруг резко сказала Берта. – Расскажи-ка, что это за банка червей, на которую ты напоролся? Очень она опасная?
– Хуже быть не может.
– И эта Нэнси покорно заплатила пятьдесят тысяч, только бы ты молчал? Даже не возражала?
– Ну, не совсем так, но заплатила.
– Ты обратился не к тому клиенту, Барт. Тебе не следовало идти прямо к ней. Я уставился на Берту, не понимая:
– Что ты несешь?
– Ты получил деньги от Нэнси Хэмел? Или нет?
– Я действовал через ее посредника. Но деньги предоставила она.
– Если эта банка так опасна, как ты говоришь, мог потребовать больше, не так ли?
– Больше у нее не было. Берта кивнула:
– Вот где твоя промашка. Тебе следовало обратиться к Расу Хэмелу, у него-то ведь миллионы.
– Детка, ты же не знаешь ситуации. Берта закурила сигарету:
– Так в чем дело? Расскажи мне.
– Тебе не следует ввязываться во все это. Она грозно посмотрела на меня:
– Рассказывай!
– Лучше тебе держаться подальше, слишком это опасно.
– Перестань! Ведешь себя как невинная девица, впервые увидевшая то, что не положено! Ну, выкладывай!
И я рассказал. Пока я говорил, я почувствовал, как напряжение оставляет меня. Мне нужно было кому-то довериться. Я и не подозревал, как это было мне нужно, пока не стал рассказывать с самого начала: про то, как следил на Нэнси, про Джоша Джонса, про то, как наткнулся на Поффери, про Пита и про Томми, потом про Колдвэлла с его фотографиями преступников и, наконец, про Диаса и его угрозу.
Берта внимательно слушала. Когда я дошел до того, что Нэнси на самом деле вовсе не Нэнси, а Лючия Поффери, Берта приподнялась и уже не сводила с меня глаз, пока я не закончил свое повествование.
– Ты действительно считаешь, что Нэнси Хэмел и эта Лючия – как там ее – одно лицо и что она – убийца? – тихо спросила Берта.
– Не сомневаюсь.
Берта провела ладонью по волосам, закрыла глаза, потом снова взглянула на меня.
– Боже мой! – прошептала она.
– Вот! Сама видишь. Я же тебе так и говорил. Ну ладно, теперь ты все знаешь. Одно плохо – если это выйдет наружу, мне не миновать тюрьмы.
– И все эти сведения ты продал Диасу за пятьдесят тысяч?
– Я же тебе сказал, – отрезал я. – Ну хорошо, я просил сто, но, когда он выложил на стол пятьдесят тысяч зеленых, я не устоял.
– Господи! – Берта схватилась за грудь и тихо застонала.
– Ладно, ладно, не говори мне ничего. Я должен был прижать этого гада, но уж больно он крут. И к тому же он сказал, что Нэнси соскребла все деньги, какие могла.
– Но ведь он ничего не мог тебе сделать! – прошипела Берта. – Он же был у тебя в руках. Он бы и пальцем не посмел тебя тронуть, зная, что твой отчет у Сэлби. Барт! Он был у тебя в руках, и ты дал ему сорваться с крючка! Я вытер пот с лица:
– Да я и сам себе это говорил, но что поделаешь…
Понизив голос и положив ладонь мне на руку, Берта продолжала:
– Но у тебя остался еще крючок. И рыба покрупнее.
Ничего не понимая, я снова воззрился на нее:
– Послушай, милочка. Я с этим делом покончил. Получил пятьдесят тысяч, мы их потратили, зато насладились жизнью. Вот и все. Я снова на мели и в понедельник выхожу на работу. – Немного помолчав, я переспросил:
– О чем ты говоришь? Какой крючок? Какая рыба?
Берта сердито вздохнула:
– Знаешь, Барт, иногда я действительно думаю, что тебе не мешает подлечить голову. Не к Нэнси надо было идти. Неужели ты не понимал, что она сразу кинется к Поффери? Стоило нажать на нее – и ты нарвался на Диаса.
– Ну да! Теперь я и сам это понимаю, – огрызнулся я. – Но мне казалось, я действовал мягко, без нажима. Впрочем, игра все равно стоила свеч, разве нет?
– По-твоему, стоила! А что ты от этого имеешь?
– Но ты-то что толкуешь – какой еще крючок, что за рыба? Выкладывай!
– Рас Хэмел! Прежде всего ты должен был пойти к нему. Неужели не ясно? Ну сам подумай, Барт. Подумай как следует. Он – писатель, его книги везде продаются, он уже стареет, а денег – куры не клюют. Встречает Нэнси и влюбляется в нее. Видит в ней свой второй шанс. Обрати внимание, Барт, именно второй! Ведь его первая жена оказалась потаскухой. Это наверняка ранило его самолюбие. От нее он избавился. И женился на молодой женщине, которую считает безупречной. Подумай, как он поступит, если кто-то расскажет ему, что ее ищут по всей Италии, что она – известная террористка и на совести у нее два убийства? Как ты думаешь, что он сделает?
– Нет уж, это ты скажи, – придвинулся я к ней.
– Этот Хэмел – мировая знаменитость. Если пресса пронюхает про его жену и разразится шумный скандал, для него это – атомный взрыв! Он из кожи вон вылезет, лишь бы не допустить этого, не только постарается все замять, но захочет защитить свою жену. Он небось считает, что вся ее прежняя жизнь осталась в прошлом. И уверен, что она любит его так же, как он ее. Он сделает все, повторяю, все, чтобы спасти ее от итальянской тюрьмы.
– Ой ли? А если он узнает, что она – жена Поффери? Это ведь осложняет дело.
– Откуда ты знаешь, что она – жена Поффери? Так итальянская полиция говорит, правда?
– Правда. Но зачем им это говорить, если это не так?
– Ты не различаешь главного. А главное вот что – можно держать пари: Хэмел заплатит сколько угодно, только бы никто не узнал, что она – жена Поффери.
Я задумался над ее словами, и меня охватило легкое волнение. Человек, подобный Хэмелу, просто не захочет, чтобы его читатели узнали, что его держат за болвана. В этом я не сомневался ни минуты.
– И слушай, Барт, не дай этой рыбине сорваться с крючка. Он может раскошелиться и на миллион.
Я открыл рот:
– На миллион! Да ты с ума сошла!
– Но он же купается в деньгах. Да что такое для него миллион? Семечки!
– Постой, постой! Он ведь может и разозлиться, детка. Может вызвать полицию, и где я тогда буду?
– А где будет он? – парировала Берта. – Он у тебя в руках, Барт. Тут и спорить нечего.
И, слушая ее, я вдруг представил, что у меня в руках миллион долларов! Какие же передо мной открываются возможности! И я позволил себе поверить, что за это и впрямь стоит взяться.
Вернувшись домой, я первым делом позвонил Говарду Сэлби и сообщил, что вернулся из отпуска.
– Тот конверт держи у себя, Говард, – попросил я. – Я снова выхожу на работу. Буду каждую неделю звонить тебе, и ты будешь знать, что я пока жив, ладно?
– Похоже, ты связался с крутой компанией, – заметил Сэлби. – Думаешь, они не шутят?
– Да нет, просто я не хочу рисковать. – И я повесил трубку.
Налив себе шотландского виски, я уселся на диван. “Слушай, Барт, мой мальчик, вот где тебе нужны твои замечательные мозги”. В Парадиз-Сити меня не было четыре недели. Я оторвался от всего, что тут происходит. А что, если Поффери уже арестован? Что, если Колдвэлл пронюхал, кто такая Нэнси? Ну и дурак же я буду, если, ничего не узнав, полезу к Хэмелу со своими разговорами! Подумав об этом, я даже вспотел. Я уже слышал, как за мной захлопывается дверь камеры.
Самый быстрый и простой способ все выяснить – это снова отправиться в архив газеты “Парадиз-Сити геральд”. Я взглянул на часы. Девятнадцать сорок. Фанни Бэтли еще должна быть на месте. Допив виски, я спустился к своему “мазеру”.
– Вот это да! Какой загар! – воскликнула Фанни, не успел я войти. – Ну что, хорошо провели время?
– Еще бы! – Я оперся руками на ее стол и, нагнувшись к ней, улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. – Только все хорошее, увы, всегда быстро кончается. А когда у вас отпуск, Фан?
– Через месяц. Поеду к родственникам в Джорджию. – Она вздохнула. – Ничего не поделаешь, надо их навестить.
– Понятно. Ну, какие новости? Что-нибудь сенсационное?
– Да нет, ничего особенного. Кое-кто из крутых воротил приехал сюда поразвлечься. Нет, ничего сенсационного припомнить не могу.
– А как насчет преступлений?
– Парочка грабежей, но воров поймали, оказалось, хиппи. Какой-то подонок попытался захватить казино. Продержался там две минуты. А больше как будто ничего не было.
Я вздохнул с облегчением. Если бы схватили Поффери, Фанни, конечно, знала бы об этом.
– Значит, все по-старому. Никаких перемен?
– Пожалуй. Правда, позавчера вечером разыгралась ужасная трагедия: какая-то машина сбила Пенни Хайби и скрылась.
Я замер:
– Жену адвоката?
– Да. Видно, пьяный водитель. Пенни как раз садилась в свою машину, и вдруг, откуда ни возьмись, вывернулся этот автомобиль и сбил ее. Есть два свидетеля. Говорят, машина мчалась на бешеной скорости.
У меня по спине пробежали мурашки.
– И сильно Пенни пострадала?
– Скончалась по дороге в больницу.
– Господи Боже мой! – У меня пересохло во рту. – А водителя нашли?
– Ну прямо! – фыркнула Фанни. – Свидетели не заметили номер машины. Один говорит, машина была синяя, другой – зеленая.
